Восток. Запад. Цивилизация - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почти каждого.
Некоторые, к сожалению, надевали маску поверх маски. Осторожные? Но их Эва тоже пыталась запомнить. И дом помогал. До нее доносились запахи, которых там, в настоящем мире, она бы не смогла почуять. Лаванды… лавандой набивают мешочки.
Эва шила их каждый год.
И вышивала тоже, ибо мешочки для лаванды, которыми перекладывают белье, должны выглядеть красиво.
Сигар. Не тех, что курит отец. Эти более горькие. Едкие. И кажется, от их дыма на языке остается привкус шоколада. Их владелец скрывает лицо за маской, расшитой серебром и жемчугом. Такая подошла бы женщине. А еще он не носит перчаток. И вот руки у него как раз мужские, грубые, широкие, с квадратными ногтями и даже длинным шрамом, что протянулся по тыльной стороне запястья. Он берет начало между мизинцем и безымянным пальцем, чтобы руслом нарисованной реки уйти выше, а потом и вовсе спрятаться под белоснежной манжетой.
И еще один.
Костюмы… зачем шить костюмы у портного на заказ, если они выглядят одинаковыми? Этот маску нацепил еще в карете. Серую.
Странно, что здесь, на Изнанке мира, серый цвет выглядит настолько ярким. И распорядитель низко кланяется именно этому гостю. Он что-то говорит, только Эва не слышит. Подхватив юбки, она бросилась вперед. Ей очень надо… хоть что-то надо. Дому не нравится этот человек. Настолько, что тот вырисовывает следы на ковре.
Черные. Дымящиеся.
Жуть.
– Ты куда…
Голос Тори донесся словно издалека, но… Эва спешит. Обегает человека в серой маске. Ничего. Он похож на ворона, только ненастоящего. Уродливого. А настоящие красивы, и даже очень. Этот же… высокий. Выше Эвы.
Что еще?
Он словно объят темным пламенем, которое тянется снизу. И воняет… как же от него воняет! Это отнюдь не запах туалетной воды, с которой порой перебарщивал дядюшка Фред, маменькин кузен, появлявшийся в доме редко, только когда сильно проигрывался в карты. И маменька потом злилась. И за карты, и за эту его привычку.
Но… там запах был хоть и сильным, но не таким.
А здесь…
Что-то гнилое.
Едкое.
Отвратительное настолько, что, будь Эва настоящей, ее бы вывернуло.
Тонкие руки. Белоснежные перчатки. И человек гладит левой рукой правую. Сквозь перчатку проступает что-то… кольцо? Перстень?
В петлице бутоньерка. Незабудки и… и еще какой-то цветок. Эва не знает, но запомнит. Как запомнит и трость, которую он оставил распорядителю. Трость из темного дерева, с виду простая и даже непримечательная, но свет падает как-то так, что из дерева выглядывает змей…
Нет, не змей, хоть и похож.
Но у змей нет ни лап, ни крыльев. Дракон? Это…
– Да что с ним не так?! – Тори требовательно дернула за рукав, и Эва упустила мгновенье. Вот человек оборачивается, кланяется кому-то. – Надо же, какой…
– Какой?
– Притягательный.
– От него воняет.
– Нет, что ты. – Тори прикрыла глаза. – Какой удивительный аромат.
– Ты в своем уме?
– А кто из нас вообще в своем уме?
– Это… это же вонь!
– Как та музыка. Ты ведь слышала ее иначе, а меня и вправду стошнило.
Человек идет мимо Эвы. А за ним бледной тенью следует девушка. Ее лицо не скрывает маска, но само лицо на нее похоже. Белый фарфор, легчайший румянец. Тонкие черты…
– Красивая. – Тори втянула запах. – И тоже пахнет… им. Надо его найти.
– Надо, – согласилась Эва. – Найти и убить.
А в дверь входит еще один человек. И его Эва узнала. По усам. Сейчас они кажутся смешными, наклеенными.
– Это еще что за шлюха…
– Тори!
На плече человека повисла девушка той своеобразной наружности, которая свидетельствовала, что образ жизни ее далек от приличного. Хорошенькая. Круглолицая. Синеглазая. Ее волосы слегка вьются и, прихваченные бантиками у висков, водопадом ложатся на плечи.
Девушка что-то говорила…
А ведь Эва должна понимать, что они говорят. Или… или дом не понимает? Он видит, но не слышит?
– Спасибо, – шепнула Эва, прижавшись щекой к стене. – Спасибо, что ты принял нас.
И услышала эхо, далекое, полное боли.
– Я… я что-нибудь придумаю. Или это все? Нам уходить?
Мгновенье.
И все снова меняется. Столь стремительно, что Эва не успела заметить, как и куда исчез холл и люди в нем. Просто вдруг она оказалась в месте, где темно.
Тесно.
И страшно.
– Тори!
– Я тут. – Пальцы из темноты коснулись руки. – Здесь… жутковато.
Ее фигура шла рябью, но вот все посветлело.
Подвал.
И факелы на стенах. Мужчины спускаются. Впереди тот, в серой маске. За ним две девушки. Одна – бледная и… неживая.
Вот что в ней неправильно.
Она неживая!
То есть Эва была не совсем уверена, она все-таки пульс не прощупывала, но испытывала странную убежденность, что так оно и есть. Ведь здесь Эва видит чуть больше, чем там.
Вторая выглядела живой.
Та, с бантиками в волосах и синими глазами.
С губами слишком яркими, чтобы поверить в отсутствие помады. И мушка на щеке никуда не делась. Она следовала за мужчиной, не спуская с него влюбленного взгляда.
В подвал.
И дальше.
За ними идти?
Кэти… Кэти и двое мужчин тянут третьего.
– Они его убили! – прошипела Тори.
– Он же живой. Значит, не убили. Не до конца.
А из двери снова появилась та, светловолосая, с бантиками. И что-то сказала Кэти. А потом кивнула на мужчин. В следующее мгновенье она продемонстрировала пуговку, зажатую в руке. И…
Мир замерцал.
– У меня голова сейчас заболит от этой суеты, – проворчала Тори. – Давай помедленнее.
Изменилось немногое.
Девушка переступила через тела. Кэти… Кэти теперь лежала на полу, а девушка наклонилась и обшарила ее, вытащила из вороха юбок кошелек, который отправила в вырез платья.
Подошла к тому мужчине, с усиками, и обыскала уже его.
Отвесила несколько пощечин.
И когда тот открыл глаза, о чем-то спросила. И повторила вопрос… но голова мужчины запрокинулась.
И девушка этим недовольна. Она кричит, судя по тому, как широко открывается ее рот. И из двери вышла вторая девушка.
Мужчину подхватывают.
Тащат. Им тяжело. Той, которая жива, точно. А вот та, другая, с безумною улыбкой и широко распахнутыми глазами, держит мужчину с легкостью.
Она бы и сама справилась.
Картинка пошла рябью, становясь все более и более прозрачной. И Эва почувствовала, что еще немного, и она вовсе исчезнет.
– Нет! – Крик Тори почти разорвал хрупкую ткань иного мира. – Сделай хоть что-то!
Что?
Или… кровь, если кровь… нет, для этого надо вернуться, а Эва не уверена, что снова отыщет дорогу. Тогда что?
У нее есть перо.
И…
И Эва решительно вытащила его из волос. Она