Меч космонавта - Александр Тюрин

Коллега Мелик отреагировал сдержанно, как бы даже сочувственно.

— Коллега Ф.К123, ничего подобного мы делать не собираемся, так что больше не просите. Напротив, мы дадим вам успокоиться и более того, добавим в, так сказать, “околоплодную жидкость” расслабляющие средства. Надеюсь, у вас получится вспомнить детство, вернее пренатальный период. После того как придет покой, мы с вами потолкуем по душам. И поймите, Фома, вам не на кого положиться, кроме нас. Согласно закону за контакт с плутонами вас ожидает смертная казнь или же двадцатилетний срок заключения в каком-нибудь серном бульоне на Ио, где твердь неотличима от жидкости. Но при наличии смягчающих обстоятельств можно попасть в куда более легкую зону на Европе. Таковые обстоятельства сможем найти лишь мы на стадии ведомственного расследования. Подумайте еще и о том, что женщина, к которой вы относитесь со столь теплыми чувствами, могла элементарно подставлять и использовать вас. Вспомните, что в борьбе с плутонами Космика потеряла двенадцать тысяч своих сыновей и дочерей, это еще не считая мирных граждан. Кого вы выгораживаете, что вы покрываете?

Произнеся надлежащие фразы Мелик ненадолго оставил меня, а я еще недолго побултыхался в ярости, а затем подуспокоился из-за нервного истощения и транквилизаторов, отчего, в итоге, сладко задремал. И это действительно напоминало сны раннего детства. А затем я проснулся и задумался.

Зачем меня взяли к плутонам? Только как бойца-телохранителя? Но эту непрестижную роль мог сыграть с большим успехом кто-нибудь из сотрудников внутренней безопасности или бывших спецназовцев.

Я не получал никакой конкретной информации, никакого определенного задания. На базе плутонов мне тоже ничего не поручали. Так, может быть, загадка во мне самом? Вдруг я стал оберткой, посылкой для чего-нибудь? Вдруг нечто ценное находится внутри меня? А именно некая вещь, которую гады-плутоны решили передать на Марс.

Получается, Катя предала меня ради своих шашней с плутонами. Все эти басистые “облака” наверняка нашли способ как подмазать ее, такую авангардную и прогрессивную.

Мои мысли стали вязнуть, будто в голове было полно каши. Катя — предательница, кидала. Я мазохистски упирал на эту идею, чтобы было не так жалко любимую начальницу. А уж Чертковиц с радостью превратил меня в булочку с сосиской. Я продан и предан — только эта эффектная фраза и звенела под черепным сводом. Одновременно я понимал, что мне просто не хватает энергии на работу ума-разума, потому что все силы тратятся на вдох-выдох.

Была еще какая-то догадка, за которую я пытался уцепиться из последних сил. Нападение на мой дом совершили ведь не плутоны, это была какая-то каверзная тварь, почти что мистического вида. Чертковиц еще такое странное название употребил — спорозоит. И мы перед ней вроде бы совершенно беспомощные дети. Может, служба “Алеф” пошла на поклон к умникам-плутонам, чтобы выпросить или выторговать у них какое-нибудь защиное средство?

После непродолжительного сеанса натужных размышлений я отрубился. Когда-то свет зажегся снова. Я лежал на операционном столе, мои ноги, руки, лоб были стиснуты захватами. Кибердоктора уже хищно зависли надо мной, изготовив свои лазерные скальпели и гусеничные зонды для проникновения во внутренности. Мединструменты зловеще шевелились в гибких металлических конечностях киберов. От их сверкания заболели глаза, такое впечатление создавалось, что меня собираются разскоблить, размазать и распотрошить до последней козявки. Вдобавок стол (на котором я представлял обед из многих блюд для алучщих исследователей) окружали катушки сверхпроводящих электромагнитов, кольца ЯМР-морозильников, щупы, трубки и проводки прочих хищных приборов. Бетовцы расселись неподалеку, собираясь любоваться процессом потрошения с помощью широкоформатных гвизоров.

При виде всей этой рати, собравшейся растащить меня по кусочкам, меня обуяла и жуть, и обида, и ярость. Старинные инквизиторы хотя бы попеклись о моей душе, энкавэдэшники еще просили бы проявить пролетарскую сознательность. А здесь не пекутся и не просят. Для бетовских вивсекторов если я есть — существует загадка, если раскурочен — загадки нет.

Наверное, в самый драматический момент я заметил, что сквозь мою кожу проступают черные капли, одна, другая, третья, великое множество. Проступают и мгновенно набухают! Черный пот быстро стекался, сливался воедино, образовывая какое-то устройство, имеющее форму диска. Я так дрейфил этих докторов, так их ненавидел, что даже обрадовался проявлению у себя чудовищных качеств. Устройство не только возникло, но еще и заработало. Диск как будто завращался, я глянул на него и увидел зияющую воронку в своей груди. Оттуда вырвался ветер и отшвырнул кибердокторов, бетовцы тоже засуетились. Обесточенные захваты беспомощно разжались, я поднялся на ноги, походя опрокинув и растоптав операционный стол. Появились бойцы с оружием, не меньше десятка, бластерные лучи и заряды плазмы устремились ко мне. Но вихрь закружил их и понес неведомо куда, словно листики.

Полетели и люди, и предметы обстановки, в этом потоке они бледнели, размазывались, превращались в какие-то узоры, арабески. Неужели в моей судьбе принял участие какой-то мощный трансквазер? Вихрь не унимался. Вместе с тем, предметы и фигуры вытягивались, превращаясь в струи. (Позднее, когда уже вся петрушка закончилось, я сообразил, что находился в канале хроноволнового преобразования, где не было пространства, вещества, гравитации и прочих полей. Я, мои противники, вещи, предметы и даже драгоценности с деньгами оказались хилыми ручейками в тоннеле, где несутся хрональные волны.) В какой-то момент струи превратилась в разноцветные пульсирующие линии, они были снабжены указателями векторов и скаляров. Это микропроцессор трансквазера стал выдавать через мою Аниму виртуальную картинку. Замелькали надписи: “Трансквазер полностью загружен. Хроноволновое преобразование в активной фазе. Введите новые значения хрональных потоков.”

Ага, получается, что теперь я могу переделать ситуацию “под себя”. Но неужели будет достаточно моего минимального мастерства?

Люди, предметы и явления для трансквазера были совокупностью базовых хрональных потоков. Трансквазерный процессор представлял их в виде множества линий, пригодных для виртуального управления. Как он ни старался помочь мне, линии пересекались и спутывались, образуя сплошную ткань. Мир превратился в портянку.

А я стал работать как портняжка, мои виртуальные руки ощущали пульсации хрональных потоков, тонкие, мелкие, грубые, сильные. Мысленные руки сплетали-расплетали хронолинии и перешивали ткань реального мира. Я делал ситуацию менее напряженной, а заодно более хаотичной.

Подсказки и меню, возникающие порой на виртуальном экране, помогали мне, но не слишком, ввиду своей отрывочности. Приходилось больше действовать по чутью. То есть сердце подсказывало, а виртуальные руки занимались хроноблудством.

Потом виртуальная картинка побледнела, а реальный мир вновь обрел объемность и яркость. Я видел, что одна из стен пыточной комнаты просто бурлит, словно борщ в кастрюле, переливаясь при этом всеми цветами, хрипя, рыча и жужжа. В какой-то момент бурление прекратилось, а черный диск исчез с моего тела, словно впитавшись обратно.

Можно было оценить результаты переквантизации: изменения, дополнения, даже перестройки в интерьере и экстерьере здания. В стене теперь зияла дыра, которая была не слишком аккуратной и напоминала выход из пещеры. Вдобавок помещение украсили сталактиты и сталагмиты пещерного типа. Там и сям зияли щели и трещины, из разорванных труб вырывался пар и горячий воздух, раскуроченная электропроводка искрила, насыщая атмосферу озоном.

Из десятка бетовцев поблизости осталась только парочка, которая явно стушевалась из-за внезапной перемены на сцене. Один из них был совсем рядышком, я оглушил его ударом кулака в ухо, забрал плазмобой и обстрелял того, что находился подальше. Второй сотрудник внутренней безопасности моментально юркнул в какой-то проем.

Через большую дыру я выглянул наружу, “во двор”. Исчезнувший кусок стены обнаружился на расстоянии доброй полусотни метров ниже, на земле, он стал просто кучей обломков. Восемь бетовцев валялись на камнях в разных гробовых позах, даже отсюда была заметна кровь.

Пора делать ноги — пожарный трос поможет мне спуститься более аккуратно и плавно. Но я неожиданно подумал, зачем торопиться? Кажется, я получил неплохую фору, можно порезвиться и здесь. Тем более, что злобы я накопил предостаточно. Я сжал глотку оглушенного мной бетовца.

— Ты, похоже, выступал в составе той своры, что зацапала меня в космопорту. Кто приказал прикончить женщину, которая была со мной?

— Никто ее не убивал,— довольно мужественно, но торопливо заговорил бетовец.— Ей отчехвостили руку, было дело, но, наверное, потом пришпандорили обратно.