Гуннора. Возлюбленная викинга - Юлия Крён

Отставив миску с кашей в сторону, Гуннора встала из-за стола — медленно и величественно. Девушка пристально посмотрела на Гильду, потом на Сейнфреду.

— Прекрати унижаться! Не позволяй им сломить тебя! Став его женой, ты не лишилась силы, напротив. Ты должна стать Замо той, кем была наша мать нашему отцу, — мудрой советчицей, хозяйкой в доме. Наша мать хранила тайны, заботилась о том, чтобы живые не забывали своих мертвых, предсказывала будущее.

— Я не потерплю язычницу в своем доме! — воскликнула Гильда.

Замо понурился.

— Ей нужно принять крещение, — шепнул он Сейнфреде. — Тогда все будет хорошо.

Когда к нему в дом приходил священник, Замо не поднимал этот вопрос. Очевидно, мужчина надеялся, что со временем все уляжется, мать смягчится, а Гуннора сама захочет принять христианство. Но Гуннора уже знала, что время ничего не меняет. Оно не исцеляет раны. Оно не изменит ее решение стать сильной женщиной. Не заставит ее вновь стать жертвой.

Гуннора гордо вскинула подбородок.

— Я не позволю меня окрестить. Никогда. Христианин убил моих родителей, и я ненавижу его, как и его бога.

Гильда охнула, а Вивея от страха закрыла лицо руками. Дювелина расплакалась.

Увидев это, Гуннора смягчилась. Ну почему она довела сестер до слез, почему не обняла их, не погладила по голове, не поцеловала в макушку, вдыхая сладкий запах? Почему устроила этот скандал?

Но затем Гуннора вспомнила, что должна не только заботиться о сестрах, но и сохранить свое наследие.

— Тогда, в лесу, ты точно занималась каким-то ведовством! — прошипела Гильда.

— Я принесла богине Фригг белку в жертву, чтобы освятить этот брак, — холодно ответила девушка.

— Гуннора! — в ужасе воскликнула Сейнфреда.

— Ты не можешь это терпеть! — напустилась на сына Гильда. — Либо она примет наши обычаи, либо пусть убирается из нашего дома, другого выбора нет!

Замо молчал, склонив голову еще ниже. Теперь его лоб почти касался столешницы. Мужчина все еще беспокойно ерзал на лавке.

«Петух, да и только», — презрительно подумала Гуннора.

Она не хотела слышать, что он ответит на требование матери, не хотела видеть отчаяние на лице Сейнфреды. Повернувшись, Гуннора гордо направилась к двери.

— Никто не может выгнать меня отсюда. Я не останусь в доме, где мне не рады.

С этими словами девушка вышла во двор, исполненная решимости больше не возвращаться сюда.

Не успела она сделать и пары шагов, как сестры догнали ее. Дювелина вцепилась ей в юбку.

— Где мама? Я хочу к маме! — Уже много недель девочка не задавала этот вопрос.

Вивея молчала, она словно оцепенела от ужаса. Краска сошла со щек Сейнфреды, девушка побледнела.

— Они не могут потерять и тебя тоже! Как им справиться с этим?! — воскликнула Сейнфреда, указывая на малышек. Слезы катились по их щекам, горячие слезы. — Позабудь о гордости, вернись в дом!

На мгновение воля Гунноры пошатнулась. Ей хотелось обнять сестер, утешить их. У нее сердце разрывалась от горя.

— Дело не в моей гордости, Сейнфреда, — объяснила она. — Дело в долге. Долге перед нашими родителями.

— Ты думаешь, им понравилось бы, что ты бросаешь нас на произвол судьбы?

— Они прибыли в эту страну, потому что надеялись обрести здесь лучшую жизнь. Они не стали бы предавать свою веру и убеждения. И я не предам.

Гуннора отцепила пальчики Дювелины от юбки, и девочка тут же затихла — то ли испугалась, то ли поняла, что не стоит ждать от старшей сестры материнского тепла. Сейнфреда подхватила ее на руки. Теперь она казалась такой хрупкой, такой ранимой…

— Мне очень жаль… — прошептала Гуннора.

Сейнфреда сглотнула слезы, подбирая слова, но, наверное, поняла, что ничто не заставит сестру передумать.

— Как ты проживешь в лесу?

— Не бойся, я могу о себе позаботиться. И я буду недалеко, мы в любой момент сможем встретиться. Я позабочусь о вас… по-своему.

«Да, — подумала Гуннора. — Я вырежу руны, которые даруют вам благословение. Я вырежу руны, которые нашлют проклятье на того христианина, убившего наших родителей. Я отомщу».

Она молча пошла прочь. Не смогла заставить себя попрощаться. Сейнфреда тоже не произнесла ни слова. Прижимая к себе Дювелину и крепко держа за руку Вивею, девушка смотрела сестре вслед. Гуннора часто оглядывалась, но деревья росли так густо, что листья и ветки вскоре скрыли от ее взора трех сестер.

Альруна не позволяла отдохнуть ни Арфасту, ни самой себе. Ричард со своей свитой выехал из Руана вчера утром, и их можно было догнать, только скача без передышки.

Если вначале Арфаст с готовностью согласился на поездку, то через несколько часов езды начал протестовать.

— Мы должны заехать на постоялый двор или остановиться в монастыре, чтобы подкрепиться. Я знаю, тут неподалеку есть придорожная таверна.

Альруна даже взглядом его не удостоила. Все это время она скакала впереди, вот и теперь не остановилась.

— Я не могу отдыхать, когда ему угрожает опасность, — сказала она.

Тем временем Арфаст незаметно догнал ее и услышал эти слова, хотя Альруна говорила не с ним, она скорее убеждала саму себя.

— Ты не знаешь, действительно ли ему что-то угрожает. Ты только предполагаешь это из-за своего сна.

— Священники говорят, что сны посылает нам Господь. Если ты не веришь мне, то зачем поехал со мной? Если сомневаешься, то почему просто не вернешься в замок?

— Вернуться в замок и бросить тебя одну? Даже вдвоем путешествовать опасно. Тут полно разбойников.

— Мы не в такой опасности, как Ричард.

— Но ты не поможешь ему, если наши лошади падут от усталости.

И Альруна сдалась. Они остановились в ближайшей придорожной таверне, напоили и накормили лошадей, да и сами отдохнули немного, но затем вновь отправились в путь. Небеса затянули тяжелые тучи, и только к вечеру немного распогодилось. Садилось солнце, заливая осенний лес багряным светом. Альруна никогда раньше не скакала на лошади так долго, никогда раньше не уезжала так далеко от Руана. Родители наверняка волновались. Когда Альруна и Арфаст вернутся в замок, их обоих будет ждать скандал. Но Альруну это не пугало. Главное, чтобы Ричард был в безопасности.

Сейчас ее муки неразделенной любви казались смехотворными. Пусть Ричард даже не смотрит на нее, Альруна готова была смириться с этим, пока он жив и здоров.

Хотя Альруна никогда не черпала утешения в молитве, теперь она все время говорила с Богом. Она пыталась торговаться с Всевышним, обещая ему бессонные ночи в часовне и дни, проведенные в посте. В глубине души девушка удивлялась, зачем Богу нужно, чтобы кто-то голодал, страдал без сна и натирал себе колени. Но, наверное, Господь собирался-таки извлечь из этого какую-то пользу для себя, иначе почему они все же сумели догнать Ричарда? Уже сгустились сумерки, когда Арфаст и Альруна увидели отряд герцога. Собственно, им помог не так Господь, как бурная река. Тут не было мостов, а потому следовало отыскать безопасный брод, иначе можно было утонуть. Похоже, спутники Ричарда не знали, где здесь мелководье, и растерянно расхаживали по берегу, глядя на серовато-зеленый стремительный поток. Тем временем слуги поставили шатер и устлали его мехами, а по бокам разместили две бастерны — повозки, защищенные от проникновения воды. В бастернах отряд вез оружие и припасы. Похоже, Ричард собирался переходить реку только завтра утром.