Монах и кошка (Кайдан) - Далия Трускиновская

– Продолжай, – неуверенно отвечала юная супруга государя. – Пока в этом нет ничего зазорного…

– «Следует сближаться с девушками, цветом лица подобными ребенку. Если девушка старше четырнадцати-пятнадцати и моложе восемнадцати-девятнадцати лет, то она вся отдается мужчине с великой для него пользой. Возраст женщины не должен превышать тридцати лет. Если же ей еще нет тридцати, но она уже рожала, то пользы от такой женщины быть не может», – и Акико негромко рассмеялась.

– Хорошо, что наши мужчины не читают таких книг, – заметила госпожа Кокидэн. – Если вдуматься, они и «Кокинсю» с «Манъесю» не все до конца дочитали…

Акико перевернула несколько страниц.

– Обычные мужские глупости, – объяснила она в ответ на удивленный взгляд Йоко. – Про то, что мужчине нужно иметь как можно больше женщин, и тогда он достигнет долголетия. Особенно забавно, когда этими глупостями забивает себе голову мужчина, которому и с одной-то не управиться.

Госпожа Кокидэн смутилась, а Йоко одобрительно закивала.

– Ага, вот тут уже более занятно! – обрадовалась Акико. «Укрепить можно не только мужскую силу ян, то же относится и к женской силе инь. Си-ван-му обрела путь достижения бессмертия, укрепив свою силу инь. Каждый раз, когда она соединялась с мужчиной, тот немедленно заболевал, но ее лицо оставалось гладким и лоснящимся и не нуждалось в припудривании».

– Что же она делала с ними? – удивилась Йоко.

Акико глазами пробежала ряды иероглифов и с огромном удивлении пожала плечами.

– Или я не поняла чего-то важного, или этот Тамба Ясуери, когда переписывал китайские трактаты, понаделал ошибок! – воскликнула она, и сразу же на нее зашикали. – Вот что делала Си-ван-му: «Она регулярно питалась молоком и играла на пятиструнной цитре»!

Воцарилось потрясенное молчание.

– Выходит, мне нужно поить своих дам только молоком и заставлять их играть на цитре? – неуверенно спросила госпожа Кокидэн. – Да кто он такой, этот Тамба Ясуери, чтобы мне слушаться таких странных советов?

– Он был знаменитым врачом, к тому же родом из Китая, – объяснила Акико. – Он собрал старинные китайские трактаты об искусстве брачных покоев и свел их воедино. Ничего более достойного об этом в Хэйане просто нет…

– Ну и очень плохо… – прошептала Йоко. – Нет ли там чего поумнее, чем молоко и пятиструнная цитра?

– Есть кое-что странное, – просмотрев страницу, сообщила Акико. Он пишет, что женщина должна, соединяясь с мужчиной, иметь спокойствие в сердце и твердость в мыслях. И не расточать преждевременно свое семя инь. Если же ее семя инь иссякнет, то она будет чувствовать себя истощенной, а это способствует простуде…

Женщины переглянулись. Положительно, даосская премудрость не укладывалась у них в рассудке.

Норико слушала и ушам не верила. Один голос Фудзивара Нарихира бросал ее в дрожь, а Тамба Ясуери еще проповедовал о спокойствии и твердости в самые долгожданные мгновения! Стоило тайком проносить подобные глупости во дворец Кокидэн, да еще в корзине с нижними платьями…

Как раз в это время Фудзивара Нарихира, Минамото Юкинари и еще несколько молодых придворных уже миновали дворец Рэйкэйдэн и шли вдоль галереи дворца Дзенэйдэн, рассуждая, чем бы еще себя развлечь.

– Говорят, во дворце Кокидэн появилась новая дама, – сказал То-дзидзю, он же – Фудзивара-но Каминобу, дальний родственник Нарихира, такой же молодой, но уже достигший солидного положения при дворе. – Надо бы послать ей стихи. Посмотрим, как ответит!

– Уж не она ли, Нарихира-сама? – шепнул Юкинари старшему другу.

– О три сокровища святого Будды! – воскликнул Нарихира. – Если я преждевременно покину этот суетный мир, то лишь по твоей милости! Мы уже написали письма всем дамам из дворца Гекася, из дворца Коредэн, из дворца Токадэн и даже из дворца Сигэйся! Скоро мы начнем писать письма служанкам, ткачихам из государевых мастерских и кухонным девчонкам! Я от всей души желаю тебе, чтобы ты нашел свою красавицу в ведомстве дворцовых уборок с метлой в руке!

– Но мы в двух шагах от дворца Кокидэн, – заметил То-дзидзю. Можно послать стихи кому-то из знакомых дам, вызвать их на обмен посланиями и таким образом узнать про новенькую.

– У них дни удаления, видишь, и ситоми опущены… – Фудзивара Нарихира пригляделся. – Однако дамы, уложив госпожу Кокидэн, сами спать не торопятся. Можно даже подслушать, о чем они там толкуют. Представляешь, как они смутятся, когда мы им завтра на это намекнем!

– Тише! – и То-Дзидзю увлек приятелей за угол. – Что-то у них там случилось.

А случилось то, что госпожа Акико обнаружила за ширмой Норико и рассердилась. Если бы хоть Норико догадалась притвориться спящей! Но всеми сразу стало ясно – она слушала, о чем беседуют дамы над крамольной книгой. И за это была выставлена на галерею.

– Раз уж ты все равно не спишь, то последи, чтобы никто из молодых бездельников нас не побеспокоил, – велела Акико.

Норико и уселась на холодном полу, подоткнув под себя полы зимних платьев и приготовившись к бессонной ночи.

– Служаночка! – обрадовался самый юный, четырнадцатилетний Минамото Митидзане, дальний родственник Юкинари. – И прехорошенькая!

– Это же девчонка Норико, – презрительно заявил Юкинари.

– Вот и замечательно. Сейчас она передаст дамам наше послание, сказал Нарихира. – Юкинари-сама, ты еще не раздумал?

– Нет, конечно!

Молодые господа подозвали слугу, который нес их письменные принадлежности и светильник.

Минамото Юкинари, еще не очень привычный к поэтическим перестрелкам, посмотрел первым делом на Фудзивара Нарихира.

– Не знаешь, с чего начать? – понял тот. – Погляди вокруг. Видишь – снежная гора еще не растаяла, того гляди, опять пойдет снег. Разве это не печально?

– Начинать переписку с печали? – усомнился То-дзидзю. – Прилично ли?

– Попробую так… – Юкинари, щеголяя красивым почерком, быстро вывел пять строк, похожих на свисающие весенние ветви, еще не раскрывшие почек:

Летящий пеной белый снег, О, нынче ты не падай, умоляю, Ведь нет здесь никого, Кто рукава мои из белой ткани Сумел бы осушить.

– Даже переписывать не надо! – обрадовался маленький Митидзане.

– Отдай девушке, что сидит на галерее. Скажи – господин Фудзивара Нарихира и господин Минамото Юкинари шлют дамам, которые не могут заснуть в такую ночь, – приказал Нарихира слуге.

Тот приказание исполнил.

Норико растерялась. Госпожа приказала ей и близко никого не подпускать к покоям придворных дам. Но Фудзивара Нарихира подарил столько шелка изумительных весенних цветов! Да и могла ли она отказать этому человеку? Человеку, измучившему ее ожиданием?