Правосудие бандитского квартала - Александр Ли

Стекла пуленепробиваемые, на окнах решетки. Все это должно было уберечь его жизнь, усилить его безопасность. Но теперь неприступный особняк превратился в западню. Губернатор замечает меня, узнает, машет рукой, что-то кричит, наверное, зовет на помощь. Сквозь толстые бронированные стекла я не слышу его голоса. Я просто машу ему на прощание рукой, разворачиваюсь и ухожу. Мерзавец не имеет права на жизнь. Нет ничего страшного в том, что вместе с домом сегодня взорвется и десяток других мерзавцев. Правда, на их месте быстро появятся новые.

Старик Тони так и не приехал. Ему повезло. Я даже немного рад за него. Все-таки человек старой закалки. Теперь таких уже не делают…

Додумать я не успеваю. В соседнем квартале гремит взрыв. Слышится грохот обваливающихся стен. Несмотря на сильный дождь, от того места, где стоял особняк губернатора, наплывает густое облако пыли. Буквально через десять секунд звонит мой телефон.

– Да, Кэт.

– С вами все в порядке, босс?

– Если ты о взрыве, то это взлетел на воздух особняк губернатора. А со мной все в порядке.

Милая она, моя секретарша…

…Утром мы не успеваем обменяться с Кэт новостями. В контору входит Алиса. Она меряет Кэт взглядом, и по глазам становится понятно, что удовлетворена сравнением в свою пользу.

– Могу я поговорить с мистером Брауном? – спрашивает вдова губернатора.

– Кэт, иди, погуляй с часок, – говорю я секретарше.

Мы остаемся с Алисой одни – только сейчас замечаю на ее голове шапочку с траурной вуалью. На стол женщина кладет деньги.

– Я же говорил тебе, что денег не надо.

– Теперь я богата. Все миллионы бедного Амброза перейдут ко мне, – произносит она чувственно. – Но это лишь часть того, что можем иметь мы, снова объединив усилия. У тебя есть запись убийства – компромат на оставшихся в живых «отцов города». Если грамотно надавить на них, то мы сможем управлять ими, получить настоящую власть и большие деньги. Как ты? Согласен?

Она сидит, закинув ногу за ногу. Из-под среза юбки белеет упругое бедро. Его сжимал покойный губернатор, сжимал в порывах страсти, теряя голову, и я. Сколько еще мужчин сжимали эти бедра? Скольких она сама сжимала ими?

Алиса улыбается. Она знает себе цену. И только тут до меня доходит, что взрывчатку в свой особняк привозил не губернатор, а она сама. Амброз О’Хара ничего не знал о предстоящем взрыве. Не удивлюсь, если эта стерва сама порекомендовала мужу мои услуги как частного детектива, собрав по знакомым сведения о методах моей работы. Алиса же и отправила на тот свет прежнего хаусмастера, чтобы освободить мне вакансию. Она все предвидела наперед, дергала за ниточки, управляя и мной, и мужем.

Она добилась того, чего хотела. У нее теперь железное алиби. В день взрыва ее вообще не было в городе. А теперь она хочет большего. Хочет того, чего желал ее муж.

Ну, что мне ей сказать? Даже не знаю, надо подумать.

Новелла 3

Нередко можно услышать от женщин: «Как жаль, что я не родилась мужчиной!» От меня – Мэвис Клер – вы такого не услышите никогда, что бы ни случилось в этом грязном и безумном мире. Я счастлива, что родилась и умру женщиной. Мужчины гордятся собой, потому что уверены, будто это они трахают своих подружек. Со мной такой номер не пройдет. Не они трахают меня, а я их, потому что я – проститутка. Все правильно, люди платят деньги за то, чтобы кто-то другой делал работу за них. Мужчины мне платят, но я не пойду спать с тем, кто просто тупо предложит мне больше денег. Я всегда оставляю за собой выбор и не посвящаю в свою тайну того, кого этот выбор касается.

Бэйсин-Сити – гиблое место. Тут аромат порока всегда замешан на испарениях смерти. Но если ты родилась и выросла здесь, то это лучшее место на земле. Только тут ты стоишь ровно столько, сколько достойна стоить. Ни центом больше, ни центом меньше. Никто не сделает для тебя скидку, не пожалеет, не придет просто так на помощь. Просящий, жалующийся на жизнь в нашем Городе Пороков так же неуместен, как гроб с покойником на свадебном столе.

Темнота ночи окутывает улицу. Над асфальтом проплывают рваные клочья тумана. В воздухе висит странный сплав запахов, в котором можно различить оттенки застоявшихся нечистот, сухой травы и поджариваемого солода, наплывающий волнами от пивоварни «Старый рейнджер». Ей уже больше ста лет. Когда-то она находилась за городской чертой. Тогда Бэйсин-Сити был еще благопристойным городишкой и вмещался в границы теперешнего Старого Города.

Тень от фонаря перечеркивает тротуар и косо ложится на стену. Мерный цокот моих металлических шпилек гулко отзывается на пустынной улице и тянется за мной звуковым шлейфом. Время еще есть. Я приехала немного раньше, чем следовало. Ярко освещенный вход в бар «Пушистая кошечка» замыкает перспективу Грин-стрит. Здесь, в южном пригороде, можно особо не опасаться, что тебя изнасилуют, ограбят или зарежут просто ради развлечения. Тут порядок держит мафия. Так что район считается вполне добропорядочным и безопасным. Работать тут одно удовольствие.

Достаю свой любимый узкий портсигар на десять тонких дамских сигарет. Узкие, тонкие вещи всегда стройнят их обладательницу. Щелкаю зажигалкой. Из-под колесика выскакивает веер искорок, но огонек так и не появляется.

– Вот же черт.

Другая на моем месте трясла бы зажигалку, крутила колесико, проводила другие бессмысленные манипуляции. Но я не люблю зря тратить энергию и излишней суетой повышать энтропию вселенной. Просто подношу зажигалку к уху и нажимаю клавишу. Шипения не слышно. Все, газ некстати кончился. Бесполезная теперь для меня зажигалка летит в решетку ливневой канализации, проваливается между прутьями.

Футах в ста от меня под кирпичной стеной устроился на смятых картонных коробках бездомный. Все его имущество хранится в проволочной каталке, позаимствованной в супермаркете. Ее теперешний хозяин зачем-то привязал разлохмаченной веревкой к трубе. Неухоженный мужчина спит и даже похрапывает, задрав давно не чесанную бороду к невидимым звездам. Недопитую бутылку с виски он любовно прижимает к груди.

Легонько толкаю его носком лакированной туфли в плечо.

– Эй…

Бездомный открывает глаза и смотрит на меня. Вернее, не на меня, а пялится снизу под мою короткую, из красной кожи, облегающую юбчонку. Ему однозначно «сносит крышу», глаза становятся неподвижными. А вот губы беззвучно шевелятся, словно он отсчитывает, сколько месяцев у него уже не было женщины.

– Огоньку дай, – пытаюсь вернуть его к реальности.

– Что? – хрипло и неосмысленно выдавливает из себя бездомный.

– Огоньку – прикурить красивой девушке.

Не отводя взгляда, бездомный лезет в карман, щелкает зажигалкой. Я присаживаюсь перед ним на корточки и ловлю кончиком сигареты пляшущий на ветру огонек.

– Насмотрелся? – свожу колени, поднимаюсь.

– Ууу… ааа… – слышится нечленораздельное, но однозначно восхищенное.

Он тянет ко мне свои заскорузлые пальцы.

– Пошел вон. – Мои шпильки вновь стучат по тротуару.

Я стою, прячась в тени, отбрасываемой старым платаном, невдалеке от бара. Неоновая вывеска переливается всеми цветами радуги, отражаясь во влажном асфальте. В «Пушистой кошечке» нет штор. За широкими окнами все на виду, как на витрине. Девочки в нарядах, которые больше открывают, чем скрывают, сидят за стойкой, за столиками, лениво потягивают коктейли через соломинки. Некоторых из них я знаю. Вон толстушка Бетси, выкрасившая волосы на прошлой неделе в зеленый цвет. А вон, у самого окна, Одри. Ей уже двадцать пять, но она умело изображает из себя скромнягу школьницу. Есть любители и на такой товар. Ночь еще только начинается, а потому мужчин мало. Всего трое. Два старых развратника, не церемонясь, разглядывают проституток. Думаю, пришли взять одну на двоих, чтобы сэкономить. И один молодой человек.

У крыльца прохаживается Фил, бывший боксер. Раньше он работал вышибалой в стриптиз-баре «Глубокая глотка», но после того, как случайно отправил на тот свет одного из обнаглевших посетителей ударом кулака, ему пришлось сменить место работы. Теперь он следит за порядком здесь, в «Пушистой кошечке».

С девушками можно развлечься прямо в заведении – для этого на втором этаже оборудовано несколько комнат, но можно брать их и «на вынос». Каждая проститутка работает здесь на собственный страх и риск. Никаких сутенеров, никакой охраны. Лишь заплати при входе Филу и лови удачу.

Дым от моей сигареты сносит к освещенному рекламой крыльцу. Вышибала всматривается в густую темноту под платаном, пытаясь разглядеть меня. За поворотом вспыхивает свет фар. На улицу выплывает поблескивающий лаком, похожий на дорогой гроб лимузин. Я гашу сигарету о ствол дерева. Вот и пожаловал тот, из-за кого я сегодняшней ночью здесь оказалась. Бенджамин Палмер – редкостная сволочь и гнусный негодяй. Я знаю о нем достаточно много, хоть и вижу его в первый раз. Он держит в Бэйсин-Сити всю торговлю левым виски и жестоко расправляется с теми, кто пытается составить ему конкуренцию. В прошлом месяце по его приказу показательно вырезали всю семью Черного Боба, обладателя небольшого подпольного заводика на болотном острове, лишь за то, что он посмел продать в бар на северной окраине пять ящиков виски в обход Палмера.