Тайландский детектив - Ирина Баздырева

К барной стойке с нарочитой медлительностью, копируя походку манекенщиц, приблизилась ярко накрашенная девица, чье тщедушное тельце прикрывали две тряпочки. Одна из них — из крашенной кожи — считалась юбочкой. Другая прикрывала отсутствующую грудь и, по-видимому, все время сползала вниз, потому что девица, то и дело, поддергивала ее вверх. Усевшись напротив Кати, так, что Вонг оказался стоящим между ними, это тщедушное создание с издевательской улыбкой разглядывало ее, то и дело, откидывая за спину блестящие длинные волосы, единственное, что было в ней привлекательного.

Неожиданно хлопнув ладонью по стойке, она, что-то потребовала у бармена, но он не обратил на нее никакого внимания. Тогда она встала и, прильнув к Вонгу, провела ладонью по его плечу и руке, зазывно улыбаясь ему ярко накрашенным ртом. Закончив разговор с толстяком, Вонг отодвинув девицу, подошел к Кате и по хозяйски, словно это была его собственность, расстегнул ее поясную сумочку, достав несколько долларов и аккуратно застегнув ее, сунул купюры в пухлую ладонь толстяка. На стойку со стуком был брошен ключ с допотопной деревянной грушей и бармен толстым, коротким пальцем указал на дверь, позади стойки.

Вонг кивнул Кате, чтобы она следовала за ним, но не тут то было. Девица, вдруг, проявила неожиданную прыть, втиснувшись между ними. Толкнув Вонга на табурет, на котором только что сидела, и, обвив его шею руками, она взгромоздилась к нему на колени. Катя растеряно стояла рядом, не зная, что предпринять и, видимо, выглядя довольно забавно, потому что пивнушка откровенно потешались над ней.

Стряхнув с себя девицу, Вонг поднялся, но та неожиданно кинулась на Катю. С силой толкнув ее обратно на табурет, с которого Катя поднялась, что-то визгливо крича, заливаясь громким, натужным смехом, она показывала на нее, обращаясь к залу. Из ее вульгарных жестов, было понятно, что ей не нравилось, что Вонг уходит с ней и, что девица, считает его своим клиентом. Воинственно уперев руки в бока эти два мосла и стакан крови, грозно наступали на Катю.

Пивнушка оживилась: задвигались стулья, послышались выкрики — похоже на них начали делать ставки, как на бойцовых петухов, столь любимых тайцами. Бармен уже принялся расторопно принимать их. Зубочистка возбужденно дергалась меж его губ, словно змеиное жало.

Поднявшийся с табурета Вонг, двинулся было к Кате, но был остановлен толстой, как свиной окорок, рукой бармена, легшей ему на плечо. Тем временем, девица, расставив тощие ноги на высоченных каблуках, чтобы придать себе устойчивость, отвесила Кате оплеуху, выкрикнув, что-то оскорбительное. Вокруг засмеялись. Минуту соображая, Катя смотрела на нее. Надо же, опять ее лупят?! Похоже, в этом Таиланде, будь он неладен, ее собрались лупить все кому не лень…

— Ладно… прорвемся… — процедила она по-русски и когда девица ринулась на нее, намереваясь вцепиться ей в волосы, встала и взялась за табурет.

Пивнушка взорвалась восторженными дикими воплями, предчувствуя нешуточную драку между двумя шлюшками, не поделивших клиента. С девицы враз слетела вся ее бесноватость, и она в нерешительности, остановилась. Вонг, пользуясь ее замешательством, под разочарованный вой и улюлюканье тут же вмешался: стряхнув с плеча жирную руку толстяка, он отобрал у Кати табурет, и поставив его на место, что-то резко сказал бармену. Тот пожал жирными плечами, колыхнув при этом всеми своими телесами и, разочарованно двинул зубочисткой.

А тайская валькирия, после того как Катю «разоружили», теперь вовсю рвалась к сопернице, чтобы взять реванш и поквитаться с ней, пока Вонг не умерил ее пыл, схватив за запястье и сжав так, что заставил ее, страдальчески сморщившись, осесть на пол.

Зрители, в азарте, повскакивали со своих мест, послышались звуки разбиваемых бутылок, в них полетели гнилые овощи. Оставив, попискивающую от боли шлюшку, Вонг, заслоняя Катю, попятился к дверям. Толстяк рявкнул и жестом полководца махнул в зал. Из темных углов, появились, внушающие уважение своим устрашающим видом и вызывая невольное желание считаться с ними, но все же уступающие габаритами своему хозяину, вышибалы. Рассредоточившись по залу, они скрутили особо разбушевавшихся заводил, доступно объясняя им по пути к выходу, элементарные правила поведения. Итогом их педагогического внушения стали выбитые зубы, подбитые глаза и расквашенные носы.

А Катя, спотыкаясь, вслед за Вонгом, поднималась по лестнице, выходящую в узкий коридорчик, скупо освещенной мигающей, вот-вот готовой потухнуть, лампочкой. С каждой стороны на него выходило по три двери. Одну из них Вонг открыл ключом с тяжелой грушей так, что ни разу не стукнул ею. Они вошли в маленькую комнату, почти все пространство которой занимала широкая двуспальная кровать. Вонг выглянул в окно и опустил циновку, и пока он осматривал номер, Катя, повалившись на смятое, затасканное покрывало, провалилась в мутный болезненный сон.

— Поднимайтесь, — разбудили ее, тряхнув за плечо и, когда она села, пытаясь справиться с головокружением, сунули в руки кружку с горячим кофе.

Его знакомы терпкий аромат заставил ее открыть глаза и окончательно проснуться.

— Долго я спала? — уныло спросила она.

— Минут тридцать. Больше позволить я вам не мог.

Катя глотнула кофе и замотала головой — он обжег и без того саднящую рану на губе. Поставив кружку на пол, и чуть не стукнувшись головой о тазик, притулившийся на табуретке в углу, она прижала пальцы к губе.

— Что теперь со мной будет? — спросила она, повернувшись к Вонгу.

— Я отвезу вас в отель. Вам нужно придумать себе алиби на эту ночь, — ответил он примостившись на противоположном конце кровати, по обе стороны которой оставался узкий проход между нею и стеной. Изголовьем кровать упиралось в окно, закрытое опущенной циновкой.

— Но я ведь не убийца? Я никого не убивала.

— Все равно искать будут вас.

— Но почему? — возмутилась Катя. — Ведь если бы не вы, я бы уже давно давала показания полиции… — и тут же прикусила язык, похолодев от страха и проклиная себя за свою несдержанность: разве можно такое говорить Вонгу? Ведь она видела, как он убил следователя с труднопроизносимой фамилией.

За стеной послышался размеренный скрип кровати, протяжные стоны и всхлипывания.

— Если бы вы сейчас оказались в полиции, ваша причастность к убийству уже была доказана, — произнес Вонг, никак не отреагировав на то, что она собиралась сдать его полиции.

Силясь понять его намерения в отношении ее, Катя сосредоточенно рассматривала продавленную спринцовку, валявшуюся на дне таза с потрескавшейся и отбившейся эмалью, и уродливыми ржавыми пятнами. В конце концов, собравшись с духом, она спросила:

— Почему вы не убили меня?

Вонг посмотрел на нее и утомленно потер щеку.

— Почему я должен вас убивать?

Стоны за стеной стали громче и протяжнее, скрип кровати чаще.

— Вы убили Саванга…

— Я его не трогал…

— Вы убили следователя… на моих глазах… Он мог рассказать полиции, что я не виновата в смерти Саванга. Он хотел мне помочь, а вы выстрелили ему в голову и целились в меня. Скажете, что это не так?

— Вы полагаете, вам известно, что произошло на самом деле? Думаю, вы сами ответите на свои вопросы, если попытаетесь разобраться в этом спокойнее и увидите очевидное. Расскажите мне все, что случилось с вами в доме Ку.

Катя кивнула, но прежде чем начать рассказывать, ей пришлось подождать, пока кровать за стеной натужно не скрипнула в последний раз, а протяжные вопли, похожие на крики мартовских котов, не стихнут.

— Я увидела мертвого Саванга, — медленно начала Катя, сосредоточившись на своих воспоминаниях. — Сначала подумала, что он уснул, а когда подошла ближе и увидела… — Катя шумно сглотнула, представив развороченный затылок Ку. — Я не знала что мне делать, мне было не по себе… и я обрадовалась, когда вошел следователь… У меня тогда смутно вертелась мысль звонить в полицию, а тут он… сам появился. Я пыталась ему объяснить про Саванга, но он, видя мое состояние и так все понял… хотел поддержать меня, успокоить…

Взяв с пола кружку, Катя нервно отпила остывший кофе.

— С чего вы взяли, что он хотел помочь? Он что-нибудь сказал вам?

— Н-нет… ничего не говорил, но явно хотел поддержать меня.

— Как это выглядело?

Припомнив, Катя спрятала одну руку за спину, другую же неуверенно вытянула вперед как для рукопожатия.

— И вам ничего не показалось странным?

— Что странного в том, что человек хочет помочь другому?

— Вы подумали, что он бросился к вам на помощь, потому что, так в первую очередь поступили бы сами, — проговорил Вонг. — Теперь вспомните, где вы подобрали пистолет из которого пытались выстрелить в меня?

— С пола, — машинально ответила Катя, а когда Вонг поморщился, призадумалась. — Он… он валялся возле тела следователя. У него еще так нелепо была подвернута рука, а на руке, почему-то, замшевая перчатка… на одной… — потрясенно прошептала Катя.