Любимая мартышка дома Тан - Мастер Чэнь

Я бы сказал вслух всё, что думал сам об этой истории, но не хотелось, чтобы наш конюх с особыми способностями потом пересказывал эти слова моим же голосом кому-нибудь, в лучшем случае коню или верблюду.

Ах, какая восхитительная история. Мы столкнулись с гениальными ребятами: они набирали ничего не подозревавших чиновников, пугали их трясущейся землёй (великий Бог Небесный, они даже умели предугадать трясение заранее и готовились к этому моменту!), показывали им мешки с костями якобы ведьм. Которые, согласно распускаемым ими же слухам, якобы бегали по крышам столицы, стремясь отомстить. И только потом до несчастных доходило, что мстить ведьма собиралась не кому-либо, а нынешнему, здравствующему уже более семидесяти лет Светлому императору, который лишил её жизни четыре десятилетия назад: кто сейчас помнил об этом, кроме истинных академиков?

Очень интересный человек этот «академик», который, похоже, верховодил всей церемонией. Потому что попробуй, бедный чиновник, выйди потом из такой компании-это войти в неё было легко. И вообще, если разобраться, ведь ничего, кроме набора новых и новых чиновников в ряды заговорщиков, на самом деле и не происходило. Всё прочее – спектакль. Ну, дым курений, пение, чьи-то кости, взбесившиеся кошки, дрожащая земля… Красивая работа, но конечный итог её – множество людей, втянутых в непонятный им самим заговор.

Вопрос, однако, был в другом – а нам-то какое до этого заговора дело?

– Кто во главе? – спросил я Юкука, начиная раздражаться его загадочным молчанием.

– Этот чиновник не знает,– развёл руками старик, не давая ничего сказать лунолицему. – Долго я его расспрашивал… Но они, похоже, и вправду не знают своих лидеров – какие-то закутанные в плащи фигуры. Хотя одну интересную вещь этот чиновник сказал. Да, был некий академик с закрытым лицом, он, понятное дело, скрылся. Но выше всех у них – женщина. Её никто ни на каких церемониях не видел. Очень высокопоставленная женщина. Да, господин, ведь мы взяли и второго пленника. По имени Шу. Крыса то есть. Так вот, эта старая крыса из Ведомства историографии рассказала ещё кое-что. И не про кошек. Ну-ка, братец,– с того места, где я спрашивал его о том, кто был в ту ночь на могиле…

– Кто с тобой был на могиле, кто может подтвердить твою невиновность? – послушно отозвался сиплым шёпотом конюх. И тут же ответил сочным басом: – Это очень много важных и достойных людей, господин судья. Они поручатся за мою правдивость, они тоже там были и тоже невиновны. Кто они? Ну, Ин Сяокэ из канцелярии левого министра, Лян Бинвэй из Министерства церемоний – он проводит сейчас экзамены, ему доверяет сам премьер-министр, да ещё Лю Чанцзи из канцелярии премьер-министра, тот, который готовит экспедиционную армию во Второй Великий западный поход, и ещё Яо Шицянь из нашего Ведомства историографии, он носит звание академика и пишет отличные оды, можно, я забуду это всё, господа,– очень голова болит.

Мы оба вздрогнули, а Юкук сурово нахмурился.

– Нет, подожди, дружочек, подожди ещё, от головы я дам тебе отвар – но ты только что сказал что-то… Очень важное… – Я вдруг почувствовал странный холод в животе, а Юкук уставился на меня широко открытыми бесцветными глазами и не шевелился. -…академик? Да нет же, вот с этого места, где говорится о канцелярии премьер-министра…

– Да ещё Лю Чанцзи из канцелярии премьер-министра, тот, который готовит экспедиционную армию во Второй Великий западный поход, и ещё… – послушно забормотал несчастный.

– Всё! – поднял я руку.– Всё, всё.

Юкук смотрел на меня, кивая снова и снова, а в глазах его были гордость и грусть.

Мы отпустили нашего бесценного помощника туда, где дают лечебный отвар. Отпустили и часовых с галереи. Остановились у её балюстрады.

У наших ног, как плетёная циновка для великана, перекрещивались палимые солнцем разноцветные полотна, протянутые от стены к стене, от дерева к дереву, а под ними, невидимый нам, гудел, хохотал, ругался и торговался рынок. Мы молча дышали живым воздухом после пыли, накопившейся в коврах, и духоты.

– К дэвам некромантов,– сказал я. – И этот их идиотский заговор. Пусть завывают на могилах и выпускают на крыши ведьм. Нам это больше не интересно. Канцелярия премьер-министра Ян Гочжуна готовит поход на Запад? Какой поход? На какой Запад? Ведь не на Тибет же. А совсем в другие места. Ты понимаешь, что это означает, Юкук?

– Ещё как понимаю,– вздохнул он. – Опять война, господин. Большая война.

Экспедиционных армий империя не собирала уже более двадцати лет, обходясь силами пограничных округов. Такая армия состоит из двадцати тысяч человек, то есть семи дивизий, из которых непосредственно вступают в бой четырнадцать тысяч человек. Две тысячи двести лучников (большие тюркские луки), две тысячи арбалетчиков (кажется, это слабое оружие тоже собирались заменить луками – следовало это быстро уточнить), четыре тысячи кавалерии. Основная ударная сила, по тюркскому обычаю, – конные лучники. Больше половины их – в тяжёлой пластинчатой броне: две отчётливые женские груди из металла, наплечники, полоска металла под горлом. Иногда длинная пластинчатая юбка. А вот броня у лошадей, от головы почти до копыт, вышла из моды. Пехота, вооружённая копьями, в дальние походы тоже отправляется в седле. Иногда в нём и остаётся.

Но двадцать тысяч – это только одна армия. Такая годится для быстрого броска через степь, короткого удара из пограничного округа – и такого же быстрого отхода. Название же похода – «великий» – намекало, что речь шла, возможно, о нескольких армиях под общим началом главнокомандующего, держащего несколько флагов. Сколько флагов – столько армий.

И ещё в такие походы привлекалась конница союзников, то есть тюрок Великой Степи. В той битве у Таласа, где Сангак потерял руку, исход дела решила именно армия детей Степи – карлуков, которую привёл с собой имперский полководец Гао Сяньчжи, себе же на горе.

Итого – несколько десятков тысяч воинов.

Или больше? Войны у Восточного моря, против Когурё, а также Пэкчё велись одним миллионом имперских солдат. Я никогда не поверю в эту цифру, но имперские историки называют её неизменно и упорно.

Эти войны начинались одна за другой, снова и снова человеческое море в сотни тысяч воинов лилось на восток, к несчастному полуострову. Три безуспешные войны при династии Суй, которая на этих войнах и надломилась. И ещё несколько – при нынешних Танах. А в итоге – поражение от ненадёжных союзников, из государства Силла. Итого почти сто лет, когда новые и новые гигантские армии империи маршировали на восток, к несчастному полуострову, и откатывались назад. И всё впустую.