Жирафка - Славка Поберова

Рано утром Мария отвела меня в школу. Школа находилась в парке. Слева стадион, вполне приличный, с баскетбольной площадкой, тоже вполне приличной, как я успела заметить. Мне казалось, что корзины с жалостью смотрят на меня, и я чуть не расплакалась…

Мария обратила мое внимание на то, что здание школы старинное, ему около ста лет, построено в сецессионном[14] стиле. Цветные витражи на дверях, орнаменты из лилий и лент, паркетные полы, мозаика, двойные сходящиеся лестницы с галереями наверху. Однако архитектура не моя стихия. Я к ней вполне равнодушна.

— Когда бывает последний звонок, выпускники выбрасывают с галерей тетради и учебники, кричат, устраивают черт знает что, но и мы были такими.

Если она намеревается купить меня своим великодушием и снисходительностью, то глубоко ошибается, товарищ профессор Мария!

Директорша произвела на меня жуткое впечатление. Старуха с волосами цвета плесени, а глаза смотрят в разные стороны. Это, наверное, перст судьбы: у директора в моей прежней школе тоже был неуловимый взгляд. Надеюсь, она не будет у нас преподавать, потому что мне становится плохо, когда меня спрашивает педагог, которому нельзя посмотреть в глаза. Да что я говорю, какое уж тут учение!

— Я надеюсь, что из-за занятий спортом у тебя не слишком большие пробелы, — сказала директорша, подавая мне руку и глядя при этом на меня снизу вверх. — От проверочных испытаний мы решили воздержаться — ведь у тебя нет задолженностей за первый класс гимназии; будем надеяться, что ты без труда догонишь остальных.

Держите меня! Что она говорит! Это я-то должна догонять? Первым условием мамы и Милуш было, чтобы я из-за занятий спортом не пропускала уроки в школе и не отставала. И Дуда скандалил из-за каждой тройки. Конечно, бывали случаи, когда мне приходилось усиленно заниматься, чтобы получить по какому-нибудь предмету «четыре» или «пять», но обычно было достаточно услышанного на уроке. Хотя приходилось и пропускать их из-за поездок, все равно материала уроков мне было довольно, чтобы учиться почти на круглые пятерки. Но теперь эта проблема отпадает! Или, может быть, у них в школе какая-нибудь особая программа?

Потом директорша вызвала классного руководителя. Интересно, классный руководитель — мужчина! У нас в гимназии был один, да и то куда-то пропал. Я посмотрела расписание, висевшее на стене кабинета. Здесь, оказывается, полно мужчин. Надеюсь, они не все предпенсионного возраста?

— А, так вы и есть та самая спортсменка? Как ваша фамилия? — Он повторил за мной «Сохорова», и моя фамилия прозвучала в его устах как оскорбление.

Когда мы с ним шли по длинному коридору и по ступеням чугунной лестницы, он, однако, не строил из себя этакого снисходительного педагога — я таких перевидала целый воз, начиная с мамы.

Мы вошли в класс. Он представил меня как новенькую и указал мне место, — естественно, на последней парте. Рядом с очкариком, стриженным «ежиком», широкоплечим, как профессиональный пловец. Значит, тут есть и бассейн. Но вряд ли крытый.

Я написала на бумажке: «Я Гелена, звать можно Лени. Можно также Жирафка» (все равно кто-нибудь додумается до этого прозвища, так пусть оно лучше исходит от меня). И пододвинула эту записку.

Он приписал только одно слово: «Томаш». И больше ничего.

Я поняла, что хотя Мария и была озабочена, сойдусь ли я с новым коллективом и не будет ли у меня проблем с классом, она не готовила класс заранее к моему приходу. Томаш был законченный индивидуалист. Даже прозвище Жирафка он не пустил дальше. Прозвища тут вообще были не в ходу. Ну и подумаешь, я никогда никому в товарищи и друзья не навязывалась…

Прошли первые дни, уроки по большей части носили чисто организационный характер, а потом уже у меня как-то не хватало времени смотреть по сторонам. Мы обычно во время тренировок жаловались на трудности в школе, но на самом ли деле они были столь серьезными, как у меня сейчас?

Учительница биологии вошла в класс с большим букетом цветов.

— Друзья, надеюсь, задание будет для вас совсем легким.

— А мы изучали только неживую природу, — шепнула я Томашу.

Томаш пожал плечами.

— Ну, это что-то вроде упражнения. Нужно дать описания цветов.

Ничего себе описание! Описать, конечно, можно — что я, писать, что ли, не умею? Это не математика, где можно не успеть… Я как будто различаю лекарственные растения! Оказывается, я не знала, что некоторые из них принадлежат к семейству подснежниковых. Я еще кое-что помнила о лекарственных травах, делая салаты. Милуш мне еще весной все подробно рассказала, делая салаты. Однако я даже не подозревала, что мать-и-мачеха полевая относится к семейству фиалковых, и ничего не знала о ее применении в фармакологии. Гвоздика была мне знакома, но я тщетно пыталась вспомнить что-нибудь о хлопчатнике. Когда Мила ходила со мной по лугу и с профессиональным восторгом называла растения, мне было скучно. Если вначале я еще как-то выносила пояснения Милы, то вскоре решила, что уже стара для этого и пусть она учит своей премудрости собственное потомство.

— У вас что тут, биологическая специализация? — спросила я на перемене Томаша.

— С какой стати?

Он даже нисколько не удивился. Тоже мне всезнайка! Однако я заметила, что многие писали еще дольше, чем я. Попросить Милу — пусть пришлет атлас растений… Не отставать же от этих задавал!

Следующий удар нанесла Мария:

— Так как в каникулы вы, естественно, занимались одной лишь историей, то не будем сегодня особо утруждать себя, только кое-что освежим в памяти. А вдруг вам когда-нибудь придет в голову поразить лицо противоположного пола своими глубокомысленными изысканиями? Итак, пишем: «Путник, когда ты направляешься в Лакедемон, знай, что мы лежим тут, свершив то, что велел нам долг»; «Alea jасtа еst», «Niс Rhodos, hiс saltа»; «Идти в Каноссу»; «В царстве короля Гольца за копеечку овца». Этого на сегодня достаточно.

— И что с этим делать? — снова спросила я соседа.

— По каждому пункту написать все, что ты знаешь: кто, когда, где, почему сказал это или почему мы так говорим.

— Понятно! — ответила я не слишком уверенно. «Путник, когда ты направляешься в Лакедемон…»

Что-то знакомое… Сначала было сражение, все, конечно, погибли. Где же это было? В Греции. Лакедемоняне — это греки, а точнее, спартанцы. Но если кто-нибудь полагает, что я еще что-то знаю…

— В 481 году до нашей эры персы под предводительством Ксеркса напали на Грецию. В бою под Фермопилами спартанцы прославились вместе со своим царем Леонидом, — прошептал Томаш, увидев, что мой лист бумаги девственно чист.

— Что там у вас? Томаш, меня интересуют знания Гелены, а не ваши, — проговорила Мария.

Прошу прощения, товарищ профессор Коутная, мама тоже умеет так говорить?

«Alea jасtа еst». «Жребий брошен!» — сказал Цезарь при переходе Рубикона. Как это я могла забыть? Мама у меня тоже ведь преподает историю. Так что же там дальше-то было? И когда — я тоже позабыла. А что с этим Родосом? Понятия не имею. Знаю только, что «Alea» — это не сальто. В Каноссу шел какой-то Генрих. Но к кому и зачем? А король Голец — это, конечно, чешская история. Кто он такой? С какой стати о нем говорят? Черт его знает!

Потом была география. Смотри-ка, еще мужчина. И до пенсии ему далеко. Вполне спортивный, преподает еще и физкультуру ребятам. Я и раньше думала о таком варианте; если в худшем случае мне не удастся стать тренером и придется идти в педагогический, то такое сочетание предметов было бы приемлемым — физкультура и география. За границей я всегда покупала путеводители, карты, планы, открытки, все это я хранила в надежде, что когда-нибудь пригодится. Мама тоже собирает и хранит нужные ей материалы: журналы, книги, вырезки. География мне всегда нравилась, я с удовольствием собирала атласы, карты автодорог (какое-то время это было папиной страстью: заранее изучить маршрут будущей поездки, рассчитать расстояние, узнать обо всех достопримечательностях района). Словом, география всегда была моим любимым предметом, и на уроках я чувствовала себя так же уверенно, как на спортплощадке.

Географ был местный житель, ученик Марии, и поэтому задание ответить, что такое «эмментальский сыр» и «брюссельские кружева», меня не удивило. Ладно, не глупее я других, постараюсь все расписать о швейцарском земледелии и бельгийской промышленности. Ну а то, что майолика как-то связана с островом Майорка, я узнала, только подглядев у Томаша. Но я этим не воспользовалась. Не списала и то, что Бангка и Биллитон — острова в Индонезии, где есть месторождения цинка. Он еще что-то там писал. Нет, не в моих привычках жить чужим умом. Подсмотреть, как пишется то или иное слово, переписать математический пример, который я заведомо не успею решить, — это одно дело. Но списывать все подряд — это уж извините! И здесь я своих привычек менять не собираюсь.