Укус сколопендры - Александра Стрельникова

Она прислонилась к стене обшарпанного дома и смотрела вслед стремительно удалявшейся мужской фигуре.

Теперь ей уже не надо было «держать фасон», и все эмоции невольно тут же отразились на уставшем, быстро посеревшем лице молодой женщины – «скороспелой черешни». Хоть и было ей еще далеко до тридцати, от былой привлекательности не осталось и следа.

Она стиснула зубы, на глазах выступили слезы. Самая сильная эмоция, которая более всего душила ее в этот момент, затмила все остальные, проступив на лице банальной бабьей досадой. Да, то было ясное осознание того, что в народе давно и метко подмечено пословицей: «близок локоток, да его не укусишь»… И понимание того, что вот сейчас от нее уходит не просто мужчина, а вместе с ним уходит и возможность иной, совершено иной жизни, которая могла бы быть у нее с ним… Если бы она не поторопилась с замужеством, которое, к тому же, теперь никак счастливым и удачным не назовешь.

– И даже ни разу не обернулся, – раздосадованно заметит Катерина, – выходя из оцепенения и торопясь в коммуналку к матери, куда она вернулась сразу после ареста мужа. Ведь ей нужно было спешно покормить сына грудью и бегом – снова на работу.

«Даже ни разу не обернувшийся» Николай четко чеканил шаг, удаляясь от переезда, где расходились теперь пути – в буквальном и переносном смысле – его и подруги молодости. Он направлялся к своему дому.

Ему не просто дался этот, с виду почти спокойный разговор. Конечно, мужское самолюбие было задето. Но удивительным оказалось другое: после беседы, расставлявшей в его понимании все точки над «i», молодой мужчина почувствовал не ревность, а облегчение. Почему?

Как бы там ни было, но в ту минуту Николай весьма тепло подумал о Светлане. Вскоре ему предстояла встреча с ней в Мурманске перед отправкой в очередной рейс… А, впрочем, кто знает, о чем еще мог подумать 24-летний мужчина, когда у него вся жизнь впереди?

Но, не смотря на то, что Николай для себя поставит окончательную «точку» во взаимоотношениях с Катериной, эта особа еще не раз попытается напомнить ему о своем существовании…

Несговорчивая москвичка

Как ни клялся-божился Витек-Комарик, что ни за что не женится, потому что он глубоко презирает ненадежное бабское племя, тем не менее, стрела Амура настигла и его… Причем, довольно скоро. И не взирая на все те эпитеты, которыми он, поддатенький такой, награждал эти нехорошие создания природы, утешая своего друга Николая…

А вышло так, что парень, истосковавшийся по дому, просто не захотел еще полсуток болтаться на железнодорожном вокзале. Обидно, но поезд «Мурманск-Ленинград» ушел перед самым носом. И тогда кассирша предложила ему билет на московский поезд, отправлявшийся через пару часов. Верхняя полка парня не смущала.

«А что? Поеду домой через столицу нашей Родины. Какая мне разница? Развеюсь, прогуляюсь заодно. Лишь бы ни зевать от скуки на вокзале».

Так молодой моряк-радиоинженер в весьма приподнятом настроении оказался в купейном вагоне поезда «Мурманск-Москва». Его настроение еще улучшилось, когда он вдруг обнаружил в своем купе молоденькую москвичку по имени Ольга. Правда, тут же находились еще двое попутчиков. Но шумные мужички-строители, к великой радости Виктора, вскоре должны были сойти в Кандалакше.

Лишь только поезд тронулся, на столе у хлебосольных попутчиков оказались бутылка водки, копченый лосось, вареные яйца, картофель «в мундире», буханка хлеба.

Девушка Оля достала домашнюю выпечку и шоколадные конфеты, также приглашая к угощению попутчиков. И заказала себе чаю у проводника.

– Давай присоединяйся к нам, – обратился к Виктору один из строителей, что выглядел постарше и посолидней, – пока дождешься открытия вагона-ресторана, кишки к спине прилипнут, – добавил он насмешливо.

– Сразу видать, что не из дому едешь. Небось, неженатый еще, морячок? – попытался уточнить другой строитель, наливая Виктору водки.

В ответ на последний вопрос молодой мужчина лишь самодовольно и многозначительно усмехнулся. Что должно было означать лишь одно: да, вот такой он завидный жених…

Строители пытались угостить водкой и девушку. Но та наотрез отказалась.

– Я, вообще, не пью водку, запаха ее даже не переношу, – искренне призналась попутчица.

На что Виктор тут же комплиментарно заметил, что, мол, так и должно быть. Нежному полу полагается пить только шампанское или сладенькое дамское вино и намекнул, что шампань за ним… Так сказать, своеобразная плата за вкусные пирожки. Вот только откроется ресторан…

Как выяснилось, москвичка приезжала в Мурманск на три дня на свадьбу к своей двоюродной сестре. А теперь она возвращалась домой, где живет с родителями и старшим братом. А работает – продавщицей в ГУМе в секции тканей. Вот такую информацию выведали у девушки любопытные попутчики.

Если честно, Виктор не мог дождаться, когда уже откроется ресторан, чтобы пригласить туда симпатичную москвичку и поговорить с ней без шумных и подвыпивших попутчиков. Ну, еще была, конечно, одна мысль, которая сверлила его молодую буйную головушку: очень хотелось, чтобы после станции Кандалакша его компанию с юной особой никто не нарушил…

Действительно, спустя время, они остались в купе только вдвоем.

– А ресторан, между прочим, уже открылся, я узнавал, – сказал Виктор, широко улыбнувшись и сразу переходя на «ты», – так и будешь сидеть с пирожками, как Красная Шапочка? Ой, правильнее было бы сказать, Красная Кофточка, которая тебе очень к лицу. Наверное, в своем ГУМе покупала?

– Наверное, – ответила девушка в тон шутливо, хотя и попыталась скрыть некое замешательство, когда почувствовала этот резкий переход на «ты» и поняла, что в замкнутом пространстве купе они остались вдвоем.

– А я, наверное, всё же, не злой Серый Волк. Не кусаюсь. Значит, бояться меня не надо, – весело заключил попутчик.

Они сидели напротив друг друга, разделенные столиком. Виктор вдруг резко наклонился вперед и протянул руку, чтобы взять конфету. И тем самым нарушил личное пространство Ольги, отчего она инстинктивно отодвинулась от столика и стала смотреть в окно.

Впрочем, что такое – это самое «личное пространство» – применительно к вынужденной тесноте купе? Разве не сужено оно, и без того, суровым инженерным проектированием до невозможных пределов?

После ухода попутчиков Виктор уверенно обосновался на нижней полке. Ему очень хотелось побыстрее сдвинуть эту, говоря морским языком, «ватерлинию» подальше от себя – в сторону девушки. Понятно, «ватерлинию» весьма условную, а точнее – психологическую границу, разделявшую их. Для начала – хотя бы психологическую. А там – поглядим, как карта ляжет…

Ольга и в ресторан-то согласилась пойти, скорее, от того, что захотелось выйти за рамки купе, в котором ей вдруг стало тесновато.

За столиком вагона-ресторана они оказались только вдвоем. Виктор заказал бутылку полусухого шампанского. Конечно, их трапезу шикарной никак нельзя было назвать. На закуску подали – салат из свежей капусты с морковью. Себе молодой человек заказал бифштекс с жареной картошкой, девушка остановила выбор на жареной рыбе всё с тем же банальным гарниром в виде картофеля.

Однако скудное меню судовой радиоинженер тут же попытался компенсировать привычным трепом о жизни моряков. Это была элементарная «лапша на уши», которой отводилась, очевидно, роль десерта за скромным обедом. Для молодого человека это была очень привычная «лапша», которой он всегда пользовался, когда знакомился с милыми дамами и надеялся добиться их быстрейшего расположения.

Когда шампанское было разлито по бокалам, и девушка пригубила за знакомство, парень «обуздал» своего привычного «конька». Он начал с того, что сердце и душа моряка навсегда принадлежат морю. А вот данное обстоятельство почему-то не всегда понимают милые дамы. А зря… Если бы могли понять подруги всё, как надо, то, может быть, моряки были бы счастливее в этой жизни… После второго бокала в ход пошли рассказы о бурях и штормах, когда в «кромешной сизой мгле» мечтаешь увидеть маяк, как любимую женщину. Но их нет: ни маяка, ни женщины. А вместо них только крик чаек, раздирающий душу крик полярных чаек…

– Представляешь? – собеседник откровенно заглядывал в глаза девушке, заказывая еще двести граммов коньяка и рыбу с жареной картошкой.

Ольга сдержанно кивала, слушая с интересом.

– Не случайно говорят, что «год в море для моряка, что три на суше», – перешел он на свои любимые поговорки, которые всегда заметно облегчали морячку путь к женскому сердцу, и коих он знал несметное количество. И пользовался ими весьма умело в зависимости от обстоятельств.

– А где вы плавали? – вежливо полюбопытствовала девушка.

– Моряки не плавают, а ходят в море, – с иронией заметил молодой мужчина. – А плавает, гмм… совсем другое… Впрочем, дамам дозволительно этого не знать, – спохватился Виктор, заметив, что собеседница даже не поняла прозрачного намека или просто не расслышала его из-за стука колес.