Правила бунта - Калли Харт

Бл*дь. Мне кажется, у меня на виске пульсирует вена. Пакс кусает костяшки пальцев, стараясь не рассмеяться.

— Черт, Джейкоби. Лорд Ловетт выглядит чертовски виноватым. Кажется, он чертовски втюрился в Мендосу.

При этом Рэн делает то, что предвещает неминуемую катастрофу: он, черт возьми, садится.

Парень окидывает меня взглядом очень зеленых и очень заинтересованных глаз, что предвещает катастрофу. Затем улыбается дьявольской улыбкой.

— Карина Мендоса? — спрашивает он. — Эта Карина Мендоса? — Он указывает прямо... черт, прямо на девушку, о которой идет речь.

Как я раньше не замечал ее в этом классе? Она сидит на диване с цветочным принтом в противоположном конце комнаты, рядом с Марой Бэнкрофт. На ней ярко-зеленая шелковистая рубашка и коричневый галстук (какого хрена?) в сочетании с парой обрезанных джинсовых шорт, которые демонстрируют огромное количество обнаженной плоти бедер, настолько восхитительных и подтянутых, что мне хочется проползти по комнате на четвереньках и трахнуть ее.

Карина поднимает взгляд, как раз в тот момент, когда Рэн указывает на нее, что просто потрясающе.

— Мне показалось, что я почувствовал напряжение между вами двумя в больнице, — говорит Рэн, мрачно шевеля бровями. — Хотя я не был уверен. Просто подумал, что, может быть, дело в количестве крови, вытекающей из твоего члена. Кстати, как он сейчас?

Пакс отвечает раньше, чем успеваю я.

— Началась гангрена.

Я хмуро смотрю на Пакса.

— Все в порядке, спасибо. И не было никакого напряжения. Ни малейшего трепета. Я был в крайне скомпрометированном положении и пытался вспомнить имя девушки. Бл*дь, подай на меня в суд.

— Вполне справедливо. — Рэн снова падает на диван, возвращаясь в горизонтальное положение. — Мы пойдем в «Косгроув» в пятницу вечером. И если ты не трахнешь хотя бы одну цыпочку и не заставишь ее выкрикивать твое имя, с Мендоса начнется игра. Согласен?

Пакс хлопает так громко, что по крайней мере трое других студентов чуть не выпрыгивают из своей кожи.

—Да! Чертовски согласен!

Рэн приподнимает голову на дюйм от диванной подушки.

— Дэшил?

Чееерт.

— Согласен.

Его голова снова опускается.

— В любом случае, для меня это идеальные планы на уик-энд.

Я поднимаю взгляд. Карина все еще смотрит в нашу сторону. Ее глаза — красивые, поразительные, широко раскрытые — смотрят прямо на меня, и они полны беспокойства. Как будто она точно знает, какая бомба вот-вот взорвется у нее перед носом, и готовится к последствиям.

ГЛАВА 9

КЭРРИ

— Видишь, я же говорила, что он заинтересован, — шипит Мара.

Я поднимаю взгляд, даже не задумываясь — это автоматическая реакция — и вижу Рэна Джейкоби, развалившегося, как дерьмовый король, на кожаном диване у окна, указывающего прямо на Мару. Только с этого ракурса кажется, что он указывает на меня. Последнее, что мне нужно, это чтобы Рэн Джейкоби целился в меня пальцем. Скольжу взглядом влево, туда, где Дэш сидит на своем обычном месте на полу, прислонившись спиной к стене, и на короткое напряженное мгновение мы смотрим друг другу прямо в глаза.

Отстраненное, холодное выражение превращает его лицо из того, что я думаю, было беспокойством, в то, что я уверена, является раздражением. Часть меня надеялась, что у него чудесным образом разовьется кратковременная потеря памяти, и он забудет о том, что произошло между нами на капоте машины Пакса.

Хотя, похоже, мне не могло так повезти.

Мара проводит пальцем по губам, размазывая свой любимый блеск «Поцелуй меня или убей». Затем надувает губы и посылает Рэну воздушный поцелуй. Я бы сказала, что не могу поверить, что она это сделала, но мы же говорим о Маре. Подруга — бесстыдная неисправимая кокетка. И это несмотря на то, что парень, которым она интересуется — чертова гремучая змея. Рэн мог увидеть ее немного чрезмерную демонстрацию чувств. А может, и нет. Трудно сказать по пустому, невыразительному выражению лица, которое он носит все время. Несмотря ни на что, парень выглядит постоянно взбешенным.

Но я скажу вам, кто точно увидел воздушный поцелуй.

— Мисс Бэнкрофт. Не уверен, чего вы надеетесь достичь с помощью подобных демонстраций, но вам лучше найти более умного поклонника. Тот, которого вы выбрали, по-моему, с дефектом.

Рэн бросает на учителя такой ледяной и холодный взгляд, что он способен погасить чертово солнце. Итак, парень действительно видел поцелуй. Если он знает, что Фитц говорит о нем, значит, так оно и было.

— Я далеко недефектный, док. Догадываюсь, что она надеялась привлечь мое внимание. В таком случае… — Парень оглядывается на нас, попочно проводя языком по нижней губе.

Класс разражается хором криков, таких громких и неистовых, что доктору Фицпатрику приходится постучать костяшками пальцев по белой доске, чтобы все успокоились.

— Ладно, ладно, маленькие негодяи. Давайте успокоимся и кое-чему научимся, пока меня не стошнило. Пожалуйста, откройте страницу восемьдесят три в ваших книгах. Карина, раз уж ты так мило покраснела, можешь начать с первого абзаца.

Я смотрю на Дэшила так, как смотрела на него весь прошлый год. Только на этот раз есть разница. На этот раз он смотрит в ответ.

— Мисс Мендоса?

Мара толкает меня локтем в бок, и я чуть не соскальзываю с дивана.

— Хм?

— Страница восемьдесят три. Первый абзац. Ты начинаешь, — шипит подруга.

А-а-а, черт. Я даже не вынула книгу из сумки. Мара протягивает мне свою, ее глаза широко раскрыты, брови поднимаются на лоб.

— Читай, чудик.

Ее потрепанный экземпляр «Графа Монте-Кристо» обещает развалиться у меня в руках, когда я открываю его и нахожу нужную страницу. Тишина заполняет комнату, наполняясь скукой, ожиданием и смущением, когда я прочищаю горло и начинаю читать: «Он говорил себе, что ненависть людей, а не божия кара, ввергла его в пропасть. Он предавал этих неизвестных ему людей всем казням, какие только могло