Война в Фивах - Нагиб Махфуз

— Вчера я никак не мог догадаться, почему ты так богат, но сегодня понял все.

Губернатор повернулся к ним и спросил своего брата:

— Что ты имеешь в виду, судья Самнут? Ты уже знаком с этим молодым человеком?

— Да, знаком, мой губернатор. Я видел его вчера на суде. Видно, он всегда готов прийти на помощь, ибо пожертвовал пятьдесят кусков золота, чтобы избавить от тюрьмы и порки крестьянку, которую обвинили в оскорблении командира Руха. Похоже, командира Руха в один и тот же день огорчили крестьянка, нагрубившая ему, и крестьянин, бросивший вызов его гневу!

Принцесса Аменридис рассмеялась беспечно и пренебрежительно. Бросив взгляд на юношу, она спросила:

— Что же тут удивительного, судья Самнут? Разве крестьянину не положено засучивать рукава, чтобы заступиться за крестьянку?

— Моя госпожа, дело в том, что крестьяне ни на что не способны. Все зависит от золота и его власти. Один человек точно заметил, что сначала крестьянина надо довести до бедности, затем избить кнутом, если хочешь чего-то получить от него!

Однако губернатор по своей природе любил лихих и храбрых людей. Он сказал:

— Торговец отважный молодой человек. О его храбрости говорит то, что он пересек наши границы. Встретим его как гостя. Поприветствуем его с приездом. Если бы он был воином, я бы мог сразиться с ним, ибо мой меч так долго лежит в ножнах, что заржавел!

Принцесса Аменридис сказала с усмешкой:

— Судья Самнут, вы не посмели бы отказать ему в милости, ведь я его должница!

— Вы должница, ваше высочество? Не может быть!

Удивление губернатора рассмешило принцессу, и она рассказала, как увидела корабли, как, желая взглянуть на Золо, поднялась на корабль и выбрала это прекрасное ожерелье. Аменридис говорила тоном, свидетельствовавшим о том, сколь непринужденно и смело она способна вести себя и сколь она склонна добродушно подтрунивать. Удивление губернатора Ханзара исчезло, и он игриво спросил:

— Ваше высочество, почему вы выбрали зеленое сердце? Мы наслышаны, что белые сердца чисты, а черные — порочны. Что же означает зеленое сердце?

— Спросите того, кто продал это сердце! — рассмеявшись, ответила принцесса.

Исфинис, слушавший внимательно, но безучастно, ответил:

— Зеленое сердце, ваше высочество, является символом плодородия и нежности.

— Мне очень нужно такое сердце, — заметила принцесса, — ибо иногда мне кажется, что я столь жестока, что не без удовольствия проявляю жестокость сама к себе!

Судья Самнут тем временем рассматривал Золо и хотел привлечь к нему внимание невестки, но та не позволила отвлечь себя от ларцов с драгоценными камнями. Испытывая отвращение к внешности пигмея, судья сказал:

— Какая мерзкая тварь!

Исфинис заметил:

— Он принадлежит к расе пигмеев, которые думают, что на нас неприятно смотреть, и считают, будто Творец даровал нам искаженные черты и отвратительные конечности.

Губернатор Ханзар громко рассмеялся и заметил:

— Твои слова более странны, чем сам Золо, все причудливые животные и сокровища, которые ты привез.

Устремив на Исфиниса подозрительный взгляд, Самнут сказал:

— Видно, этот юноша внес смятение в наши умы своими фантазиями, ибо не остается сомнений в том, что такие пигмеи не имеют понятия о красоте и уродстве.

Принцесса Аменридис уставилась на пигмея, будто извиняясь за слова судьи, и спросила:

— Золо, как ты считаешь, мое лицо отвратительно?

Ханзар снова громко расхохотался, а сердце Исфиниса затрепетало перед неописуемой красотой и очаровательным кокетством принцессы. В это мгновение ему хотелось смотреть на нее вечно. Воцарилось молчание, и юноша догадался, что пора уходить. Опасаясь, как бы губернатор не выпроводил его, прежде чем он успеет заговорить о деле, ради которого прибыл сюда, он спросил:

— Великий губернатор, можно ли надеяться, что мои намерения осуществятся под вашим благородным покровительством?

Губернатор задумался, рукой поигрывая своей густой белой бородой.

— Наш народ устал от войн и набегов, он предался роскоши и спокойной жизни, — заговорил он. — Ему присуще считать ниже своего достоинства заниматься торговлей, так что подобные драгоценности нам могут привезти лишь такие искатели приключений, как ты. Однако сейчас я не хочу сообщить тебе свое решение. Прежде чем пойти на это, я должен поговорить со своим повелителем царем. Я предложу великому правителю самое прекрасное из этих сокровищ в надежде, что он одобрит мое мнение.

Ликующий Исфинис сказал:

— Мой повелитель губернатор, я приберег для нашего правителя фараона дорогой подарок, который изготовлен специально для его величества.

Губернатор на мгновение пристально взглянул на лицо юноши, и в его голове возникла мысль, благодаря которой он мог бы еще больше приблизиться к повелителю.

— В конце этого месяца фараон устраивает праздник победы, — сказал губернатор. — Этот обычай он соблюдает уже десять лет. Возможно, мне удастся преподнести приятный сюрприз, представив ему тебя и твоего пигмея. Тогда ты сможешь преподнести ему свой подарок. Не сомневаюсь, что он окажется достойным его высокого положения. Назови мне свое имя и положение.

— Мой повелитель, меня зовут Исфинис. Я живу там, где причалили мои корабли — на берегу рыбацкого квартала, к югу от Фив.

— Мои гонцы скоро явятся к тебе.

Юноша поклонился с великим почтением и покинул дворец. Рабы последовали за ним. Принцесса следила за лицом Исфиниса, пока он говорил губернатору о своих намерениях, внимательно слушала и провожала его взглядом, когда юноша уходил. Благородные черты и цветущее красотой лицо юноши, его стан понравились ей. Принцесса жалела о том, что судьба выбрала его торговцем, странствующим вместе с пигмеями. Как ей хотелось бы встретить человека с таким телосложением среди своих сородичей, которые чаще всего отличались тучностью и коротким ростом. Свои желания она обнаружила в смуглом египтянине, который торговал пигмеями. Догадываясь, что образ молодого человека пробуждает в ней чувства, принцесса разозлилась, повернулась спиной к губернатору, его домочадцам и покинула зал.

11

Исфинис и рабы вышли в сад следом за провожавшим их человеком. Ветерок со стороны Фив охладил его растущее волнение, он стал дышать полной грудью, ибо считал, что это путешествие завершилось большим успехом. В то же время у него из головы не выходила принцесса Аменридис, он вспоминал ее пылающее лицо, золотистые волосы, алые губы и изумрудное сердце, висевшее на изящной груди. Великий Боже! Ему придется отказаться от вознаграждения за ожерелье, чтобы изумрудное сердце могло принадлежать им обоим. Исфинис подумал: «Принцесса женщина, окруженная роскошью и любовью и, вне сомнения, считает, будто весь мир падет к ее ногам, стоит только поманить пальчиком. Она смела и весела, но смеется как избалованный ребенок, и в этом смехе слышится жестокость. Принцесса шутит с губернатором, подтрунивает над неизвестным торговцем, хотя ей нет и восемнадцати лет. Если я завтра встречу ее верхом на боевом коне, то нисколько не удивлюсь».

Исфинис твердил себе, что нельзя предаваться мыслям о принцессе, и, словно одолев свои чувства, начал размышлять о своем успехе. Он с уважением вспоминал губернатора Ханзара. Это могущественный губернатор, отличавшийся большой силой и храбростью, но в то же время отзывчивый и, возможно, глупый. Золото манило губернатора, как и большинство его сородичей. Он забрал все подарки из золота, жемчуг, изумруды, рубины, животных и бедного Золо, даже не сказав спасибо. Однако именно эта алчность распахнула перед Исфинисом ворота в Египет, привела его во дворец губернатора, и скоро он вступит во дворец фараона. Яхмос шел рядом с ним, и Исфинис услышал, как юноша едва слышно произнес: «Шареф!» Исфинису показалось, что Яхмос, должно быть, обращается к нему. Он повернулся к юноше и обнаружил, что тот смотрит на старика, убеленного сединами, который нес корзину с цветами и нетвердой походкой шел по саду. Старик расслышал голос, звавший его, и стал оглядываться вокруг себя, пытаясь обнаружить зовущего плохо видевшими глазами. Однако Яхмос избежал взгляда старика, повернувшись к нему спиной. Исфинис удивился и вопросительно взглянул на Яхмоса, но юноша опустил глаза и ничего не сказал.

Они добрались до корабля и взошли на борт. Их ждал Лату с озабоченным выражением на бледном лице. Исфинис улыбнулся и сообщил:

— Мы преуспели благодаря доброте бога Амона.

Подняли якорь, заработали весла, юноша приблизился к старику и едва начал рассказывать о разговоре с губернатором, как его прервал плач. Оба обернулись и увидели, что Яхмос прислонился к перилам и рыдает как ребенок. Оба испугались, и Исфинис вспомнил странное поведение юноши в саду. Они с Лату подошли к Яхмосу. Исфинис обнял его за плечи и спросил: