Папина Незабудка - Саша Ройс

Неторопливо поднимаюсь на ноги.

- Спасибо, Павел Андреевич, что помогли… что выслушали…

- Ты мне не ершись, Тимофей, - он сурово свел брови.

Виновато вздыхаю и молчу. Спорить бесполезно.

- Ладно, на первый раз прощаю, - щедро объявляет полковник, по-отечески похлопав меня по плечу.

Все не просто так. Наверное, Синельников захотел быстрее решить возникшие проблемы и спешил вернуться домой, чтобы все же осуществить свои планы по семейному отдыху.

От успешного на его взгляд решения проблем, его распирает чувство собственного достоинства так, что Павел Андреевич великодушнейше желает поделиться нажитым опытом.

- И запомни на будущее, сынок, свой курятник надо держать строго. Чтоб ни одна курица без команды и без нужды не кудахтала, - с интонацией командира чеканит Синий. – Чтоб я больше не слышал, что твои курочки сводят мою жену с ума. Ясно?

- Так точно. – Вскидываю подбородок. – Разрешите идти?

* * *

Домой я приехал поздно.

Матери ничего не сказал.

Поужинал и пошел к дочери. Повозившись с ней, поиграв, я уложил Виту спать. И только потом я заметил, что на город уже опустилась ночь.

Облокотившись на окно, я долго стоял и бесцельно всматривался в ночной городской пейзаж.

В отражении окна, которое ночью было больше похоже на зеркало, я увидел, как загорелся экран моего телефона. Он настойчиво «пополз» по подоконнику. После бесплодных раздумий подхватываю телефон и свайпаю на зеленую трубку.

- Прости, что не перезвонил. Я был занят, Вик, - первым подаю голос.

- Я поняла, что тебе было некогда, - слышу в динамике ее протяжный вздох, - ты дома?

- Да, - пауза, - я уже дома.

- Это хорошо. Ничего страшного, Тим, если ты сегодня не приедешь…

Лихорадочно мечусь взглядом по комнате в поисках циферблата часов, начисто позабыв о наручном механизме и о том, какие цифры были на экране телефона совсем недавно.

Не зная, наверняка, сколько сейчас времени, заявляю:

- Я приеду.

Глава 14. Формат отношений

Вика

Я не верила, что он приедет.

Все было против этого.

Но, когда Тим сказал, что все-таки будет, моя душа белой голубкой встрепенулась в груди и засветилась.

Неужели точно приедет?

Я второй раз за последние несколько часов набрала его номер.

В первый раз он довольно-таки быстро скинул мой звонок.

А второй раз – это было такой попыткой проверки связи что ли…

Я вообще думала, что телефон у Суворова отключен. Или сам вырубил, или батарейка села.

Но, к моему большому удивлению, пошли гудки, и совсем скоро я услышала его голос.

В горле пересохло, и я не знала, что сказать.

Хорошо, что он заговорил первым.

Его голос бальзамом исцелял меня.

Самое худшее – это неведение и ожидание. Оба вместе – они просто не выносимы.

Безумных усилий мне стоило не броситься звонить Тимофею сразу после того, как я узнала, что он влип во что-то ужасное.

Почти каждую минуту я себе напоминала, что у меня нет той прочной нити, которая бы крепко связывала меня с Суворовым. Значит, и волноваться и тревожиться на уровне боевой подруги, я не имела никакого права.

Две ночи близости – это песчинка в пустыне. Это ничего! Особенно учитывая все обстоятельства.

Но после того, как брат отправил короткое сообщение, что – Тим не причем и все ок! – я не выдержала.

Набрала.

Однако нарвалась на обидный сброс.

В грудь будто шип кольнул.

С тех пор как я связалась с Тимом у меня почва под ногами шаткая. Я не знаю, где провалюсь, где устою.

А еще я будто без кожи…

Все ранит и все имеет последствия.

Сердце постоянно подвергается эмоциональным сходам лавин.

Боясь самого ужасного, мы с Таней подключили все связи.

Было страшно подумать, а вдруг драка попала в объектив камер?! Сейчас абсолютно на каждом столбе камеры. И тут уже никак не отмашешься.

Мы с Таней оперативно позвонили ее тете и попросили о помощи. Но, когда выяснилось, что Тимофей вне подозрений, и все это было в результате хаоса и торопливости, мы с женой брата выдохнули спокойно.

Вот только было безумно стыдно перед тетей Татьяны. Невестка обещала все утрясти, так что, по сути, волноваться было нечего.

Что поделать, переволновались и не сдержались.

В следующий раз будем думать, прежде чем что-то делать.

Накормив Димулю пончиками в кафе на стадионе, мы поехали домой к Савельевым. Там уже успокоились, узнав правду. Именно тогда я, уединившись в ванной, первый раз набрала Тима.

Когда он сбросил звонок, я, конечно же, расстроилась.

Но я силой заставила себя понять его. Влезть в его шкуру и объяснить себе на русском языке доходчиво и понятно, что он занят! Ему некогда! И у него есть дела важнее меня.

Это было сложно. Обидно. И очень грустно осознавать, что у мужчины ты не на первом месте. И даже не на втором.

Побыв у Тани, я с трудом отошла от ситуации. Заставила себя встрепенуться, улыбнуться и поехать домой.

Завтра на работу и клиенток записано много. Так что лечь спать и выспаться, было бы очень предусмотрительно с моей стороны.

Вопреки рассудительности мне не спалось.

Влюбленная тоска снизила мой аппетит, а также оказала влияние на биоритмы моей жизни.

Спать мне не хотелось, хотя я уже давно была в халатике и с котом в обнимку.

Сон не шел.

Я подтянулась и взяла телефон с тумбочки.

Набрала Тимофея и он ответил.

А когда он сказал, что приедет, я и вовсе не поверила.

Сначала.

Но потом…

Я попыталась привести себя и свои мысли в порядок.

Внешне со мной все было нормально. В этом я убедилась, взглянув в зеркало. Я лишь расчесала и уложила локоны.

А внутри меня все барабанило. Все мое женское честолюбие требовало определенности. Определенности от Тимофея.

Я хотела ясности. Четкости. И хоть какой-то уверенности.

Да у меня была расписка. Но расписка – это не то!

Если бы я была расчетливой и продажной женщиной, возможно, я была бы в какой-то степени спокойной и беспечной.

Здоровый эгоизм был повсюду в моей жизни, за большим и единственным исключением – Тимофея Суворова! Все, что касалось его, автоматически являлось моей уязвимостью.

Мне нужно с ним поговорить.

Четко понимаю я.

Нам нужно определиться с самым важным условием, иначе я не смогу…

Звонок.

На ватных ногах я выхожу из ванной комнаты