Африка в огне - Владимир Чекмарев

– А де я візьму цьому шахраю стільки молока з цукром?

СЛОНЫ ИДУТ НА ВОДОПОЙ

Эвакуация – самое любимое занятие хозяйственников всех мастей. Старшина Тарасюк не был исключением. Как любил он говорить: 'Під час евакуаці§ я можу викинути, або сховати хоч викрутку, хоч слона, й ніхто нічого не помітить'. В данном случае, официальная эвакуация только ожидалась, но кому надо – уже готовились. Мы, естественно, относились к тем 'кому надо', и как всегда, к моменту нашего выдвижения, от командования посыпались новые вводные. Мало нам было геморроя с двумя ребристыми металлическими чемоданами, которые нам надо было доставить через две страны аж в третью. Нам было приказано взять с собой в качестве попутного груза некого местного перспективного политика, причем обязательно сохранить его до пункта назначения с целым багажом, и обязательно живого. Два этих условия, несколько поблекли после того, как мы узнали, что был за багаж у этого негритюдского*** комсомольца. Это был золотой запас молодой республики, в количестве аж трех пудов золота в слитках, монетах и просто золотом ломе. Было ясно, что пересечь границу с такой начинкой в целости и сохранности было нереально. На ночном брифинге звучал исключительно мат, и выражение лиц присутствующих было соответственное… у всех, кроме Тарасюка. Старшина улыбался, причем, улыбался с чувством превосходства над присутствующими. Когда Барон злобно осведомился, чегой-то старшина так лыбится, Тарасюк важно заявил:

– Любі друзі мабуть не читали роман великого украiнського письменника Миколи Васильовича Гоголя "Мертві душі".

И, предвосхищая вопросы, мол, причем тут Гоголь, сказал только одно слово: 'Вівці'. Далее последовала немая сцена из 'Ревизора', закончившаяся громовым хохотом.

– Ну, и где ты здесь возьмешь овец, Чичиков ты наш? – змеиным тоном спросил Аким.

На что старшина флегматично ответил:

– А навіщо нам вівці, коли є слони?

Тарасюк всегда и везде знал обо всем, что касалось складирования каких-либо ценностей и транспортных средств любого плана. В данном городишке застряло стадо рабочих слонов. В виду войны заказов не было, и хозяин с ужасом ждал, что его слонов могут со дня на день конфисковать какие-нибудь власти. Тарасюк, имея финансовую поддержку от местного 'товарисча' и Таракана в качестве переводчика, провел экспресс-сделку по закупке слоников вкупе с погонщиками. На базе стада ушастых звериков с хоботами была срочно создана транспортная фирма, немедленно получившая срочный заказ на доставку гуманитарной халявы ООН из сопредельного государства. На слоников быстро пошили голубые попоны с белыми надписями UN, но, ввиду традиций, попоны украсили массивными грубыми заклепками желтого металла… Трех пудов как раз на это хватило. Пришлось, конечно, всем нам переквалифицироваться на ночь в металлургов и златокузнецов, но потом все прошло без сучка и задоринки.

Пара конфликтов уже на той стороне касались только слонов и были погашены почти без стрельбы. А основные местные формирования всевозможных бандитов и патриотов пропускали конвой без разговоров, надеясь ограбить его на обратном пути. Слухи о том, что мы едем за богатым грузом, распространились со скоростью света, и назад мы бы так просто не доехали.

А по приезду на место и после снятия попон, Тарасюк махнул слоников на два 'ровера' и полугусеничный бронетранспортер. Так что, операцию мы закончили с комфортом.

* Осколочно-фугасная гаубичная гранаты ОФ-530, является мощным и действенным боеприпасом. При установке взрывателя на осколочное действие её осколки разлетаются на площади 2100 мІ: 70 м по фронту и до 30 м в глубину. Если взрыватель установлен на фугасное действие, то при взрыве гранаты в грунте средней плотности образуется воронка диаметром 3,5 м и глубиной около 1,2 м. ** Гаубица Д-1, является орудием раздельного заряжания. Т.е. сначала в ствол закладывается снаряд, а потом гильза с зарядом пороха. Так что без 'гильз' выстрелить из этой артсистемы невозможно.

НЕГРИТЮД – (negritude) – культурное и политическое движение, начавшее с 1930-х гг. поощрять развитие гордости и достоинства в отношении наследия негритянских народов посредством нового открытия древних африканских ценностей, образов мышления. Местами принимало формы крайнего национализма.

ПРИМЕНЕНИЕ ПРОЛЕТАРСКОЙ СМЕКАЛКИ ПРОТИВ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ КАНОНЕРОК

'Когда три тысячи лет тому назад некий пельтаст сказал своему командиру, что неплохо бы украсть из палатки вождя персов священную чашу, и внести тем самым в умы врагов смятение, то его же послали на задание, и его же и казнили. Казнили за то, что потеря священной чаши не произвела на персов никакого впечатления. С тех пор бродит по всем армиям Мира пословица, гласящая следующее: 'Никогда не проявляй инициативу, ибо тебя же заставят выполнять и тебя же накажут за то, что плохо выполнил'

Старшина Тарасюк получил для ведения переговоров следующие дипломатические аксессуары: ящик патронов, пять калашей, ящик сгущенки и мешок сахара. Нам были нужны проводники, знающие брод, а также и гарантии местного вождя на свободные проезд через земли соседей. Старшина решил все вопросы, не выходя из утвержденной сметы, но когда мы тронулись в путь, к колонне присоединился тяжело груженый грузовик DAF. В ответ на вопросительный взгляд Барона, Тарасюк пробормотал, что, мол, 'дещо на дорогу й трохи провіанту'. Зная своего Старшину, командир не стал углубляться в данную тему и приказал продолжать движение.

Место под названием Пангани было гиблое и не комфортное. Тушенка закипала в банках, вода в радиаторах и даже пиво в единственном работающем в порту баре было теплым – без электричества холодильник не работал, а без белых инженеров, бежавших от революционных масс, электричества быть просто не могло. Мы доставили груз, сдали под расписку главному советнику местного Революционного командования майору Пенусу (которого Аким сразу же переиначил в команданте Ху) и готовились отбыть в очередное известное, но не поименованное место. Нам, правда, навязали еще группу соотечественников ряда строительных специальностей, которых надо было сопроводить до аэродрома, где их ждал трудяга Ан-12, но это были уже частности. Но…

У тыловых чиновников, независимо от цвета кожи и политического строя, обострено чувство приближения фронта. И скопление на окраинах перегруженных машин всех возможных в этих местах марок, и опустевшие присутствия в порту и центре временной революционной столицы говорили о близости той самой жареной домашней птицы, лишь опосредствованно имеющей отношение к несению яиц, но охотно наносящей удары клювом в не самые приличные места. Тыловые крысы бежали, сухопутная линия фронта была в нескольких сотнях километров. Это говорило о том, что опасность должна была придти с моря. Так оно и было. Команданте Ху, заикаясь и по – вологодски окая, сообщил, что буквально в нескольких десятках миль проходят учения флота Белого орлана. И под его эгидой возможна высадка десанта бежавших войск прошлого режима, а сил – кот наплакал, и береговая оборона равна нулю, ну, а подкрепления с тяжелым вооружением будут не раньше, чем через неделю. И тут нашелся самый умный. Сегодня это был Сокол, помешанный на военно-морской истории. Он и предложил устроить на доминирующем над портом мысе, выдающемся в океан и являющейся идеальным местом для высадки десанта, фальшивые береговые батареи, как бы для устрашения противника. Команданте Ху восхитился гениальностью Сокола и тут же стал ныть, что у него совсем нет людей и помочь ему можем только мы, и он даже придаст к нам группу секретных мареманов каплейта Мазовецкого. Короче, не успел Барон его послать, а мы завершить сборы в дорогу, как пришла радиограмма о нашем временном придании Главному Военному Советнику Майору Пенусу.

К началу совещания подошли мареманы Мазовецкого. Они сияли, как известное место у коня Медного всадника в ночь выпуска Дзержинки, и что-то бурно обсуждали, а когда уже в помещении штаба самый молодой из них, покрутив головой, выдал фразу:

– Ну, прямо новый Рюгген.

Каплейт так на него взглянул, что молодой лейтенант аж побледнел.

Каплейт Мазовецкий оказался своим парнем. Он в унисон с Бароном послал Пенуса в штаб к местным со сквозь фальшивым списком нужного оборудования (чтоб не путался под ногами), а сам вместе с Бароном, довольным, как удав, Тарасюком и абсолютно затравленным Соколом занялся разработкой диспозиции. Нужен был строевой лес, трубы, краска и маскировочные сети. Тарасюк, в ответ на вопросительный взгляд командира откашлялся и доложил, что под охраной отдельного отряда племенной милиции аж 'у далекому куточку порту' стоит пароход типа Либерти с мертвой машиной, но загруженный имуществом каких-то мелких нефтяников и стройматериалов. И труб там, 'як галушок на святі'. Так что, если Тарасюку 'дадуть для обміну вантажівку з ящиками, яка знаходиться у комендатурі, то через три години все буде готове'. А если брать силой, то только к утру, 'тому що, працювати буде можна тільки вночі, коли чорненькі міліціонери сплять'. Каплейт подозрительно посмотрел на Тарасюка и недоверчиво на Барона, но командир, улыбнувшись, кивнул, и моряк успокоился. Так что, перед вернувшимся из штаба команданте Ху поставили ряд первостепенных задач – изъять из комендатуры вышепоименованный грузовик для обміну, забрать оттуда же минометную батарею, изыскать пару бульдозеров и экскаватор, и перегнать их на мыс, выделить достаточное количество маскировочной сетки, найти буксир, способный транспортировать Либерти к мысу, и эвакуировать все, что шевелится в радиусе трех километров от мыса. Кроме рыбы, не удержавшись, добавил Аким.