Декамертон - Маргарита Полякова

Ольга повела бровями. Чего ж теперь поделаешь, если загоняться по пустякам – это ее любимое занятие? Она все время только самого плохого ожидает. Ну почему, например, она думала, что Витька на нее не поведется? Он хотел этого не меньше, чем она! А она видела это в его глазах и продолжала сомневаться до последней минуты.

Мне было с ним хорошо. Не от того, что Витька творил в постели (хотя он был крут), и даже не оттого, что "я это сделала!". Мне было хорошо потому, что я понимала – этот раз не последний. Я чувствовала, что Витька ждал этого, и что он этого хотел. Он слишком хорошо меня помнил. Мое тело, мои привычки, и те мелочи, которые связывали нас в постели раньше. Такая память не бывает случайной. Она постоянно должна подогреваться воспоминаниями и желанием претворить эти воспоминания в жизнь. Я знаю это по себе. Я тоже его слишком хорошо помнила. Я чувствовала себя удовлетворенной и успокоенной именно потому, что я победила. И Витька никуда от меня не денется.

Говорят, что со временем все проходит. Ага. То-то я гляжу – куда все смылось? Говорят, что молчание золото. Обязательно! Мы столько его намолчали, что дальше некуда. Говорят, что с возрастом люди умнеют. Разумеется! Может быть, просто у нас с Витькой еще возраст не тот? Или мы не те? Или с нами что-нибудь не так? Сколько глупостей можно натворить, потакая собственным страхам!

Мы повзрослели. Во всяком случае – по годам. Интересно, когда же, наконец, мы начнем умнеть? Мы все еще молчим. Забавно. Чем же нам это помогает? Мы понимаем, что время прошло. Очень хорошо. Кого же из нас оно вылечило? Боже ж ты мой. Мы опять запутали свою жизнь. Но все еще будет иначе! Мы помолчим, повзрослеем, а когда пройдет время, все изменится. Как?!

Ольга попыталась вспомнить их с Витькой сцену "прощания славянки", но ничего определенного не вспоминалось. Подумать только – ведь Витька ей когда-то нравился! И не так давно, кстати. Она завоевала его вопреки всему, а потом… потом выяснилось, что ей этого не надо. Ольга перевернула обложку следующей тетради, прикусила губу, и почувствовала, как дрожат кончики ее пальцев. Она даже не была уверена – хотелось ли ей это читать. Ольга и так слишком долго не могла этого забыть, несмотря на старания.

Пятая.

Сказано, что мы обязаны прощать своих врагов. Но нигде не сказано, что мы обязаны прощать своих друзей.

Ф. Бэкон

Как живется вам – хлопочется-

ежится?

Встается – как?

С пошлиной

бессмертной пошлости

как справляетесь, бедняк?

М. Цветаева

Это повествование о глупости. О человеческой глупости, которой нет конца, и о женском самомнении, которое заставило меня заплатить цену, превышающую мою готовность всегда платить по счетам. Это повествование о дружбе. Странной дружбе, блуждавшей по лезвию бритвы и ранившей нас обоих больнее, чем мы были к этому готовы. Это повествование о словах. Словах, которые ничего не значили, которые заставляли радоваться вранью и убивали из-за угла в душе что-то самое главное. Эти слова сотворили глупость, сотворили самомнение и назвали дружбой то, что навряд ли являлось этим на самом деле.

Я сама начала этот спектакль. Возвела мосты, завязала узлы и пинком посшибала вставшие передо мной преграды. Я сделала вид, что я – это совсем не то, что я есть на самом деле. И заставила судьбу выписать счет, превышавший собственную платежеспособность. Конечно, все это можно объяснить: Я слишком многое пережила за короткий срок общения с музыкантами, режиссерами, художниками и прочей богемой. Я возненавидела быть влюбленной, не хотела иметь подруг, выяснила цену предательства и вранья, а так же приобрела много не лучших черт для своего недавно еще замечательного характера. Я перестала быть доброй, стала циничной и втемяшила себе в голову нечто вроде того, что "мне все по фигу, мне наплевать даже на себя, я ни к кому больше не собираюсь относиться всерьез, а значит никто из вас не сможет сделать мне больно". Жаль, что со мной рядом не оказалось человека, который объяснил бы мне, что именно я с собой делаю. Мой глупый имидж делал больно мне самой, потому что был совершенно обреченнейшей ложью. Я хотела любить, хотела верить, но 19 лет – это не тот возраст, когда принимаются разумные решения.

Лешка был моим одногруппником, однокурсником и даже соседом по парте все те 5 лет, которые мы проучились. Я считала его своим другом. Хотя сейчас, конечно, я понимаю, что это было далеко не так. И я даже не могу сказать, что виноват в этом был один только Лешка, поскольку половина наших отношений была искренне мною придумана.

Леша был, что называется, в моем вкусе. Высокий, худощавый, с серыми глазами… Четкий, красивый рисунок тонких губ и светлая челочка. Вау! Он был первым в моей жизни парнем, которого я осознанно и целенаправленно завоевала. Не важно, в каком качестве, и даже количестве. Я сделала это! Вопреки всему, включая его самого. Хотел он этого, или не хотел – он был рядом со мной. Сейчас я и сама не могу толком понять – что его так держало. Наверное, сначала ему было просто любопытно, а потом… Потом он привык. Я проявила в деле завоевания Леши такую фантазию, что до сих пор горжусь собой за собственные выкидоны. И все-таки, большую роль в наших взаимоотношениях играл случай. Мы же попали в одну группу! А еще… Еще у нас были до офигения одинаковые интересы.

В общем, взбрендило мне в голову этого Лешу заполучить. Причем поначалу мне даже было все равно – в каком качестве. Вообще, к слову сказать, я была абсолютно не в его вкусе. И внимания он на меня обращал – ноль. Как на пустое место. Если б не мой длинный язык, и не его любопытство – пиши пропало. Ничего бы у меня не вышло. Ой, как я бедного парня грузила, чтобы удержать его около себя! Приносила ему диски, книги, вела замороченные разговоры… Но, кстати сказать, он уже был достаточно эрудирован, чтобы понять, и, отчасти, принять это. Уровень его интеллекта делал для меня общение с ним не только средством привлечь его внимание, но и искренне насладиться беседой. Семена падали на благодатную почву. Я отдавала ему кучу энергии, и ему это действительно нравилось. Именно тогда установился ритуал провожания меня до моей остановки.

Я, конечно, попытаюсь определить сущность наших отношений, но стоит ли мне доверять? Я слишком хорошо относилась к Лешке и видела в нем то, что мне хотелось. А хотелось мне видеть то, что Лешке я тоже нравлюсь. Все время нашего знакомства состояло из ссор (точнее – поочередного дутья друг на друга), примирений и прогулок до моей остановки. Если Леша был в настроении, то он меня даже целовал. В щеку. Одним словом – отношения у нас сложились оригинальные. Разобраться в них полностью я не могу до сих пор. В конце концов, на первом курсе он добровольно стал моим соседом по парте, и продержался в данном качестве все 5 лет.