Подарок. Приключенческая повесть - Валентина Космина

– И что? Их потомков не осталось?

– Говорят – нет. Весь род вымер. Ну, может где-то, далекие-далекие родственники сохранились.

– Расскажите, теперь вы, что слышали о гравюре?

– Это очень странный случай, Изольда Ивановна. В нашем городе, на выставке, ко мне подошел один иностранец и сказал, что я, как две капли воды похожа на девушку на старинной гравюре. И все пытался выпытать об ожерелье. Именно от него я услышала об этой гравюре.

– Ну, а вы конечно, как любая молодая особа, вот так надели ожерелье, да еще и на выставку пришли покрасоваться.

– Изольда Ивановна! Я не думала, что оно привлечет чье-то внимание! – воскликнула я. – Да и странно было, ожидать в провинциальном городке знатока заморских древностей. Вот я и влипла.

– Действительно девочка, странно. Но мой вам совет – спрячьте ожерелье подальше от людских глаз. А еще лучше – разберите его.

Хорошо, Изольда Ивановна. А вы не сказали своей приятельнице, для кого нужна эта информация?

– Нет, Наташа, вы что, за полную дуру меня держите?

– Я может и старая, но не дура. В архивах музея проработала более сорока пяти лет, и понимаю, что за каждой старинной вещью своя история тянется. Иногда, очень непростая. Там могут быть и судьбы людей связаны, их жизни, а иногда смерть. Вот и обращаюсь к проверенным людям с общими вопросами, чтобы их не подставить под возможный удар. Информация о гравюре поступила на запрос о целом ряде гравюр, связанных с женскими портретами, где есть украшения.

– Какая же Вы молодец, Изольда Ивановна! – я не смогла удержать своего восторга – настоящий конспиратор!

– Нет, девочка, просто – опытный музейщик.

– Тогда я пойду, потому что рабочий день уже закончился.

– Конечно. Не забудьте сделать, то, о чем я предупредила.

– Хорошо, обязательно сделаю, До свидания.

По дороге, в одном из киосков, где продавались изделия народных мастеров, мне на глаза попалась очень интересная шкатулка, дно которой было разделено на маленькие ячейки. На мой вопрос, зачем так сделано, общительный продавец рассказал, что в древности, мать завещала свои украшения детям. А когда в семьях было много детей, а украшение было одно, такое как жемчужные или коралловые бусы, она раскладывала бусины по гнездам отмечено именем каждого ребенка, чтобы потомки не поссорились.

Меня осенила догадка: «Так вот почему, в моем видении о девушках-славянках, каменные бусы сначала лежали в шкатулке с ячейками!»

Окрыленная неожиданным открытием, купила шкатулку и пошла домой, чтобы разобрать свое ожерелье, и разложить его по гнездам. Хотя заводить детей не планировала, была убеждена, что именно так следует поступить.

Присев к столу развязала нить и оторопела…. При свете настольной лампы оказалось, что каждая бусина имеет определенный рисунок, или знак, спрятанный внутри, и только при попадании света под определенным углом, рисунок можно рассмотреть. Внешне бусины казались гладкими, кроме той, на которой были рельефные гравировки.

– А ведь на гравюре тоже изображена только одна бусина с гравировкой. И девушка держала пальцем именно гравированную бусину. Интересно, почему? – подумала я. Этот вопрос меня так заинтересовал, что решила исследовать бусину тщательнее.

Разглядывая ее, заметила, что на ней будто нанесены два узора, похожие между собой, но немного разные. Узоры переплетались удивительным знаком. Я так увлеклась исследованием, даже посмотрела сквозь отверстие на свет, и тут мне открылся голубовато-синий туннель, через который буквально втянуло в другой мир, оказавшийся довольно знакомым, но почему-то забытым…

Часть четвертая

– 1—

Перед глазами открылся величественный пейзаж гор, с вершинами, подпирающими небо, влажными лесами, глубокими ущельями, и водопадами между ними.

Стоял жаркий, летний день. Через базарную площадь небольшого поселка, шла процессия жриц. Первой выступала Старшая Жрица Моала – женщина лет сорока пяти. За ней, по старшинству, другие. Одетые в яркие одежды, изготовленные из шерсти лам, они выглядели как райские птицы. Особый интерес вызвали головные уборы, состоявшие из красочных нитей, закрепленных особым способом в волосах, переплетая их, и в то же время, защищая голову.

Я будто видела все в целом и каждую деталь отдельно. Догадки приходили сами собой, например, откуда-то я знала, что чем младше жрица, тем проще переплетаются узлы нитей, а у самой молодой были только бесконечные косички, переплетенные разноцветными нитками. Моала отличалась одеждой из трех цветов белого, красного, черного. Ее головной убор состоял из нитей тех же цветов. У других жриц одеяние было более красочным.

Каждая из них несла в руках корзину с овощами и фруктами, которые им подносили жители поселка. Позади всех шла девочка лет пяти, и подгоняла козу, тянувшую тележку с подарками, состоявших из теплых одеял, и тканых накидок. Подарки дарили более состоятельные жители поселка.

Девочку звали Патаканча, она была единственной дочерью Моалы, и самой молодой жрицей. Рождение девочки было загадочным. Никто не видел мужа Старшей Жрицы, не замечал ее беременности. Просто однажды Моала исчезла на неделю, позвав с собой только старую знахарку, а потом вернулась, неся ребенка и сказав, что это ее дочь. Исключительные способности девочки, подтвердили ее избранность, и она стала самой молодой жрицей храма.

Обычно жрицы никогда не выходили за ворота своей горной обители и то, что они сейчас спустились в поселок, взволновало всех. Крестьяне, не зная, что думать, переговаривались между собой:

– Чего это сегодня Мудрая Моала сама спустилась с гор, что же это может означать?

Итак, величественная процессия направлялась базарной площадью. Дойдя до маленькой часовни, стоявшей посреди площади, процессия остановилась и Моала решила провести обряд молитвы. Вдруг, размеренную молитву Жрицы прервал тихий говор людей, которые указывали на пастуха, несшего на руках маленькую девочку. Для крестьян, показалось это странным. «Откуда у него – старого, одинокого человека ребенок? Ведь пастух живет один, и родственников у него нет», – переговаривались между собой крестьяне.

Разговор раздражал Моалу, но она была Старшей Жрицей и не хотела показывать своего недовольства толпе. Чтобы прекратить шум, она подозвала к себе пастуха, благословила его и поставила рядом со своей дочерью. Позже, если бы кто-то спросил Моалу, почему она так поступила, она бы не ответила, но шум стих, и обряд молитвы был достойно завершен.

Люди начали расходиться, и жрицам тоже было пора возвращаться к себе. Старшая Жрица уже повернула лицо к горному храму, но пастух, упав перед ней на колени, просил выслушать его рассказ, потому что в отчаянии он не знает, что делать? Моала кивнула в знак согласия, подошла со стариком к часовне и замерла, слушая.

– Старшая Жрица! Пути Богов велики и непонятны. Только Они указывают нам верное решение. Поэтому сейчас, благодаря твоей молитве, я понял, что эту маленькую девочку, нужно отдать вам в храм.

Моала удивленно посмотрела на него:

– Почему ты решил, что она должна быть одной из нас? И кем приходится тебе этот ребенок?

– Все обстоятельства, при которых я нашел девочку, указывают на то, что она избрана, но это я понял только сейчас.

– Что за обстоятельства, старик?

– Когда я пас стадо, то мои козы, испугавшись большой кошки, побежали кто куда. Я собирал стадо три дня и три ночи, забираясь в такие места, на которых лежал запрет Богов. И в этом мой грех.

– Хорошо, от имени Богов, я прощаю тебе. Что было дальше?

– Так вот. Когда я поднимался на Священную Гору, услышал грохот горного обвала. Я начал молиться Богам и просить прощения за свой проступок. Боги простили мне эту дерзость, ибо открылась небольшая пещерка, где я и пересидел обвал. Когда все затихло, выглянул из своего убежища и услышал, как где-то неподалеку блеют мои козы. Пошел на их голоса и увидел, что животные столпились в одном месте. Недалеко от них лежали два мертвых человека, забитых камнями обвала, а возле них сидит маленькая девочка и плачет. Бросился я к ребенку, она была цела, невредима, только очень напугана. Забрал ее с собой. В своей хижине успокоил дитя, как мог, напоил козьим молоком, и решил принести в поселок, может кто примет сироту?

– А почему ты решил, что она избрана? – снова спросила Моала, уже понимая, что ребенок появился в их краях не случайно.

– Я – обычный пастух, и многого не понимаю. Но, если на Священной Горе идет такой обвал, что взрослые мужчины погибают, а малое неразумное дитя, в целости и сохранности! Да еще мои козы толпились возле нее, как возле защитницы, то это все не спроста.

Конец ознакомительного фрагмента.