Недетские игры - Максим Есаулов

– Предложи что-нибудь более конструктивное. А то критиковать все мастера.

– Не знаю, – Шилов покачал головой. – Посмотрим, что нароют Леня с Петровичем. Они там вроде зацепились за что-то. Если, конечно, смогут утром вспомнить, о чем и с кем сегодня разговаривали. Отдел тихо спивается.

– Работа такая.

– Да, работа. Джексон, по-моему, тоже уже крепко вдетый.

– Ну, ему цистерну выпить надо, чтобы окосеть!

– Когда это его останавливало?

– Да ладно, проспится и будет как новенький. Поехали? Спать хочу – умираю. Оказывается, я смену часовых поясов плохо переношу. Отдохну, а завтра займусь Мальвиной.

– Имя хорошее, ты ее быстро найдешь.

– Это погоняло, а не имя.

– Тогда найдешь чуть медленнее. Пошли! – Роман первым поднялся из-за стола.

В машине по дороге в город Скрябин спросил:

– Ты ведь не только о работе думаешь, что-то еще… С Юлей поссорился?

Шилов долго не отвечал. Вообще хотел сначала не отвечать – он не любил, когда кто-нибудь, пусть и близкий друг, лезет в личную жизнь. Но потом почему-то ответил:

– Мы не ссорились. Просто мы разные. Она хочет нормальную семью. А мне это, наверное, не нужно.

– Это всем нужно.

– Может быть. Сегодня, например, я обещал с ней куда-нибудь сходить. А потом так замотался, что даже не позвонил.

– Она должна понимать.

– Должна. Но не понимает. – Шилов помолчал. – Я не оставлю работу, она не привыкнет. Тупик. Знаешь, я всегда считал, что женщин надо искать вне системы, в которой работаешь. А теперь думаю: может, я был не прав?

– Я тоже так считал. – Скрябин непонятно усмехнулся и тоже надолго замолк. А потом подвел итог разговора: – Помнишь О’Генри? Дело не в системе. А в том, что внутри нас заставляет выбирать эту систему.

***

Проводив Александру – дальше разговоров под шашлыки и вино дело не зашло, Паша приехал ночевать к Лютому. Возбужденный Лютый в коридоре надевал куртку:

– Вовремя ты! Разворачивайся, поехали.

– Случилось чего?

– Случилось! Давай, по дороге все объясню.

Они приехали к Арнаутову. Открыв дверь, Железный Дровосек удивленно и настороженно, как будто ждал только плохих новостей, посмотрел на Лютого:

– Ну?

Пашу он игнорировал, словно его вообще не было.

– Мои клиенты под «наружкой» забомбили мокруху.

– Шахид?

– Ага.

– Проходи.

Арнаутов посторонился. Лютый протиснулся мимо него и пошел сразу в комнату. Пашу отец тормознул в коридоре:

– Здесь подожди, – и, пройдя вслед за Лютым, закрыл дверь.

В коридоре был такой же бардак, как и утром. Ремонт, естественно, не начинался. Выпуская злость, Паша врезал по какой-то коробке, и сложенная у стены гора хлама обрушилась.

– Куда киллера отвезли? – спросил Арнаутов, выключая телевизор.

– Он на Торжковской залег. «Наружка» адрес пробила. Квартира однокомнатная, похоже, съемная. Шахид уехал.

– Значит, на Торжковской у них отстойник. Киллер отлежится, получит бабки и сдернет.

– Оружия не нашли, – вздохнул Лютый. – Может, он со стволом на хате сидит?

– Может. Интересно, что у них с доказухой?

– Сынишка живым остался. Он стрелка видел. Пока в шоке, но, я думаю, сможет как-нибудь опознать. Я позвоню в «убойный»…

– Обойдутся. Они у Громова в любимчиках, а дело уже на особом контроле. Проявимся – нас отодвинут, все им отдадут.

– Ну а как тогда?

– Дождемся, когда появится Шахид с бабками, и возьмем их всех тепленькими. Если будет мокрый ствол – на хрена нам убойщики?

– А если ствола нет?

– Расколем по-горячему. Никуда они не денутся. Собирай народ, заказывайте СОБР. Пока Шахид не появится, в квартиру не входить. «Наружка» за адресом наблюдает?

– Бьет копытом и мечтает об орденах…

Они обсудили еще некоторые детали предстоящего задержания, и Лютый, посчитав все вопросы исчерпанными, собрался идти, когда Арнаутов неожиданно спросил:

– Пашка у тебя поселился?

– У меня. Поговорить с ним?

Арнаутов помолчал, потом открыл перед Лютым дверь в коридор:

– Если что – я на связи.

***

После Арнаутова заскочили в Управление, договорились насчет поддержки СОБРа – чтобы подъехал на Торжковскую ближе к утру, – обзвонили ребят и отправились к адресу. Там и встретили утро. Паша безвылазно оставался в машине, Лютый же время от времени выходил, чтобы встречать и распределять по позициям прибывающих. Собралось почти полотдела. Плюс еще «наружка» где-то сидела. Так что все подходы обложили прочно, мышь не проскочит.

Высотный дом, в квартире на двенадцатом этаже которого спал ничего не подозревающий киллер, стоял на углу Торжковской и набережной Черной речки, по диагонали от метро. Подъезд был только один и выходил во двор. Но во двор можно было попасть сразу с нескольких сторон: и через арку с набережной, и через въезд с Торжковской, и со стороны гостиницы «Выборгская».

Паша задремал и проснулся от искаженного голоса Топоркова, донесшегося из лежавшей на торпеде радиостанции:

– Гриша, охранник забрал Шахида из дома. Двигаются к вам.

– Добре!

Паша протер глаза, посмотрел на Лютого:

– Ты хоть спал?

– Паша, пока москали спять, хохлы едять. – Лютый продемонстрировал и выбросил в окно огрызок яблока.

Часы показывали без пяти восемь.

– Через десять минут Шахид будет здесь, – Лютый вытер пальцы салфеткой, которую тоже бросил в окно. – Так что давай подтягивайся поближе.

– Куда еще ближе-то?

– А прямо во двор.

– Там же «наружка» смотрит.

– Самим-то надежней!

Паша в сомнении покачал головой, но спорить не стал. Включил двигатель, погрел немного, потом неторопливо вкатился во двор, тормознул:

– Куда? Тут не спрячешься.

– Вон, видишь, где машины стоят? Давай к ним.

Паша сдал задом и припарковался между двух легковушек, прямо напротив подъезда.

– Вот и славненько, – Лютый удовлетворенно кивнул и взял рацию: – Молчун! Окна секи.

Молчун стоял на Торжковской, рядом с гражданским микроавтобусом, в котором прятались бойцы СОБРа. Посмотрев на окна квартиры, он усмехнулся и ответил:

– Он тебе что, Бэтмэн, что ли? Двенадцатый этаж!

– Отставили разговорчики.

Несколько минут прошли в напряженном молчании.

На связь опять вышел Молчун:

– Встречайте гостей. Шахид и водила.

– Поняли, спасибо.

Положив рацию на торпеду, Лютый подмигнул Паше:

– Ну, началось!

«Тойота-раннер» въехала во двор и остановилась в нескольких метрах от подъезда. Сквозь лобовое стекло были видны Шахид и Юрка.

– Чего они ждут? – спросил сам себя Лютый.

– Может, стрелок к ним выйти должен?

– Тогда бы они ближе подъехали…

…В салоне «Тойоты» тоже шел разговор:

– Подожди, машина какая-то мутная.

– Где? – Юрка огляделся, но ничего такого, что бы вызвало подозрения, не заметил.

– Вон та «девятка».

Юрка пожал плечами. Тачка как тачка. Вроде, внутри кто-то сидит. Но точно не разобрать, стекла отсвечивают. А даже если сидит кто-то – и что? Менты не могли вычислить адрес. Раз не прихватили вчера, сразу после убийства, то откуда им сегодня нарисоваться? Если только Спеца не замучила совесть, и он не написал явку с повинной.

– Слышь, Алексей, – Юрка впервые назвал Шахида по имени, – ты это, того… Гонишь!

– Поэтому мы с тобой до сих пор и живые. Давай-ка назад. Подъедем через полчасика еще раз.

Юрка включил заднюю передачу…

– Нас срубили! – Лютый схватился за рацию: – Всем захват!

«Тойота» пятилась к выезду со двора. Бросив рацию, Лютый выскочил из машины и бросился к джипу, на ходу выдергивая из кобуры пистолет. «Тойота» прибавила скорость и уже готовилась задом выскочить на Торжковскую, когда проезд перекрыл микроавтобус СОБРа. Присев на задние колеса, джип замер. Боковая дверь микроавтобуса открылась, из салона начали выпрыгивать спецназовцы в масках и с автоматами. «Тойота» рванула вперед. Лютый встал перед ней, поднял в двух руках пистолет. Джип вильнул, объезжая его, и проскочил мимо. Матерясь, Лютый кинулся следом. Паша, наконец, завел двигатель и стал выезжать из узкой щели между машинами, но был вынужден тормознуть, чтобы пропустить бегущего Лютого. Следом за Лютым летели спецназовцы. «Тойота» дернулась к арке, чтобы выскочить на набережную Черной речки, но там, перед светофором, выстроился плотный хвост машин, и Юрка вывернул влево, уходя вдоль стены дома.

Лютый остановился и выстрелил. Заднее стекло джипа осыпалось. Снижая скорость, машина начала плавно заворачивать вправо, ткнулась передним колесом в поребрик газона и остановилась. Водительская дверь открылась, с поднятыми руками из кабины вывалился Юрка. Лицо у него было испачкано кровью, и его заметно трясло.