Тренажер для трех граций - Наталья Александрова

— Как я вам сочувствую! — сказала она Василию Аполлоновичу. — Вы, наверное, очень любили свою жену!

Старик отчего-то смутился.

— Мы прожили вместе много лет, — начал он, почти не ссорились, жена заботилась обо мне, я тоже к ней хорошо относился…

— Но? — чтобы смягчить свой вопрос Ирина улыбнулась.

— Но дело в том, что еще раньше, до того, как встретить свою жену, я очень сильно любил одну женщину. Мы были так молоды и легкомысленны, не понимали тогда, что жизнь — сложная и коварная штука…

Катерина подперла кулачками подбородок и не отрывала глаза от старика, она обожала истории про большую любовь. Причем не в книгах, а происходившие на самом деле.

— Жизнь развела нас, и мы ничего не сделали, чтобы это предотвратить, — продолжал Василий Аполлонович, — мы только потом поняли, что нужно было бороться за свою любовь…

— Бороться… — как эхо произнесла Катерина.

— Прошло время, я женился, моя любимая вышла замуж еще раньше, мы надолго потеряли друг друга из виду. Потом жена моя умерла…

— И через семь лет вы вдруг совершенно случайно встретили свою давнюю любовь, — закончила Ирина.

— Вы необычайно проницательны, — сказал старик, — впрочем, это очевидно профессиональное. Да, я действительно встретил Лизочку совершенно случайно. И расцениваю это как подарок судьбы. Она тоже овдовела, и ничто не мешает нам теперь соединить свои судьбы.

Старик выражался несколько высокопарно, но несомненно был искренен. Катерина даже забыла о шоколадках, она смотрела на него во все глаза, и даже рот у нее приоткрылся.

— И что же было дальше? — спросила Ирина, ненароком взглянув на часы.

— Я был наивен, как щенок сенбернара, — ответил Василий Аполлонович, и тень набежала на его чело, — я думал, что наша с Лизочкой любовь никого не касается, кроме нас самих. Я думал, что в старости мы заслужили хотя бы несколько счастливых лет. Я жестоко ошибался. Оказалось, что мои родственники так не считают.

— Как же они узнали о вас? — воскликнула Катерина, на глазах у нее блестели слезы.

— Мы не скрывались. Мы много времени проводили вместе, ходили в театр, на концерты и в филармонию. Однажды мне показалось, что я видел Илью. Не в филармонии, конечно, — старик усмехнулся, — а в кофейне на Невском. Племянница Милена навещала меня по субботам, так уж повелось издавна. Я несколько раз перенес встречи. Я хотел рассказать ей о Лизе и познакомить их, но Лизонька уговорила меня повременить. Женщины в этих вопросах гораздо проницательнее мужчин, — Василий Аполлонович улыбнулся Ирине. — Итак, наша идиллия продолжалась до тех пор, пока мне не позвонил как-то незнакомый мужской голос и не сказал, что он — частный детектив, которого наняли следить за мной, и что он хотел бы об этом со мной приватно побеседовать. Сначала я решил, что это чья-то глупая шутка, но мужчина перечислил подробно мне весь предыдущий день, где мы были с Лизой, что делали, и даже о чем говорили. Очевидно, он толокся поблизости, а мы были настолько заняты друг другом, что не замечали никого вокруг.

— Не вините себя, если он частный сыщик, то, наверное, сумел как-то изменить внешность и не бросаться в глаза, — со знанием дела сказала Ирина.

Она вспомнила убитого Линькова. Неказистой внешности был мужчина, кто на такого по собственной воле внимание обратил бы…

— Первым моим побуждением было обозвать сыщика мерзавцем и бросить трубку, — со вздохом сказал Василий Аполлонович, — но я сумел обуздать свой порыв и решил разобраться в этой истории. Я спросил у этого детектива, кто его нанял. Он в ответ как-то противно рассмеялся и сказал, что сообщит мне это при встрече. И что если мы с ним договоримся, он предоставит своему заказчику такой отчет, который не бросит на меня ни малейшей тени. Я согласился на встречу, потому что сразу же заподозрил Илью. Видите ли, я в свое время под давлением жены пообещал ему, что включу его в свое завещание. Кстати, до недавнего времени так и было. В общем мы встретились в людном месте в метро. Сыщик оказался весьма заурядным типом, к тому же нечестным.

Он показал мне множество снимков нас с Лизочкой. Разумеется, на них не было ничего предосудительного, нам нечего стыдиться, но я-то хотел узнать имя его заказчика! Этот, с позволения сказать, детектив сделал мне коммерческое предложение. Он готов продать мне снимки и назвать имя заказчика за сумму в пятьсот долларов. Он, дескать, знает, что я человек не бедный и такая сумма мне вполне по карману. А он со своей стороны обязуется сообщить заказчику, что я не встречаюсь ни с какой женщиной, а делю свое время между поликлиникой и шахматным клубом.

«Надо отметить, что Линьков свои обязательства выполнил», — подумала Ирина, вспомнив отчет покойного детектива, в котором он представил Василия Аполлоновича белым и пушистым.

— Через два дня мы встретились снова в торговом центре «Буффало»…

— Что вы говорите? — вскрикнула Катерина. — А когда это было?

— Позавчера, в двенадцать часов дня, — ответил Василий Аполлонович, удивленно покосившись на нее.

Чтобы развеять его подозрения, Ирина снова улыбнулась старичку так лучезарно, что он забыл про Катьку и смотрел теперь только на нее одну.

— И как вы думаете, кто оказался заказчиком? — старик горестно вздохнул. — Я-то думал, что все это происки Ильи, но каковы же были мои удивление и гнев, когда сыщик сказал, что разговаривала с ним и расплачивалась молодая женщина, как две капли воды похожая на Милену!

Видя мое огорчение, сыщик усмехнулся и сказал, что проследил за заказчицей, он, дескать, всегда так делает, чтобы подстраховаться. После встречи с ним, она села в машину Ильи — серую «девятку»! Оказывается, они давно уже спелись за моей спиной, а делали вид, что терпеть не могут друг друга! Она звала его великовозрастным обалдуем, а он ее — кандидаткой в старые девы! Сыщик сказал, что Милена поставила перед ним задачу разузнать все о Лизе — кто она такая, как часто я с ней встречаюсь и не собираюсь ли, паче чаяния, на ней жениться. Если да, то вторым этапом задания должен был быть поиск каких-либо материалов, компрометирующих Лизу. Вряд ли они что-нибудь нашли бы, а только еще больше обозлили бы меня. Сыщик, хоть и мерзавец, все понял правильно, оттого и обратился ко мне.

— Ужасная история! — воскликнула Катя. — Что с людьми делает жадность!

— Теперь они конечно не получат от меня ни копейки! — сердито сказал старик. — Вчера я переписал завещание.

— А им вы об этом сказали? — спросила Ирина очень серьезно.

— Еще не успел, честно говоря, противно видеть их физиономии, — признался старик.

— Сделайте это и как можно скорее! — посоветовала Ирина. — Чтобы ваши с позволения сказать родственники не питали никаких надежд.

— Неужели ты думаешь, что они дойдут до такой нашости, что могут нанять киллера? — спросила Катерина, которой обязательно нужно было назвать вещи своими именами, ну не могла она лишний раз промолчать…

Василий Аполлонович вздрогнул, потом тяжко вздохнул:

— Вы правы. Нет предела человеческой жадности.

За столиком установилось молчание. Ирина огляделась и заметила, что Катька успела-таки слопать ее шоколадку. И как только она умудрилась? Ее обжорству гоже нег предела!

Василий Аполлонович поглядел на часы и начал прощаться. Он поцеловал дамам руки, присовокупив, что очень рад был познакомиться, затем поглядел Ирине в глаза и сказал, что она не только красива, но умна, и что он желает ей дальнейших успехов в работе, и что теперь обязательно будет покупать все ее романы. Йогом он спохватился, что слишком долго держит ее руку и, чтобы Катерина не обиделась, сказал, что она тоже очень мила и привлекательна.

— Какой славный старик! — вздохнула Катя, глядя ему в спину.

Подруги вышли из кафе и наблюдали за тем, как Василий Аполлонович бодро переходит улицу. Вот он остановился на углу, и тотчас подошла к нему очень элегантная пожилая дама в черном пальто в талию и в черной шляпке. Дама была высока ростом и стройна, годы ничуть не пригнули ее к земле, да еще и носила высокие каблуки.

— Ай да Лизонька! — изумилась Катя.

— Да уж, вместе они смотрятся отлично! — согласилась Ирина. — И кстати, ты обратила внимание на ее сумочку?

— Что-что? — Катька прищурилась и близоруко заморгала.

На небольшой дамской сумочке черной кожи Ирина разглядела золотистую монограмму — две скрещивающиеся буквы "С". Все женщины знают, что это означает «Коко Шанель».

— Видишь, значит, мы совершенно правильно угадали с духами, — улыбаясь, сказала Ирина.

— Дай Бог им счастья! — Катерина пригорюнилась, вспомнив своего профессора. — Как там мой Валик в Африке, среди диких племен?

— Думаю, что ничего себе, — ответила Ирина, ест бананы и кашу из крупы кус-кус. И пишет на пальмовых листьях очередную главу из своей монографии.