Неугомонные бездельники - Геннадий Михасенко

- Ну, счастливо!

В нашей жизни заваривалось что-то небывалое.

- А себе почему не пишешь? - лукаво спросил Славка.

- А моей, то есть это... Томки-то нету. Вот приедет - напишу, не бойся!

- Так она приехала, - сказал Славка.

Я выронил карандаш и прошептал:

- Не ври!

- Здрасте!.. Да только что!.. Чемоданы пронесли и сетку с яблоками... Томка еще руку козырьком сделала и на твои окна посмотрела - не ждешь ли, а ты - не ври!.. А яблоки вот такие! Так что пиши, комиссар. Ну, айда, Борьк.

И они ушли.

А мне как лед на темечко положили... Томка тут, Томка тут - токало в висках. Я прокрался к окну в раздевалке и замер, прижавшись виском к холодной стенке. Это было единственное окно в нашей квартире, из которого наискосок, да и то одним глазом, можно было увидеть Томкино крыльцо. На перилах сидел воробей и так старательно чистил клюв, что даже у меня зачесалось в носу. Вдруг он - порх! - и вышла Томка, в каком-то новом цветастом фартучке с отдутым карманом. Она оперлась о перила и тихонько запокачивалась и в упор глянула на меня. Я ошпаренно дернул головой и так трахнулся затылком о стояк, что застонал и сел на пол. Дурак! Ох, дурачина! Она же близорукая, не заметила бы!.. М-м...

Отдышавшись, я быстро нацарапал записку, взял испорченную резинку, лезвие и, убедившись, что Томки нет, уселся на крыльцо, как будто мастеря что-то, а на самом деле, бессмысленно кроша ластик. Голову я склонил так, чтобы все видели, что я никого не вижу. Но я все чувствовал и вздрагивал при каждом хлопке двери, боясь Томкиного появления. Какое тут записку передать!.. Тут дай бог живым остаться!

Минут через десять, когда от резинки почти ничего не осталось и я пал духом, Томка, наконец, постукивая каблуками, спустилась с крыльца. Я так и скрючился, ворочая локтями. Она остановилась, увидев меня, потом, чуть поколебавшись, неловко подбежала, сунула мне под локоть яблоко и припустила обратно. Яблоко было большущее и такое раскаленное, что прямо жгло колени. Хотелось взять его в ладони и потискать, но мне казалось, стоит прикоснуться к нему, и со всех сторон закричат, мол, ага, гостинчики, любовь, жених и невеста!.. Не выдержав этой пытки, я схватил яблоко и скрылся за дверью.

Мне хотелось впиться в него, но я лишь прикасался к нему губами, точно целуя, подкидывал в воздух и даже чуть не стукнул об пол, как мячик, а потом обернул газетой и спрятал в радиоприемник, зная, что сохраню его навсегда.

Посыльные примчались и доложили, что все в порядке. Смущенно разведя руки, я шепотом попросил Славку отнести записку к Томке, мол, не могу. Славка понял и отнес.

Полтретьего мы, незнакомо-возбужденные, явились к тополю. Это было наше первое свидание с девчонками, пусть деловое, но свидание. А тут нас поджидал такой удар, какой нам еще никто не наносил. Под деревом белели свежие опилки и, как отрезанная рука, валялась длинная, толстая ветка. Наша ветка! Мы тотчас узнали ее по хоботному изгибу и сучкам и, вскрикнув, бросились ощупывать ее, будто ища признаки жизни. Но она была холодна. Тогда мы подняли головы в надежде, что это, может быть, все-таки другая ветка, а наша так и парит в вышине, как парила... Но на том месте из как бы сморщенного от боли ствола торчала страшная полуметровая култышка, с бледным, бескровным срезом.

Погиб наш Остров Свободы!.. Гнусные твари! В открытую взять не удалось, так начали подличать втихоря?!

Славка сжал кулаки и, тряся ими, зарычал:

- Дайте! Дайте мне хоть одну мымру!

- Айда к Бобкиным! - приказал я.

Нам открыла тетя Феня.

- Юрка дома? - жестко спросил я.

- Нет, - ответила она, подозрительно оглядывая нас.

- Скажите ему, что я его задушу, - простучал багровый от гнева Славка.

Тетя Феня резко нахмурилась и перешагнула порог.

- А что такое?

- Задушу! - повторил Славка. - Можете прощаться с сыном!

- Да в чем дело, ребята?

- Спросите его самого! - ответил я, и мы ушли.

Сперва пропал гараж, теперь вот крыша - кончилось наше чисто мальчишеское житье, и если бы не "Союз Четырех", остались бы мы на бобах... Нет, не зря я узаконил его!.. А этим мымрам будут еще от нас и охи и ахи!

Молча перетащив ветку в кусты и уложив ее вдоль забора, мы размели и притоптали опилки, а чтобы девчонки не видели, как мы ждем их, влезли на самую макушку тополя и расселись там, кто где.

Под нами проносились машины, проходили люди, превращенные в головы и плечи. Шляпка... Берет... Лысина... За дорогой виднелся чужой просторный двор, с волейбольной площадкой, с качелями, с грибками, как на пляже... Что-то давненько не прибегала к нам Пальма с этой забавной девчонкой.

Дамы наши запаздывали.

Борька завозился надо мной, как ворона, и заворчал, что у него отекли ноги, что даже птицы не сидят на одной ветке по столько и что хорошо жирному Славке - есть на чем сидеть.

- А где пацаны? - наконец-то раздалось внизу. - Ну, если обманули, я им дам!

- А если нет, поцелуешь? - спросил Борька.

Девчонки рассмеялись и задрали головы, и мы начали спускаться, гордые, точно космонавты. Я лишь на миг поймал веселый Томкин взгляд, а дыхание у меня аж пресеклось. Она была в черной юбочке и белой кофте, с короткими рукавами, а Мирка с Люськой грызли по половинке яблока - Томка, видно, их угостила. Грызите, грызите, а у меня-то дома целое запрятано!

Перекинувшись несколькими пустыми фразами, мы замолчали. Девчонки ждали, а я не знал, как приступить к делу, которое сам толкам не продумал.

- Ну, пацаны, давайте, а то мои скоро проснутся, - подстегнула Мирка. - Вовка, чего покашливаешь? Давай!

- А почему именно я?

- Ну Борька!

- А я почему?

- Ну вот, започемукали!.. Мне, что ли, начинать?

Все мы улыбнулись, и тут я решился.

- Ну, ладно, - сказал я. - Тогда слушай... Вот так... Когда вы организовывали концерт, вы нас приглашали, да?.. А теперь мы организовываем союз и вас приглашаем, вот... - Я думал, что буду говорить очень долго, и вдруг выдохся. Ну, ни слова в голове, хоть караул кричи!

Видя, что я кончил, Мирка спросила:

- Что за союз?.. Концерт - это понятно, а союз?

- Советский Союз - понятно? - выручил меня Борька.

- То Советский!.. А это какой?

- Дворовый.

- А-а, тимуровская команда! - вскрикнула Томка и захихикала, что догадалась.

- Да не команда и не тимуровская! - возразил я, глядя Томке под ноги. - Тимуровцы помогали, когда война или когда позарез надо!.. А где война? Кому помогать?.. Анечкин огород копать? Да они сами вон киснут на крылечках от безделья, а нас только обзывают... Это они пусть создают тимуровскую команду помогать нам, а то уж совсем!.. Для себя мы создадим союз, вот что! - вырвалась вдруг у меня нужная мысль. - Свою жизнь организовать!

Мирка с Люськой перестали жевать, Томка часто заморгала! Друзья стояли сбоку, и я не видел их. Я сам замер, обдумывая сказанное... Я чуял, что речь должна быть длинной и убедительной, и вот - пожалуйста! Откуда это взялось! Может быть, это и есть тот удар изнутри, о котором я мечтал когда-то вот на этом Острове Свободы?..

Девчонки ожили, зашумели, глядя на меня. Борька положил руку мне на плечо и сказал:

- Выступал наш комиссар Вова Кудыкин!.. Если вы все еще ничего не поняли, идите отсыпайтесь!

- Да ладно тебе, умник! - крикнула Мирка. - Скажи лучше, концерты в союз войдут?

- Конечно!

- И вы будете выступать?

- Больше не будет Вы и Мы! Будет одно Мы!

- Вот это пацаны! Вот это я понимаю! А то от пацанов одни штаны были. Конечно, мы с вами, да, девчонки?

А Борька еще поддал:

- У нас уже есть печать союза. Вовк, покажи!.. Вот она! Завтра каждый из вас получит по билету с этой печатью!

Мы стояли до этого против девчонок метрах в полутора, точно сошлись для драки, а тут сблизились и шумно перемешались.

ПАРОЛЬ - КРАКАТАУ

С утра мы сели за билеты.

Печать я предложил оставить ту же - СЧ, только дать ей новую расшифровку - "Союз Чести". Друзья не возразили. Еще бы - одной печатью двух зайцев убили! И девиз как-то сам получился. Сказали все по слову, и вышло:

Быть всегда и всюду вместе

Вот девиз "Союза Чести"!

К полудню восемь билетов были готовы.

А вот сойтись на заседание оказалось негде. Квартира не годилась. "Союз Чести" - и вдруг сидеть в духоте, как на именинах. Уж лучше подполье со свечой или фонариком - интереснее. Эх, гаража нет! Вот бы где мы развернулись!.. Или бы на Острове Свободы - никто бы не подкрался, не подслушал! Правда, девчонки не попали бы туда, будь даже ветка цела. Хотя, мы бы по ветке, а они по лестнице - так и быть, для них бы мы починили.

- Э! - воскликнул я. - Нашел, ребя! Крыша!.. Подладить поперечины и лезь, заседай!.. Ну, как?

- Наверху - это хорошо, - поддержал Славка.

- Ну вот!.. Какая самая целая, вторая?

- Вторая, - сказал Борька. - Там нет только пяти поперечин. Даже четырех, но одна с трещиной, как Славка наступит, так - хрясть!

- Значит, пяти. Пять - это фу, это - петрушка. Неужели мы не найдем пяти брусков? Найдем! И главное - лестница между крыльцом дяди Феди и этими, которые врачи, их никогда нет дома, так что порядок!.. В общем, назначаем операцию под кодовым названием "Лестница". Кто за? Все!