СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ - Айзек Азимов

— Конечно, нет. За кого вы меня принимаете?

— Пока не знаю. Я еще не знаю, каковы ваши представления о нравственности.

— Тогда позвольте объяснить, что по моим представлениям о нравственности нельзя обманывать друга и похищать его собственность.

— И вы даже не чувствуете искушения?

— Я не могу отвечать за искушения, но не может быть и речи о том, чтобы я им поддался.

— Нисколько? Может быть, вас не интересуют женщины?

— Ничего подобного. Интересуют.

— А вы давно живете без женщин?

— Больше месяца. С тех пор, как улетел с Терминуса.

— Вряд ли вы в восторге от этого.

— Еще бы, — сказал Тревиц. — Но ситуация не оставляет мне выбора.

— Наверняка ваш приятель Пелорат, заметив ваши страдания, согласился бы поделиться с вами своей женщиной.

— Я не показывал ему своих страданий. Но, если бы и показал, он бы не согласился делиться Блисс. Да и она не согласилась бы, я думаю. Я ей несимпатичен.

— Вы это проверили?

— Ничего я не проверял. Я это и так знаю. Да и она мне не особенно нравится.

— Удивительно! На взгляд мужчины она должна быть привлекательной.

— Действительно. Тем не менее, меня к ней не влечет. Уже потому хотя бы, что она слишком молода, слишком похожа на ребенка в некоторых отношениях.

— Так вы предпочитаете более зрелых женщин?

Тревиц помолчал. Не ловушка ли это? Потом осторожно сказал:

— Мне достаточно лет, чтобы я мог оценить некоторых зрелых женщин. Но какое отношение это имеет к моему кораблю?

— Забудьте на время о вашем корабле, — сказала Лизалор. — Мне сорок шесть, и я не замужем… Я все время была слишком занята.

— В таком случае, по вашим законам, вы должны всю жизнь хранить целомудрие. Потому вы и спрашивали, сколько времени у меня не было женщины? Вам нужен мой совет в этом деле… Ну что ж, я могу сказать, что это не еда и не питье. Без любви неудобно обходиться, но не невозможно.

Министр улыбнулась, глаза ее снова хищно блеснули.

— Не заблуждайтесь на мой счет, Тревиц. Ранг дает привилегии и возможность скрывать свои поступки. Я не всегда соблюдаю воздержание. Но мне не нравятся компореллонские мужчины. Я признаю, что нравственность — это абсолютное благо, но она отягощает мужчин нашего общества сознанием вины, поэтому они безынициативны, тяжелы на подъем, торопятся скорее разделаться…

— Тут я тоже ничего не могу поделать, — так же осторожно сказал Тревиц.

— Вы хотите сказать, что виновата я? Не вдохновляю?

Тревиц поднял руку.

— Я этого не говорил!

— Тогда скажите, как бы отреагировали вы? Вы, человек с безнравственной планеты, вероятно опытный в любви, у которого давно не было женщины. Как бы вы отреагировали на присутствие женщины вроде меня, зрелой, что, как вы уверяете, вам нравится?

— Я вел бы себя со всем уважением и почтительностью, приличествующими вашему рангу и положению.

— Не будьте дураком, — сказала Министр. Ее рука коснулась талии справа, и охватывающая талию белая полоса упала с груди и шеи Лизалор. Лиф ее темного платья свободно повис.

Тревиц замер. Неужели она думала об этом еще с тех пор… с каких пор? Или это была взятка с целью достичь того, чего не помогли достичь угрозы?

Лиф вместе со своей арматурой соскользнул еще ниже, Министр, обнаженная выше пояса, сидела с гордым видом. Ее грудь была ей подстать — высокая, впечатляющая, величественная.

— Ну? — произнесла Лизалор.

— Великолепно! — совершенно честно ответил Тревиц.

— Что вы намерены делать дальше?

— А что предписывает компореллонская мораль, госпожа Лизалор?

— Какое дело до этого терминусцу? Что диктует ваша мораль?… Ну, что же вы? Я замерзла.

Тревиц встал и начал раздеваться.

6. О Земле

Тревиц не знал, сколько прошло времени, ощущение было такое, будто он пьян.

Рядом с ним лежала Мица Лизалор, Министр Транспорта. Она устроилась на животе, повернув голову набок. Рот ее был полуоткрыт, и она чуть слышно похрапывала. Тревиц чувствовал облегчение от того, что она заснула. Когда она проснется, то ясно поймет, что спала.

Тревицу тоже хотелось спать, но он понимал, что для него важно не заснуть. Проснувшись, она не должна застать его спящим. Надо дать ей понять, что он сильнее. Она, очевидно, ожидала особой неутомимости от закаленного Сообществом распутника, и Тревиц старался соответствовать.

Он неплохо справился. Он догадался, что Лизалор, с ее физической силой и политической властью, с недовольством компореллонцами, со смесью отвращения и любопытства к рассказам (и что ей только наговорили?) о разложившихся терминусцах, захочет, чтобы ее победили. Она ждала этого, хотя и не могла выразить это желание. Он действовал, исходя из такого предположения, и, какая удача, обнаружил, что не ошибся. (Всегда правый Тревиц, — поддразнил он себя.) Это нравилось женщине, а он старался контролировать себя и не увлекаться.

Хотя не увлечься было нелегко. У Лизалор было чудесное тело (она сказала, что ей сорок шесть, но такого тела не постыдилась бы и двадцатипятилетняя спортсменка), она была пылкой и ненасытной. Собственно, если ее приручить, это могло бы стать приятным…

Похрапывание неожиданно прекратилось, и Лизалор заворочалась. Тревиц осторожно погладил ближайшее к нему плечо, ее глаза открылись. Тревиц лежал, опираясь на локоть, и изо всех сил старался казаться бодрым и свежим.

— Я рад, что ты поспала, дорогая, — сказал он. — Тебе надо было отдохнуть.

Она сонно улыбнулась ему. Это была страшная минута: Тревицу показалось, что она захочет продолжения; но она всего лишь перевернулась на спину. Тихим и сытым голосом она произнесла:

— Я правильно угадала с самого начала. Ты — король в любви.

— Мне следовало быть умеренней, — скромно сказал Тревиц.

— Чепуха. Ты все делал правильно. Я боялась, что ты тратил силы на эту молодую женщину, но ты заверил меня, что это не так. Ведь это правда?

— Разве я показался тебе пресыщенным?

— Нет, — сказала она и захохотала.

— Ты еще думаешь о психическом зонде?

Она снова засмеялась.

— Ты что, с ума сошел? Чтобы я захотела потерять тебя теперь?

— Может быть, лучше будет потерять меня на время…

— Что?! — Она нахмурилась.

— Если я все время буду около тебя, моя… моя дорогая, через какое время глаза начнут замечать, а рты перешептываться? Если я отправлюсь со своей миссией и периодически буду возвращаться на Компореллон для доклада, тогда для нас естественно будет уединяться. А моя миссия действительно важна.

Она задумалась, лениво почесывая правое бедро. Потом ответила:

— Ты прав. Это ужасно, но ты прав.

— И не думай, что я не вернусь, — сказал Тревиц. — Не такой я безмозглый, чтобы забыть, что ждет меня здесь.

Она улыбнулась ему, нежно погладила по щеке и, глядя ему в глаза, спросила:

— Тебе было хорошо, любимый?

— Более, чем хорошо, дорогая.

— Но ведь ты из Сообщества, мужчина в самом расцвете сил, с самого Терминуса. Ты, наверное, избалован женщинами…

— Я никогда не встречал никого похожего на тебя, — с чувством ответил Тревиц (и он сказал чистую правду).

— Ну, если ты так говоришь… — удовлетворенно сказала Лизалор. — Но от старых привычек трудно избавиться. Я не смогу заставить себя доверять мужчине без страховки. Вы с Пелоратом сможете продолжать свою миссию, после того, как я с ней познакомлюсь и одобрю, а женщину я оставлю здесь. Не беспокойся, с ней будут хорошо обращаться, но твой Пелорат из-за нее станет часто возвращаться на Компореллон, даже если ты в энтузиазме захочешь продолжать миссию.

— Это невозможно, Лизалор.

— Да? — Ее глаза сразу выразили подозрение, — Почему невозможно? Для чего тебе нужна эта женщина?

— Не для любви. Я говорил тебе, она принадлежит Пелорату и не интересует меня. Она совершенно не похожа на тебя.

Лизалор почти улыбнулась, но спрятала улыбку и сказала сурово:

— Тогда почему же ты не хочешь, чтобы она осталась на Компореллоне?

— Она должна быть с нами, потому что она нужна для нашей миссии.

— Хорошо, в чем же заключается твоя миссия? Пора рассказать мне.

Тревиц колебался очень недолго. Придется сказать правду. Ему не приходило в голову ничего более убедительного.

— Послушай, — сказал он, — Компореллон, может быть, и древняя планета, но не самая древняя. Человеческая жизнь началась не здесь. Древние люди прилетели сюда с какой-то планеты, но, возможно, жизнь началась и не там, а на какой-то еще более древней планете. В конце концов, можно дойти до той планеты, на которой началась человеческая жизнь. Я ищу Землю.

Перемена, внезапно происшедшая с Лизалор, ошеломила Тревица.