Инферно - Линда Ховард

Он предполагал, что она станет есть вместе с ним. К сожалению, он не ошибался. Она умирала от голода, и если ради того, чтобы перекусить, требовалось сидеть рядом с ним, она готова была и на это. Один из главных уроков, который она вынесла из жизни, — эмоции не имеют особого веса, если на другой чаше весов вопрос выживания.

Она медленно поднялась, чувствуя ноющую боль в каждой мышце своего тела. Ее свежевыстиранные, покрытые пятнами брюки лежали поперек кровати вместе с ее нижним бельем и рубашкой из мягкого, обтягивающего материала. Она схватила брюки, стала обшаривать карманы, и сердце ее дрогнуло. Пропали не только деньги, но и документы. Он либо забрал их, либо они выпали во время стирки, и это означало, что ей придется найти прачечную и обыскать стиральную машинку и сушилку. Возможно, кто-нибудь стирает белье вместо него; возможно, этот кто-нибудь забрал себе ее деньги и документы.

Она встала с кровати и похромала к ванной. Сделав все свои самые срочные дела, она заглянула в шкафчик над раковиной, надеясь, что он хороший хозяин, даже если паршивый человек, и оставил в ванной необходимые средства гигиены. Ей срочно требовалась зубная щетка.

Он оказался хорошим хозяином. Она нашла все, что искала: несколько зубных щеток, запечатанных в пластиковые упаковки, зубную пасту, жидкость для полоскания рта, еще лосьон, которым она пользовалась накануне, маникюрный набор… даже новые щетки для волос и депилятор для ног.

Производитель зубных щеток явно не рассчитывал на обслуживание людей, не имевших под рукой ножа или ножниц. Безуспешно попытавшись разорвать упаковку сначала пальцами, а затем и зубами, она извлекла маленькие ножницы из маникюрного набора и не без усилий стала колоть, резать и рубить до тех пор, пока не высвободила щетку из плена. Она задумчиво оглядела ножницы, затем положила их на столик. Слишком маленькие, чтобы ими воспользоваться, хотя…

Почистив зубы и умыв лицо, она провела по волосам щеткой. Сгодится. Даже если у нее не имелось с собой ее весьма скудного набора косметики, она не станет наводить марафет ради Рэйнтри.

Вернувшись в спальню, она заперлась на случай, если он снова пожелает к ней заглянуть, сняла халат и начала одеваться. Мера предосторожности, разумеется, бессмысленная, ведь, пожелай он войти, ему всего лишь понадобилось бы приказать ей открыть дверь, и она тут же бы ему подчинилась, независимо от собственных желаний. Она ненавидела этот факт и ненавидела его.

Ей не хотелось надевать его рубашку. Она подняла ее и повернула так, чтобы рассмотреть ярлык. Она не распознала название бренда, но искала она все равно не его. На ярлычке с инструкциями для стирки она увидела надпись «100 % шелк — только для сухой обработки».

Может, ей удастся размазать по рубашке какое-нибудь желе. Случайно, разумеется.

Она начала было надевать рубашку, затем остановилась, вспомнив, как он сформулировал свою последнюю фразу: «Когда оденетесь, спускайтесь в кухню». Как только она оденется, возможно, вынуждена будет пойти на кухню, так что если хотела сделать в этой комнате что-нибудь еще, то должна была сделать это прежде, чем наденет рубашку.

Она бросила рубашку обратно на кровать, взяла ножницы со столика в ванной и сунула их в правый карман. Затем обыскала ванную и спальню, надеясь найти что-нибудь, что в случае надобности смогла бы использовать в качестве оружия или что могло бы помочь ей бежать. Если появится хоть малейший шанс, она обязана им воспользоваться.

Большим препятствием являлось отсутствие обуви. Она сомневалась, что ее обувь еще можно спасти, но, по крайней мере, она хоть как-то защитила бы ее ноги. Рэйнтри не принес ботинки в спальню, но, возможно, они еще находились в ванной, которой она пользовалась вечером. Ей не хотелось бежать по сельской местности босиком, хотя побежала бы в случае надобности. Как далеко ей придется бежать, чтобы стать свободной? Каков радиус влияния Рэйнтри?

Должно же быть расстояние, на котором его фокусы переставали срабатывать? Нужно ей слышать команду или ему достаточно подумать в ее сторону? Она осторожно надеялась, что он ее попросту загипнотизировал, ибо в противном случае она уже рисковала до того глубоко увязнуть в «сумеречной зоне», что волшебный песок никогда уже не вытряхнулся бы из ее ботинок.

Кроме ножниц, ничего подходящего ни в ванной, ни в спальне она не нашла. В ящиках не было ни пистолетов, ни молотков, которыми она могла бы раскроить ему голову, ни даже белья, которым она могла бы его задушить. С сожалением понимая, что больше ей ничего не остается, она надела шелковую рубашку. Закатывая слишком длинные рукава, ждала, когда же магия приказа вступит в силу. Скользкий материал закатывался плохо, так что она несколько раз начинала сызнова, прежде чем плюнула на все и оставила их нелепо свисать над кистями рук. Даже тогда непреодолимой потребности отправиться в кухню она не ощутила.

Она сама по себе. Он не наложил на нее заклятия.

Взбешенная тем фактом, что по своей доброй воле все равно выполняет его указание, она открыла дверь и вышла в холл.

Две лестницы предстали ее взору — одна, справа, вела наверх и выходила на балкон. Лестница слева вела вниз, изящно расширяясь у подножия. Она нахмурилась, потому что не помнила никакой лестницы. Неужели она до того устала? Она точно помнила дом и помнила, как заметила, что он трехъярусный, а значит, конечно же лестницы в нем были — просто она их не помнила. Пробел в памяти напугал ее, потому что о каких еще событиях она могла забыть?

Она выбрала лестницу вниз и остановилась у ее подножия. Она оказалась в роскошной… гостиной? Если и так, то подобную гостиную она видела впервые в жизни. Куполовидный потолок высотой во все три этажа возвышался над ее головой. В одном конце комнаты располагался камин, в то время как противоположная стена целиком состояла из стекла. Очевидно, стеклом он гордился, ибо в нем недостатка не ощущалось. Вид в буквальном смысле захватывал дух. Но и этого она не помнила. Ничего.

Сбоку находился коридор, и Лорна осторожно пошла по нему. Кое-что тем не менее показалось ей знакомым, и, открыв дверь, она заглянула в ванную, в которой принимала душ накануне и в которой он сорвал с нее одежду. Стиснув зубы, она вошла и огляделась в поисках своих ботинок. Их здесь не было. Смирившись со своей босоногостью, она прошла дальше и, миновав маленькую уборную, которую ей так же довелось использовать, вошла в кухню.

Он сидел за стойкой, обвив стул длинными ногами, с чашкой кофе в одной руке и утренней газетой в другой. Он поднял голову, стоило ей войти:

— Я нашел чай, и вода как раз кипит.