Холодный город - Холли Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Осторожнее, – напомнил Зима сестре, кивнув в сторону Эйдана, сделавшего невинные глаза, и в сторону Габриэля, уставившегося в темноту и думавшего о том, о чем может думать голодный вампир, цитирующий старых английских поэтов.
– Ну уж нет, – хихикнула Полночь. – Осторожность мы оставили дома, вместе со сдержанностью и нормальностью.
Тана вышла из машины и сделала глубокий вдох, предоставив брату и сестре выяснять отношения. Как странно: такое далекое, заброшенное место, но здесь слышна музыка, усиленная динамиками, и пахнет едой, которую готовят за стеной. Впрочем, не только едой. Она чувствовала запах горящего дерева, пластмассы, и еще один – сладковатое зловоние, в котором не сразу распознала запах гниющей плоти. Тана тут же вспомнила, как сидела на ковре в доме Лэнса, а вокруг лежали трупы друзей.
– Зима, – сказала она, – пойдем.
Некоторое время он стоял неподвижно и смотрел на сестру, будто пытаясь взглядом высказать все, что не успел произнести вслух. Полночь нервно теребила колечко в губе. Наконец Зима вздохнул, выбрался из машины и захлопнул за собой дверь.
– Чем быстрее мы вернемся, тем меньше шансов, что случится что-то плохое, – попыталась успокоить его Тана. Она тоже нервничала.
– Ты действительно пойдешь с нами в Холодный город? – спросил Зима, догнав ее на пустой черной дороге.
– Да. Думаю, да – она сделала глубокий вдох. Было несправедливо не предупредить о том, какой опасности они подвергают себя, находясь рядом с ней. – Возможно, я заразилась. Возможно. Через несколько часов буду знать точно.
Зима изумленно посмотрел на нее:
– Возможно?
– И в этом нет ничего хорошего, – ответила она. – Не надо смотреть на меня так, как будто это хорошо.
Зима достал из серебряного портсигара еще одну черную сигарету, вставил в мундштук и зажег. Запахло миртом и лемонграссом.
– Хочешь? – спросил он, обдумывая что-то. – Они травяные.
Тана покачала головой. Она не хотела, чтобы было видно, как у нее дрожат руки.
Охранники наблюдали за ними. Один курил, опершись на огнемет. Второй направил оружие прямо на Тану. Оба скучали.
– Все в порядке? – спросил охранник.
– М-м-м, – ответила Тана, – вроде того. Мы хотели узнать, как сдать вампира за награду. Полицейский на пропускном пункте звонил вам…
Охранник бросил сигарету на бетон и затоптал ее.
– Так у вас там вампир? – они с напарником обменялись многозначительными взглядами.
– Похоже на то, – ответил Зима, затянувшись сигаретой из лакированного мундштука.
Охранник опустил огнемет и тоже оперся на него. Он склонил голову набок, оценивающе разглядывая Тану и Зиму.
– Понятно. То есть, если я перейду дорогу…
– Просто скажите, как это работает, – перебила его Тана. – Мы хотим войти внутрь, все мы, и нам нужна метка.
– Что, правда? – спросил второй охранник. – Компания детишек хочет в зону карантина, где живут уроды и кровососы? Вас часто роняли в детстве? Ваши мамочки вас не понимают?
– Говорите, нас там ждет плохая компания? – Зима постучал по мундштуку, стряхивая пепел, и презрительно посмотрел на охранников. – Мне кажется, что здесь компания еще хуже.
Охранники усмехнулись.
– Контора там, – один из них указал на административное здание рядом с воротами. Оно было построено из камня, всего с одним окном и дешевой хлипкой дверью. – Надоело жить – давайте, вперед! Только заполните сначала бумаги. А если вы привезли вампира, поздравляю. Только убедитесь, что это не ваш приятель в красных контактных линзах.
Они опять засмеялись, явно считая, что Тана и Зима не представляют никакой опасности.
– Спасибо, вы нам очень помогли, – отозвалась Тана с сарказмом и двинулась в указанном направлении.
Из-за стены раздался пронзительный вой; он был больше похож на вой животного, чем человека. Тана вздрогнула. Зима оглянулся на машину и глубоко и судорожно вздохнул. Через некоторое время вой затих. Зима замедлил шаг.
– Почему этот вампир тебя слушается?
– Габриэль? – Тана пожала плечами. – Понятия не имею.
– Должна же быть какая-то причина? – Зима потушил сигарету о стену.
– Он был закован в цепи, когда я его нашла. Эйдан слышал, как другие вампиры говорили, что за ним охотится… э-э… Клык, который убил журналиста в Париже. Не помню, откуда он. Вроде бы у Габриэля с ним проблемы.
Мышка-мышка…
– Клык Айстры? И Габриэль его враг? – переспросил Зима со странным выражением лица. – Это он тебе сказал?
– Он помог мне там, в доме. И продолжает помогать нам, ты не забыл? – ответила Тана, не понимая, почему защищает Габриэля. Зачем ей это вообще нужно? Зима и его сестра так любили вампиров, что хотели стать такими же, как они. Так почему же Зима считает ее ненормальной из-за того, что она освободила Габриэля?
– Не обижайся, но я правда не понимаю, – продолжал Зима. – Готов поклясться, он стал вампиром давно, задолго до эпидемии. Старые вампиры ненавидят людей, особенно таких, как мы с Полночью – всех, кто стал вампиром за последние десять лет; всех, кто хочет быть вампиром. И вот он позволяет нам его связать и по доброй воле соглашается быть запертым в Холодном городе. Что-то не складывается.
«Мне приходится прикладывать огромные усилия, чтобы мои мысли оставались ясными», – сказал Габриэль, пока они ехали. Она видела, чего ему это стоит, видела его, когда он выглядел потерянным и когда казался смертельно опасным.
– Не знаю, – произнесла она. – Но он хотел сюда приехать, так что это он делает не для нас.
Зима задумался на мгновение, потом открыл дверь конторы и пропустил Тану вперед. Наверху звякнул колокольчик.
И тут Тана вспомнила, что Габриэль сказал Зиме: «Ты знаешь меня. Ты знаешь, кто я, с того момента у торгового центра, когда я повернулся и свет упал мне на лицо». Кто он? Откуда Зима его знает? Тана запаниковала, подозревая, что Зима играет с ней, но не могла понять, как именно.
Флуоресцентные лампы на потолке заливали комнату резким светом, заставившим Тану на мгновение зажмуриться. Стойка из дешевой фанеры «под дерево» была завалена кипами разноцветных бланков. С обеих сторон стойки свисали две ручки, примотанные к грязным шнурам еще более грязной изолентой. По тут сторону стойки стояли четыре металлических стола, но занят был только один. Крупная женщина в ярком платье с большими сюрреалистическими маками медленно, словно у нее болели колени, поднялась. Ее седые волосы были собраны внушительным узлом на затылке.
Она некоторое время смотрела на Тану и Зиму, затем все же подошла к ним.
– Чего хотите, ребятки? Четыре часа ночи. Разве вам не положено спать?
– Мы хотим сдать вампира и получить за него награду, – неуверенно ответила Тана. Она была не готова к тому, что попасть в Холодный город проще, чем получить водительские права.
– Охотники на вампиров из детского сада? – подняла брови женщина.
Тана вздохнула.
– Нам нужны бланки, чтобы войти внутрь, и мы хотим обменять вампира на метку.
– Хотите навсегда лишиться всех прав? – женщина покачала головой, ее голос звучал устало. – Не валяйте дурака. Вам нечего делать в Холодном городе. Возьмите деньги за вампира и живите дальше. Ведь одной метки недостаточно, чтобы вы двое могли выбраться.
Тана посмотрела на часы.
– Нас четверо, не считая вампира, так что, пожалуйста, дайте нам бланки. Мы знаем, что делаем.
Женщина вздохнула:
– Все так спешат навстречу смерти… Придержите-ка коней. Две ночи назад мы приняли женщину с тремя детьми – можете себе это представить? – так что бланки должны быть где-то тут. Нужно только найти печать.
Пока она рылась у себя на столе, Зима обошел комнату и остановился у доски объявлений, сплошь покрытой листками. В большинстве из них предлагали вознаграждение за особо опасных и знаменитых вампиров. Некоторые были от родителей, которые хотели вернуть своих детей, и умоляли охотников согласиться на предложенную цену. Кое-кто предлагал принять в качестве платы недвижимость, машины, старые обручальные кольца, акции и даже зловещее «Все, что у нас есть. Все, что захотите. Все что угодно».
– Ты не видела трансляцию Матильды пару лет назад? – неожиданно спросил Зима, поворачиваясь к Тане. Шипы на его голове торчали уже не так бодро, подводка под одним глазом размазалась, как будто он, забывшись, потер его.
Тана покачала головой.
– Вампирша Матильда приехала в Холодный город и случайно заразила девушку. Вообще-то девушка сама хотела заразиться, но это неважно… Матильда держала ее взаперти, пока Холод не прошел, и все эти безумные двенадцать с половиной недель снимала на видео. Поразительнее всего были моменты, когда Матильда садилась перед камерой и рассказывала, что это такое – быть вампиром. Рассказывала о людях, которых убила, о том, какой была их кровь на вкус, о том, что видела все по-другому, о том, что была другой. Она предупреждала, что жизнь вампира – не Вечный бал и не то, что показывают в трансляциях из Холодного города. В ней нет ничего гламурного, ничего… особенного.