Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - Д. Мицкис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь – её очередь.
Слева вошла девочка с растрёпанными волосами в дверь с номером «147». Сейчас больше всего на свете Гертруда желала, чтобы время шло медленнее. Сердце вот-вот могло вылететь из груди.
Она стояла у входа в длинный коридор, за её спиной – Чарли (Гертруда не позволила ему войти первым) и Кристофер (она попросила, чтобы тот присмотрел за её братом), а дальше за ними в очереди – девочка, которая представилась как Козетта Пипс, и множество старушек.
– Гертруда, – вдруг произнёс Кристофер, отчего Гертруда даже подпрыгнула. – Пуха и пера!
Гертруда шла по освещённому тусклым светом длинному коридору. Медленно, стараясь не наступить на грязь и старые хитоны. От едкого запаха сырости тошнило.
Возникло странное чувство. Будто воспоминание. Верховный СтраСуд, круги, изображения на стенах, факелы, даже пёс мадам Варахиил Ви Ванны. Казалось, Гертруда была здесь когда-то.
А коридор не имел конца.
Гертруда шла уже несколько минут. Даже подумала вернуться обратно, когда впереди показался огонёк. Она направилась к нему. Надеялась, что увидит Эдварда. Но увидела лишь догорающий факел, который висел прямо над старым деревянным стулом.
Гертруда осмотрелась – не заметила каких-либо дверей. Прошлась вокруг стула, провела руками по старой обивке – ничего. Обычный старый стул, который отслужил столько, сколько и люди не живут.
Не придумав ничего другого, Гертруда села на него.
И даже не поняла, что произошло. Ещё мгновение назад она находилась в длинном коридоре, а уже сейчас, вцепившись руками в обивку, с бешеной скоростью летела вместе со стулом куда-то вниз.
Казалось, они просто падают. Нос и рот набивались пухом. Чуть не вылетели из рук дневник, перья, чернила и свечи – их удерживало только чудо. Перед глазами Гертруды успела пронестись вся её жизнь: чердак, футбол, чердак, обеды и ужины, чердак, побег Оливера Бинга…
Стул «петлял», будто хотел сбросить Гертруду, но через какое-то время замедлил падение, а вскоре и вовсе остановился в тёмном подземелье. Гертруда чувствовала, как бьётся её сердце.
Но не успела она перевести дух, как стул снова двинулся. Однако теперь уже – куда-то вперёд, грозясь вылететь и развалиться или развалиться и вылететь. Он скользил и скрипел, будто взлетая и снова опускаясь. Резко поворачивал влево, затем снова падал.
Вдруг стул снова остановился. Прямо у двери.
Гертруде пришлось отдышаться, прежде чем она смогла прочитать:
МАЛИНОВЫЙ КАБИНЕТ № 148/8– Ну, кто там? – крикнул кто-то.
Гертруда постучалась для вежливости, после чего вошла.
Она оказалась в небольшом помещении с малиновыми стенами, где из мебели были только белые стол и стул. Больше – ничего. Гертруда прочитала выгравированную за стене золотом надпись:
Несчастливые ранее обретут себя здесь.
Гертруда не знала, как поступить дальше. Молча подошла к стулу и села на него.
– Дело номер 33/121А/С4/12, – сказал кто-то хриплым голосом у неё за спиной, – не двигайтесь, будьте любезны.
Этот кто-то постучал Гертруду по голове, подёргал за волосы, прикасался к носу, к щекам, трогал за плечи, руки, ноги.
– Хм. – Незнакомец, наконец, показался. Это был кривоногий старичок в лиловом хитоне. Он бегал с каким-то свитком, куда что-то записывал. – Здесь время пролетает намного быстрее. Вы это уже заметили, наверное? Можете не отвечать. Ваш цвет глаз – зелёный?
– Э-э-м. Да, – ответила Гертруда, и старичок вновь что-то записал.
– Superbia?[19]
– Что, простите?
Старичок не ответил, снова что-то записав:
– Спасибо. Возьмите свиток и следуйте дальше. Дверь – за моей спиной. Следующий! Ну, проходите же!
Если бы старичок не сказал, Гертруда ни за что бы не заметила вторую дверь в помещении. Как оказалось, вела она в «Малахитовый кабинет», в котором её уже ждала старушка в лиловом хитоне. Она дремала за столом, но проснулась сразу, как только Гертруда вошла.
Гертруда на мгновение взглянула в свиток – тот оказался пустым.
– Быстрее, пожалуйста! – произнесла старушка. – Вас много, а я – одна!
Гертруда положила свиток на стол:
– Добрый вечер.
– Дело номер 33/121А/С4/12. Руку, пожалуйста, – скомандовала старушка. Гертруда протянула руку. Старушка рассердилась. – Не мне руку! Руку – на стол!
Гертруда ощущала, как подступает злость. Она прикоснулась рукой к столу, как вдруг почувствовала боль. Острая игла впилась ей в палец.
Старушка что-то записала в свитке:
– Ira?[20]
– Я вас не понимаю, – сказала Гертруда.
Старушка снова что-то записала и передала Гертруде абсолютно чистый свиток.
– Дверь – у меня за спиной.
– Всего доброго, – пожелала Гертруда старушке, которая снова дремала за столом.
За следующей дверью находился «Синий кабинет», где Гертруду заставили выпить какую-то дымящуюся жидкость. В «Белом зале» заставили читать и писать. В «Розовой комнате» – уснуть. В «Золотом зале» – молча наблюдать за пиром.
В огромном тёмном помещении Зала Вердиктов за огромным столом Гертруду ждали двенадцать человек в лиловых хитонах и белых масках:
– Имя! – произнёс один из них, когда Гертруда вошла.
– Гертруда Бо́гранд!
– Свиток! – произнёс другой голос.
Гертруда подошла к столу, на котором лежали сотни таких же свитков. Она передала свой одному из людей в маске. Было неприятно, что здесь все такие невежливые. Где-то наверху послышался шорох – это были существа в грязных серых хитонах. Будто ищейки, они смотрели на Гертруду через пустые глазницы чёрных масок с длинными с клювами.
– Всё ясно! – крикнул кто-то из людей в белых масках, лишь на секунду взглянув на свиток Гертруды. – Члены Коллегии! Krino! Krima! Krites! Голосуем!
Семь человек подняли пергаменты с надписями «Diakrino»[21], три – «Anarkrino»[22], по одному – «Kataginosko»[23] и «Katakrino»[24].
– Предварительный вердикт Членов Коллегии Совета Двенадцати Верховного СтраСуда по делу номер 33/121А/С4/12. Soma – тело, sarks – плоть, pnevma – дух, kardia – сердце, nus – разум. Ограниченная временная полная свобода. Мисс Бо́гранд, у вас есть право на завершение неоконченных дел: на девятый, сороковой и девяностый день с момента использования билета «В-Один-Конец-Два», а также во время больших праздников. Но лишь один раз. Вы можете отказаться от нахождения здесь. Нарушение правил, ненадёжность, ненужность – всё это является основанием для досрочного пересмотра предварительного вердикта. Полный Свод Правил находится в Книгохранилище имени Максимильяна Лотарингского. Незнание правил не освобождает от ответственности. Вы обязаны являться по Вспоминательным Повесткам в указанное время в указанное место. Окончательный вердикт будет оглашён через год: Consolamentum[25]. Предварительный – отправлен ближайшей «молнией». Мисс Бо́гранд, вам всё понятно?
– Э-э-э. Да, – соврала Гертруда. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которую наказывает повариха Пингва Перей за разбитое окно.
– Подойдите! – скомандовал голос.
Гертруда нехотя подошла к столу. Один из людей в маске передал ей кусок пергамента. На нём было написано:
С возвращением, мисс Бо́гранд!!!
Только на выходе из Зала Вердиктов Гертруда поняла: не такие эти судьи ужасные.
Она шла по длинному низкому коридору, который вёл куда-то наверх. Впереди увидела Харгеста. Он лежал прямо на мраморном полу. Эдвард общался с ребятами. Рупертина «Бедняжка» Никльби как раз рассказывала, что потеряла сознание, когда её подвешивали за ноги. Её брат – Генри – жаловался, что не смог прочитать странную непонятную тарабарщину. Мими Меенвольд – что ей приходилось показывать всем свою маленькую собачонку. А загадочная Линда Глум так и не поняла, почему ей не пришлось ходить задом наперёд. Оказалось, все побывали в разных кабинетах. Лишь один зал был общим – Зал Вердиктов.
Эдвард поделился с Гертрудой шоколадом. Подбадривая, он утверждал, что «теперь она сможет отправиться туда, куда захочет»:
– Это незабываемые ощущения! Особенно когда это у тебя впервые!
Они дождались Чарли и Кристофера. Чарли выглядел радостным. И Гертруде стало казаться, что только ей попались «неприятные кабинеты».
Медленно и за разговорами они поднимались по длинному коридору.
Впереди показались другие люди. Десятки. Сотни. Тысячи. В белых и серых хитонах, надев капюшоны, они куда-то направлялись. Чарли, Эдвард, Кристофер и Гертруда, а также их новые знакомые в белых и серых хитонах, надев капюшоны, последовали за другими людьми: у каждого из них горела свеча. Гертруда не знала, куда они направляются. Да и им, судя по всему, это тоже не было известно. Но что удивляло Гертруду, никто теперь не переживал. Все просто шли.
