Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне - Юрий Цурганов

В любом случае, Ширинский-Шихматов не призывал эмигрантов идти каяться в полпредство СССР или записываться в «возвращенцы». Он заявлял: «Служить России он («среднестатистический эмигрант» – Ю. Ц.) хочет, оставаясь таким, каков он есть, с теми убеждениями, которые ему присущи… Сочувствие России… не совпадает с признанием марксовой доктрины» {{ Там же.}} .

Появление РЭОД вызвало мощную ответную реакцию на страницах зарубежной печати: эмигрантские политические группировки были вынуждены заняться организованным обсуждением вопросов, поднятых РЭОД. В ходе обсуждения была подготовлена почва для совместных действий различных организаций и лиц, разделяющих основные идеи оборончества в духе РЭОД.

Одной из своих главных задач организаторы РЭОД считали борьбу с «пораженчеством любого толка», категорически отказывая своим оппонентам в каком-либо другом понимании патриотизма, кроме как защиты страны во время войны с внешним врагом, независимо от существующего в ней политического строя: «Во имя борьбы с существующим в России правительством, некоторые круги эмиграции открыто солидаризируются с… вражескими планами, надеясь ценою раздробления родины купить себе возможность возврата в нее и захвата в ней государственной власти» {{ Оборонческое движение. — Май 1936. — № 1, — С. 5.}} .

Между тем авторитетные лидеры правого крыла эмиграции, принципиально остававшиеся на позициях «Единой и Неделимой России», но желавшие сталинскому СССР поражения, заявляли о своем отказе от всяких имущественных и властных притязаний после свержения большевизма в России. Как уже отмечалось, эти идеи были приняты как руководство к действию Российским зарубежным съездом 1926 года. Они базировались на принципах, провозглашенных политическим лидером эмиграции Великим Князем Николаем Николаевичем и председателем РОВС П. Н. Врангелем. Приверженность этим идеям неоднократно подтверждалась и в начале 1940-х годов {{ Письмо генерала Зинкевича членам Галлиполийского союза в Праге, 11 августа 1941. — Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 4, Л. 52; Военный журналист (Белград). — 15 января 1940. — № 8, — С. 4-5; Информация Управления III Отдела РОВС в Болгарии, 17 февраля 1942. — ГА РФ. — Ф. 6461, Оп. 2, Д. 35, Л. 23.}} . Однако, это очевидное обстоятельство основателями РЭОД игнорировалось.

В то же время, хорошо представляя себе психологические типы эмигрантов, для которых были характерны пораженческие настроения, идеологи РЭОД пытались перетянуть их на свою сторону. Так, Марк Слоним стремился убедить тех, кто считал Россию погибшей, в том, что революция – это не только крушение старого уклада жизни, но и рождение нового. Других, которые, по его оценке, перенесли свою ненависть к большевизму на весь народ, он упрекал в потере эмоциональной связи с народом {{ Слоним М.Л. Плакальщики и ругатели // Оборонческое движение. — Май 1936. — № 1, — С. 4. }} .

Особое значение основатели РЭОД придавали разоблачению расовой теории германских нацистов. Н. Н. Алексеев писал, что некоторые эмигранты «не отдают в ней никакого отчета и потому считают немцев своими друзьями и возможными освободителями России» {{ Алексеев Н.Н. Мания величия // Оборонческое движение. — Май 1936. — № 1, — С. 4.}} . Свою статью, опубликованную в № 1 газеты «Оборонческое движение», он проиллюстрировал цитатами из Гитлера, Розенберга, Франка, передовиц нацистской печати и книги Гауха «Новые основы учения о расах».

В том же номере отдельно была приведена большая подборка высказываний вождей Третьего Рейха о «превосходстве германской нации» над всеми другими, в том числе и над русской. Алексеев заканчивает свою статью следующим утверждением: «Благородное человечество» обязано германскому духу созданием еще другой теории, применение которой стоило также не мало крови – теории борьбы классов. Но эта последняя учит о «последнем освобождении» всех людей через «класс-Мессию» – международный пролетариат. В основах своих теория борьбы классов гуманистична, тогда как теория борьбы рас – явно бесчеловечна. Она зовет не к «последнему освобождению», но к «последнему угнетению», как идеалу… И бороться с марксизмом силой национал-социализма – не значит ли это просто – «из огня да в полымя»? {{ Там же.}}

Участники РЭОД уделяли много внимания Дальнему Востоку: положению российских эмигрантов в Маньчжурии, агрессивным планам Японии и безопасности дальневосточных границ СССР. Поэтому одним из главных объектов критики РЭОД избрало Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии (БРЭМ). Инициатива создания Бюро исходила от командования Квантунской армии, цель которого состояла в том, чтобы таким образом облегчить себе проникновение на территорию советского Дальнего Востока. С русской стороны вдохновителем создания Бюро был атаман Г. М. Семенов, который использовал его для преследования эмигрантов, не согласных с его взглядами и действиями. Жертвами преследования становились не только либерально настроенные эмигранты, но и представители правых кругов. По этим вопросам основатели РЭОД неоднократно направляли телеграммы Генеральному секретарю Лиги Наций Авенолю и председателю международного офиса Нансена для беженцев Гансону: они просили защитить своих соотечественников, проживающих на Дальнем Востоке, от преследования со стороны Бюро по делам русских эмигрантов в Манчжурии.

Идеологам РЭОД приходилось и самим отвечать на критику, исходившую, в том числе, и из лагеря, который она считала близким по духу. П. Н. Милюков в своей газете «Последние новости» обвинял организаторов движения в том, что они присвоили себе название того явления, которое существовало в эмиграции уже давно и независимо от них. Ему возражали, что главным является единение оборонческих сил, а не выяснение того, кто был провозвестником идеи.

Одним из важнейших для РЭОД был вопрос: «Станет ли Красная Армия защищать Россию?» Ответ давался только положительный. При этом утверждалось следующее: «Да, народы Союза будут защищать свою страну. И не только территорию, посевы и недра, леса и реки: они будут защищать землю, родившую Революцию, освободившую их от векового рабства царю и помещикам; Революцию, вернувшую им человеческое достоинство» {{ Оборонческое движение. — Май 1936. — № 1, — С. 7.}} .

Подобные утверждения дали основание А. И. Деникину обвинить РЭОД в том, что оно черпает свою идеологию «на улице Гренель» {{ Деникин А. Мировые события и русский вопрос… — С. 65.}} , где находилось советское посольство.

Вступление в ряды РЭОД зачастую становилось результатом не адекватной оценки событий, происходящих в СССР. Так, донской казак Александр Семенченков писал: «Советское правительство, после семнадцатилетнего расказачивания казачьих областей, всенародно объявило о восстановлении казачества» {{ Семенченков А. Казачество и оборончество // Оборонческое движение. — Май 1936. — № 1, — С. 4.}} . Заявляя о начале «новой эпохи» для родных ему краев, он сообщал о возобновлении ношения казачьей формы в СССР и о том, что иногородним якобы предложено «в циркулярном порядке ее надеть». Из этого он делал вывод, что с вековой враждой казаков и иногородних покончено навсегда. Попутно он критиковал казаков-националистов, отстаивавших идею создания независимого государство Казакия на юго-востоке России после ликвидации СССР.

Но чаще участие в РЭОД становилось следствием перипетий эмигрантского существования. Так, Г. А. Грехов выступил со статьей в жанре открытого письма. Этот чрезвычайно эмоциональный документ свидетельствует, прежде всего, о разочаровании рядового участника Белого движения в руководителях военных организаций российского зарубежья: «Многолетние скитанья, «собачья жизнь», борьба за кусок хлеба и за право этот кусок хлеба заработать, бездеятельность и пустословие «вождей» заставили нас задуматься и посмотреть в будущее уже не чужими, а своими собственными глазами… Началась внутренняя вражда, и доброволец 1917 года перестал узнавать добровольца 1936 года» {{ Грехов Г.А. Письмо добровольца // Оборонческое движение. — Май 1936. — № 1, — С. 5.}} .

Приход людей, подобных Грехову, в лагерь оборонцев, равно как и противоположное стремление других связать с Гитлером надежду на долгожданный «весенний поход», было следствием одного и того же: глубокого психологического надлома, охватившего российское зарубежье вообще и военную эмиграцию в частности во второй половине 1930-х годов.

Другим генератором идей советского оборончества были издававшиеся в Париже в 1930-е годы сборники статей «Проблемы». Об истинных планах Гитлера в отношении России авторы сборников начали писать еще задолго до начала Второй мировой войны {{ Винклер О. Национал-социализм и Россия // Проблемы (Париж). — 1934. — Сб. 1. Угроза войны, — С. 77-118; Минахорьян В. Война и национальный момент // Проблемы. — 1936. — Сб. 3. Перед грозой, — С. 193-237.}} . Особое опасение у них вызывали планы раздела страны {{ Лебедев В. Новая стратегия — новая дипломатия // Проблемы. — 1935. — Сб. 2. Защита страны, — С. 15.}} . Редакция «Проблем» считала существование СССР в его границах «совершенно необходимым для народов, населяющих Россию, и для прогресса всего человечества…» {{ Проблемы. — 1935. — Сб. 2. Защита страны, — С. 3.}}