Восток. Запад. Цивилизация - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно так.
И Эва сжала перо в руке.
– Что ты…
– Замолчи, – попросила Эва, и сестра в кои-то веки подчинилась. А теперь надо позвать, но… как правильно звать того, кто должен услышать?
Эдди.
У него есть имя.
И еще тысяча обличий, потому что он шаман.
Особенный.
И когда тень от крыльев легла на мир, Эва улыбнулась. Услышал. Он ее услышал.
Глава 11
О том, что реальность порой куда сложнее, чем кажется
Эдди почувствовал тот момент, когда сон, в общем-то совершенно обыкновенный, полный полуразмытых образов и столь же неясных ощущений, изменился.
Стал плотнее воздух. И в нем прорезался характерный запах дыма. Едкая горечь его резала глаза. А жар опалил перья.
Перья?
Он снова стал вороном.
И снова – на той стороне. Не сам. Потому что его позвали.
Кто?
Несносная девчонка, которой не спится по ночам.
Ворон взмахнул крылами, поднимаясь над серым городом, и хрипло каркнул. А потом опустился ниже. Он видел русла улиц и темные скалы-дома. Видел тени людей. Одни выглядели плотными, почти настоящими, облик же других едва угадывался.
А еще он видел пламя.
Здесь оно было синим. И поднималось до самых небес. В вышине пламя свивалось, складываясь престранными узорами, чтобы устремиться вниз, к крохотному с виду человечку.
Чарли?
Это… это прошлое. То, что было раньше. Город помнит. И мир духов тоже. Но Эдди нужно не туда, там все ясно, его зовут в сам дом. Все еще целый.
Всегда целый.
Навсегда.
Он сложил крылья и рухнул в бурлящее пламя, чтобы закричать, но не от боли. От ярости. И пламя утихло. А дом изменился.
Так бывает.
Это… это еще более раннее прошлое, где огня еще нет. Он почти готов родиться, выплескиваясь из камней, разбросанных по всему дому.
Но главный, самый большой, прячется внутри.
Там, где стоит девушка, сжимающая в руке воронье перо.
– Ты услышал! – воскликнула она радостно. – Ты пришел.
Чтоб тебя…
Вот и спасай после этого всяких.
Обличье сменилось легко, он и подумать не успел.
– Нам… очень нужно было посмотреть! Это про того человека, в подвале. – Эва тотчас вцепилась в руку, словно испугалась, что сейчас Эдди возьмет и исчезнет. – Тори сказала… и вот мы здесь. Мы его видели. Он шел сюда. Пришел. С женщиной. Но эта женщина совсем-совсем неживая! А Кэти умерла. И не только она. И…
– Тише, – попросил Эдди, приложив палец к ее губам.
И она не отстранилась, только ресницы хлопнули.
– Просто тут все дрожит и, кажется, у меня заканчиваются силы. А как сделать, чтобы пройти дальше, я не знаю.
– Вот ведь счастье подвалило… – проворчал Эдди, и Эванора Орвуд вспыхнула.
– Извини, – произнесла холодно. – Если оторвала от важных дел.
Ну вот, обиделась. И за дело же. Ну да, Эдди никогда особо с женщинами не умел общаться. Но стыдно стало.
– Куда смотреть?
– Туда. – Она указала в коридор. – Они его туда понесли. Одна и еще другая, которая с ним пришла. У нее еще глаза голубые.
– Серые, – возразила вторая девица, до того державшаяся в тени. – А от него пахло… так пахло… просто невероятно.
Эва скривилась.
За дверью обнаружилась комната.
Странная комната.
Страшная.
Свечи.
Факелы.
И человек, склонившийся над другим.
– Что же вы так? – Его голос эхом отражался от стен. – Вы ведь так жаждали попасть в самое сердце… вы здесь. Поздравляю.
Камень. Длинный камень, черный от Силы, его напитавшей. Глаза ведьмы закатились, а рот приоткрылся.
– Назад! – Крик Эдди смешался с криком парня, грудь которого пробил тонкий клинок.
И ведьма вздрогнула.
А затем обернулась. Темные бездонные глаза. Скривленный рот.
– Тори! Тори, что…
– Ведьма! – Эдди отвесил девице Орвуд пощечину, и ее голова запрокинулась, а когти впились в его лицо. Она взвыла.
И отступила.
– Это… это…
– То место. – Эдди обернулся.
Тот, который кричал, дотянулся до алтарного камня. Камень сам по себе артефакт? Похоже на то. Но другой, с клинком, резко вытащил этот клинок из груди жертвы и сказал что-то, но звуки пропали, а следом и картинка побледнела. Последнее, что увидел Эдди, прежде чем окончательно проснуться, – коридор с мертвецами. И первым лежал тот самый парень, мертвый, но не совсем.
Твою ж мать! И дернул же черт встретить эту девицу, которая умудряется вляпываться из одного приключения в другое.
Он отер пот со лба и поднялся.
И выругался, едва не наступив на лежащего мальчишку.
– Что ты тут делаешь? – просипел Эдди, потому что горло вдруг свело. И дышать стало сложно. Воздух вдруг исчез.
И надо бы до окна добраться.
Проклятье, если он не доберется до окна, то просто-напросто сдохнет. А окно где-то там… Комнаты, которые ему отвели, слишком большие.
Слишком…
Он споткнулся и едва не упал.
Точнее, упал – на втором шаге. От тычка под лопатку. И, ударившись всем телом о пол, вновь смог дышать. Пусть со свистом, пусть тяжело, но все-таки смог.
И тотчас зашелся в хриплом кашле. Казалось, еще немного, и его вывернет наизнанку, но острый палец мальчишки-сиу ткнул куда-то под ребра. Эдди захлебнулся.
Воздухом.
Чтоб тебя… встанет – точно кому-то уши оборвет.
Он и встал бы, но левая половина тела вдруг онемела. И следом пришел страх. Мозговой удар? Такое случается, но Эдди ведь не старик!
– Леж-ш-ши, – прошипел сиу. И исчез.
Поганец.
Надо… надо встать. Позвать кого-то. Левая рука вообще не чувствуется, но правая двигается ведь. А в глотке клокочет, но заговорить сил нет.
После удара-то.
Эдди попытался опереться на руку. И почти получилось. Кажется, носом хлынула кровь. На это наплевать, но в спину опять ткнули.
И от этого слабого тычка он зарылся носом в пушистый ковер.
– И шаман ты дерьмовый, – сказал мальчишка-сиу. – И не слушать. Мой старый хозяин не любить, когда его не слушать.
Теперь онемела и правая сторона. И от этого Эдди испытал облегчение. Если так, то выходит, дело не в ударе. Просто… нельзя поворачиваться спиной к сиу.
Мальчишка с кряхтением попытался повернуть Эдди на бок. Получилось не сразу. Затем подсунул ему под голову пару подушек.
– Пройдет, – сказал. В темноте его лицо выглядело более жутким, чем обычно. И зубы поблескивали, белые, нарядные. – Потом. Сейчас пить.
Он прижал к губам Эдди кружку.
Что в ней?
Точнее, что помимо воды? Глотать было больно.
– Не упрямиться. Пить. Если не пить, плохо. Тут и так мало. Для хозяина много
