Азъ есмь Софья. Царевна - Галина Гончарова

Он бы непременно воспользовался.

— Ты сам видишь, ясновельможный пан, что нас здесь больше, чем листьев в лесу. Ты погибнешь без чести и без толка. Мы предлагаем почетную сдачу…. пока предлагаем! Даем вам час на размышление!

Ярмолинский кивнул и скрылся за зубцом стены.

— Ты им веришь?

Киприан стоял рядом. Юрий усмехнулся.

— Верить нехристю? Я еще с ума не сошел.

— Так что же…

— Проверь еще раз все заряды. А потом — скольких положим, те и наши!

Мужчины переглянулись — и Киприан поспешил вниз, в пещеру. Да, грех было не воспользоваться тем, что сама природа вложила им в руки. Протестовал, хотя и недолго, один Лянцкоронский, но потом махнул рукой.

Коли выживут — краше прежнего замок отстроит.

А коли нет…

Спустя час флаг был спущен.

А Юрий, вроде как скрипя зубами, торговался с пашой, прося забрать с собой пушки и крепостную казну.

Разумеется, Фазыл Ахмед — паша отказывал в этой просьбе, говоря, что жизнь — уже многое и что им оставляют личное оружие и дают уйти с миром.

Юрий настаивал, переговоры велись все ожесточеннее, а потом наконец Юрий бросил шапку под ноги, делая вид, что согласен на все, сгорел сарай — гори и хата — и распахнул ворота крепости.

Люди выходили один за другим, вроде бы задыхающиеся от стыда, сам Юрий вышел первым и встал перед пашой.

— Все ли здесь?

— Да уж все. Мы можем идти?

Фазыл Ахмед паша кивнул, приказывая своим людям начать обследовать крепость. Но те, забежав внутрь, быстро обнаружили, что никого нет.

Зато…

Прямо в центре двора, видимо, брошенные в раздражении, лежали мешки с деньгами. И из них высыпалось серебро.

Про вход в пещеру рядовые солдаты не знали.

Зато…

Звон монет, торжествующие крики, возгласы… что еще надо, чтобы человек потерял над собой контроль?

Янычары и татары вперемешку ринулись во двор крепости, спеша наполнить карманы дармовым серебром.

К шуму и гаму прислушивался Киприан, сидя в своем убежище.

Пора?

Но знака еще нет….

Когда же?

Фазыл Ахмед — паша посмотрел на распахнутые ворота. Вот ведь собаки христианские!

То он взял бы казну, а теперь ее растащат по карманам — и ведь не тронешь коня, не взмахнешь плеткой. Не годится ему, визирю из знатного рода Кепрюлю, лаяться над добычей, как татарскому шакалу над падалью! Он подождет еще минут десять, а потом въедет в крепость, как победитель — и над ней взовьется флаг Османов с тремя полумесяцами на зеленом фоне.

Поляки стояли с таким потерянным видом, что визирь невольно усмехнуться, тронул коня…

Он действительно въехал в крепость победителем — и вслед за ним въезжал его личный отряд, несколько сотен отборных янычар, цвет войска и его краса. Фазыл Ахмед был уверен, что его молодцы не уступают султанским. Он остановил коня во дворе, прямо посередине, там, где лежала казна — и огляделся по сторонам.

Нет, много проблем ему бы этот замок не доставил, но к чему терять время и жизни правоверных?

Странно другое. Почему бросили казну во дворе?

И… что это? Что происходит?!

Это изумление и стало последним чувством в жизни визиря.

А тем временем турки с удивлением наблюдали, как три человека выхватили из‑под кафтанов пистолеты.

Три выстрела прозвучали один за одним.

Дах!

Бах!!

Да — дах!!!

Трое воинов упали, как подкошенные. И турки схватились за сабли!

Убить, уничтожить негодяев, их выпустили, а они еще и поднимают руку на воинов Аллаха?!

В порошок растереть мерзавцев!!!

Но прежде, чем кто‑то опомнился, тяжело ухнуло в недрах скалы. И на глазах у изумленных турок, замок просто принялся складываться вовнутрь, рушиться, словно песочный домик, сломанный злым мальчишкой, проседать…

Никто не успел не то, что выехать — поворотить коня.

Войско замерло в недоумении — и этим воспользовался вторично пан Володыевский.

Звонко запели рога — и на противника ринулась кавалерия.

Откуда они взялись?

Из‑за холма. Рельеф местности был таков, что спрятать много не получалось, но сотни три — четыре — вполне. А остальное уже было оговорено и продуманно.

Юрий должен был оставить во дворе крепости и пушки — и казну, чтобы крепость не осматривали тщательно. Ну, кто будет лазить невесть по каким подвалам, когда вот она — добыча!?

А поляки, растерянные и злые, уходят, оставив все победоносному воинству правоверных?

А дальше все просто. Уж больно район удачный, грех не воспользоваться. Карст, мел, гипс, пещеры — как раз те породы, которые легко взорвать и легко пройти.

Заложить заряд побольше в пещеру под замком, правильно все рассчитав — и он просто сложится со всеми, кто будет внутри. Что, собственно, и произошло.

А то, что Киприан настоял на своем непременном участии…

Война рождает мучеников и героев намного чаще, чем хотелось бы их близким. К тому же, именно он, как блестящий артиллерист, как инженер, мог правильно расставить заряды и оценить обстановку. Ведь если бы не получилось…

Но все получилось. И теперь пятьсот человек нещадно нахлестывали коней, гоня их на турецкое войско.

Ошеломленное.

Лишенное военачальника.

Впереди мчался пан Володыевский, и ярко блестела над его головой занесенная для удара сабля.

Развевались знамена… поляки были неудержимы.

Они врубились в турецкие ряды, как раскаленный нож в масло — и так же легко принялись проходить их, нещадно полосуя всех, до кого доберутся.

— Урррааа!!!!

— Матка боска!!!

— Володыевский!!!

Слишком много поляков спрятать не удалось бы, поэтому остальные конные части спешили к ним на подмогу. Они еще только появились на горизонте, они летели, стремясь скорее ввязаться в битву…

И турки дрогнули.

Строй рассыпался, теряя всякое сходство с войсками, конные поворотили лошадей, нещадно нахлестывая их, стремясь добраться до своих, пешие в ужасе давили друг друга…

Кое‑кто пытался организовать сопротивление, но куда там!

Когда войско превращается в стадо — оно затопчет любого.

И они топтали друг друга, рвали, едва не зубами, распихивали, стремясь добраться до Днестра, где переправлялось остальное воинство…

Там Володыевский их уже не преследовал, хотя и скрипел зубами. Тут бы пушек — то‑то веселье бы пошло. Но — нельзя.

Ладно.

И так авангард разбит, боевой дух османов хорошо подорван, теперь надо собрать своих и в Каменец. Следующий бой будет уже под его стенами.

Не меньше десяти тысяч турок и трех сотен поляков остались в тот день у обрушенного Жванецкого замка. Из добровольцев не выжил никто.