Сергей Павлович Королев - Ребров Михаил Федорович

Об этом узнал Королев, и такую возможность заполучить к себе Мишина он не упустил.

Многие полагают, что стать главным ракетным конструктором Королеву было предначертано после освобождения из «шарашки». Это не так.

13 мая 1946 года решением правительства с грифом «Особой важности» было определено создание нового тогда направления оборонной промышленности — ракетостроения. 16 мая был подписан приказ министра вооружения Д. Ф. Устинова о формировании на базе артиллерийского завода № 88 в городе Калининграде НИИ-88 — головного предприятия по созданию управляемых ракет на жидком топливе. Директором НИИ был назначен известный организатор артиллерийской промышленности в годы войны генерал Л. Р. Гонор, главным инженером — один из создателей «катюши» профессор Ю. А. Победоносцев. В мае 1946 года в Германию приехала комиссия во главе с маршалом артиллерии Н. Д. Яковлевым. Входил в нее и Д. Ф. Устинов, назначенный Сталиным руководителем ракетостроения. У него был свой фаворит — конструктор С. Синельников, разрабатывавший позднее зенитную ракету на базе немецкой «Вассерфаль». Да и могла ли идти речь о недавнем зэке Королеве? Два человека «сломали» эти сомнения — генерал Л. М. Гайдуков и профессор Ю. А. Победоносцев, знавший Королева по ГИРДу и РНИИ. Однако окончательное решение о кандидатуре Королева было принято лишь в августе.

Комиссия из Москвы осталась довольна тем, что удалось сделать «командированным» в Германию, и приняла ряд организационных мер. Среди них — решение о формировании из офицеров-фронтовиков бригады особого назначения (БОН), которой предстояло освоить все эксплуатационные премудрости «Фау-2». Командиром БОН был назначен генерал-майор А. Ф. Тверецкий. В Москву были отправлены эшелоны с производственным оборудованием, а также два спецсостава, состоявших из вагонов с чертежными залами, вычислительной техникой, оборудованием для технологического цикла сборки и подготовки ракет к пуску. Предстояло определиться и с местом проведения испытаний.

Главное же, нужен был человек, имевший глубокие знания в области ракетостроения. И не только теоретические. Человек, изучивший все материалы о фашистском «оружии возмездия», знакомый с проблемами, связанными с производством и применением этого вида оружия, видящий перспективу развития военного ракетостроения. Речь шла о назначении на новую должность — главного конструктора управляемых баллистических ракет дальнего действия. Претендентов было несколько. Так виделось руководству. Но по большому счету среди этих нескольких наиболее подходящим был инженер Сергей Павлович Королев.

Приказ о назначении Королева главным конструктором управляемых баллистических ракет дальнего действия и начальником 3-го отдела специального КБ, входившего в состав НИИ-88, был подписан Гонором 9 августа.

Структура конструкторского бюро Королева в тот начальный период была такой: 60 инженеров, 55 техников, 25 практиков, 580 квадратных метров производственных площадей. Но не это было главным. Назначение на столь ответственную должность Королев воспринял сдержанно. После внутренней ломки это было как бы возвращением к повседневности, к той работе, которую он любил и в которой знал толк.

Долгие месяцы пребывания в Германии позволили увиденное осмыслить и оценить. Он отдавал должное разработкам Доренбергера Брауна, однако опыт, который был накоплен к тому времени, и знания подсказывали ему иной путь. Королеву представлялась несовершенной сама конструктивно-компоновочная схема ракеты. Стальная каркасная конструкция корпуса, подвесные баки, неотделяющаяся головная часть — все это было далеко не самым лучшим вариантом, если не сказать больше. Недостаточно точной и надежной была система управления. Разбирая подетально все узлы и механизмы и продумывая их назначение, Королев приходил к выводу, что многие из систем, агрегатов и узлов неоправданно усложнены.

В первой половине февраля 1947 года специальная комиссия, в состав которой входил и Королев, подготовила перспективный план работ по ракетной технике. Обсуждение этого плана на правительственном уровне состоялось в начале апреля, а 14-го членов комиссии принял И. В. Сталин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Возглавлял комиссию директор НИИ-88 Гонор, в ее составе были главные конструкторы смежных НИИ и КБ, Королев и представители Главного артиллерийского управления. Докладывал вождю Гонор. Сталин, наслышанный о «чудо-оружии» Гитлера, слушал молча и не скрыл своего удивления, узнав, что материалы по изучению трофейной ракетной техники составили тридцать объемистых томов. Слова, что в НИИ имеется свой проект ракеты, которая сможет поражать цель на значительно большем расстоянии, чем немецкая, Сталин воспринял с удовлетворением. Однако в конце беседы заключил:

— Сначала в кратчайшие сроки надо сделать ракету, аналогичную немецкой А-4, а потом браться за другие проекты…

Естественно, возражать, доказывать преимущества задуманного никто не решился. Вечером того же дня Королев встретился с Тюлиным.

— Рассказывай, Сергей, как принял, о чем спрашивал, что говорил? — обрушил град вопросов Тюлин. — Не томи!

— Не томлю я, дай опомниться… В общем, все было очень неожиданно, а потом так просто. Мы ожидали в приемной. Когда предложили войти в кабинет, слабость и волнение охватили меня. Сам Сталин! Он заметил наше смущение и сразу усадил всех. Беседу начал спокойно, неторопливо, вполголоса. Все время ходил по кабинету и курил свою трубку. Я не сводил с него глаз. Признаюсь: представлял его и таким, и не таким. Объяснить не могу. Он задавал много вопросов, слушал внимательно…

Королев вдруг смолк, потер виски, покачал головой и совсем неожиданно стал собираться уходить.

— Рассказывать, собственно, нечего, — с нескрываемой грустью закончил Королев. — Мой проект не прошел, приказано копировать Брауна.

— Почему?

— Стратегические соображения…

Тюлин успокаивал, говорил, что Королев может работать над новым проектом параллельно, а пока, делая Р-1, промышленность накопит опыт производства, испытаний и эксплуатации крупных ракет и подготовится тем самым к освоению перспективных идей.

— Все это так, — соглашался Королев. — Но о каком выигрыше времени идет речь? Если о том, что А-4 проще, что, ставя ее на конвейере, мы частично компенсируем урон, нанесенный войной, то это самообман. Нам нужно экономить все — металл, рабочие площади, энергию, другие ресурсы… А для этого надо делать новую технику, а не старую, смотреть в завтрашний день…

ПРЕДИСЛОВИЕ К ВОСХОЖДЕНИЮ

Не повторять чужих ошибок. — Капустин Яр. — На кого падала тень подозрений. — Кабинет № 13. — Судьба Гонора предупреждает. — Вздох облегчения спустя годы

Итак, решение о разработке ракеты Р-1, как копии ракеты А-4, но из отечественных материалов, было принято на высочайшем уровне. В определенной мере оно было вынужденным. Многие понимали, что, еще не родившись, Р-1 начала морально устаревать. К концу 1947 года был готов проект ракеты Р-2 с качественно лучшими характеристиками. Однако опыт, накопленный по А-4, позволял сосредоточить внимание на организации производства. Это была задача первоочередной важности, ибо ни одна отрасль отечественной промышленности не могла в то время начать изготовление ракет без соответствующей перестройки.

Недостатки А-4, почти полное отсутствие теоретических материалов с обоснованием принятых технических решений потребовали такой организации работ, которая обычно необходима при разработке совершенно нового проекта. На этом этапе закладывались основы отечественного ракетостроения, вырабатывались принципы организации производства сложнейших конструкций и оригинальный подход к решению теоретических проблем.

Отдавая должное конструкторским решениям Брауна и Доренбергера, Королев видел и слабые стороны ракеты А-4 («Фау-2»). Впрочем, эту «слабинку» видели многие, нужно было найти пути избавления от нее и увеличить возможности ракеты. Первое, что подсказывала инженерная логика, — отказаться от корпуса ракеты. «Зачем он? — рассуждал Королев. — Спрятать начинку? А ведь она, по сути, до элементарного проста: баки с топливом. Так пусть эти баки и будут корпусом».