Жена на миллион - Лакс Айрин

– Да-да. Особенно с вашей, где все кругом покупается и продается, а прилипалы Элайзы – гарант получения качественных услуг.

– Не будем спорить. Просто давай другой канал посмотрим!

Я не ожидала резкого выпада от Багратова. Он резко поднял меня под попой и выдернул пульт.

– Отдайте!

– Другое будем смотреть. Ничему хорошему здесь не научат, а у тебя и без мыльной чепухи глаза зашорены!

Багратов щелкает по каналам, удерживая пульт левой рукой. Я даже не пытаюсь отобрать пульт, потому что знаю: это бесполезно!

– Багратов.

– А?

– Зачем вы пришли?!

– После твоих слов я понял, что давно телек не смотрел, – хмыкает.

– В этом доме огромное количество спален и комнат с разными устройствами. Можете посмотреть телек где угодно!

– Да. Но моя без пяти минут женушка находится только в одной из этих комнат, – смакует свои слова. – Просто скажи, что любишь смотреть. Помимо мыльных сериалов. Я буду отучать тебя от просмотра этого третьесортного говнеца.

Что? От возмущения я потеряла дар речи. Багратов буднично кликает по кнопкам пульта. Довольный. Раскачанный бугай! Зверюга бородатый! Отобрал у девочки пульт и радуется!

– Передачи про животных любишь?

– Да, – скриплю зубами. – Но через пятнадцать минут я пойду спать.

– Время детское.

– Я привыкла рано вставать.

– О да. Недавно почти сутки спала, – замечает небрежно.

– Те случаи не считаются!

– Вот, пожалуйста! – машет в сторону телека. – Передача про животных. Львиный прайд.

На экране показывают, как самец льва залезает сверху на самку и начинает спариваться с ней.

– В брачный период самцы львов могут сношаться несколько десятков раз в день. Перерыв на восстановление сил занимает совсем немного, в среднем, самцу льва требуется порядка двадцати-тридцати минут, чтобы снова быть готовым к спариванию… – рассказывает диктор.

– Всегда знал, что я – лев, – хмыкает Багратов.

Его бедро касается моего, словно ожог. По телу ползут пятна жара и неожиданного стыда.

– Смотри, как самочка кайфует, – привлекает мое внимание Багратов.

– На другую передачу переключите!

– А что так?

– Самки львов, как правило, полигамны, и совсем не против, чтобы спариваться с несколькими самцами по очереди. Внутри одного львиного прайда это считается нормой…

– Животные.

– Полигамия заложена в нас природой! – комментирует Багратов. – Ничего дурного в этом нет.

– Видимо, эволюция подействовала не на всех. Некоторые так и остались животными! – бурчу себе под нос.

– Ты что-то сказала?

– Попросила в очередной раз сменить канала на телеке.

– Ну так сама возьми и переключи! – говорит Багратов и… внезапно засовывает пульт себе в шорты.

Или даже куда похуже?!

– Возьми, – подначивает меня Багратов. – Найди пульт-потеряшку…

Еще чего! Не буду я ничего у него в шортах искать.

Глава 15

Не полезу я за пультом. Пусть сидит с пластмассовой штукой в шортах, если ему так нравится. Стараюсь делать вид, будто ничего ужасного не произошло. Пытаюсь смотреть передачу…

Диктор продолжает вещать:

– Полигамия – почти стопроцентное явление, но иногда бывают исключения, когда лев и львица образуют единую пару и остаются верны партнеру до конца дней…

– Видите, даже у животных есть пары! – говорю торжественным тоном.

– Бракованные, наверное.

– Вы совсем в чувства не верите? – спрашиваю потрясенно.

– Чувства бывают разные. Желание разнообразия, нежелание заморачиваться. Желание прикрепиться к денежному источнику…

У этого грубого, неотесанного взрослого мужика все сводится к одному. Внезапно я понимаю, что ничего страшного не произойдет, если я вытащу пульт. Залезла и взяла. Ничего сложного! Быстрым жестом запускаю руку в шорты Багратова, чиркнув пальцами по низу живота. Кожа – как твердый, раскаленный камень.

– Осторожнее, Мышонок. Ты должна взять верный пульт управления… – посмеивается хрипло мужчина.

Вытаскиваю пульт от телека, покраснев до самых кончиков волос.

– Не за тот пульт схватилась, – отпускает пошлую шуточку Багратов.

Ведет себя, как шестиклассник, впервые разглядевший, что у соседки по парте есть грудь. Смущает меня нарочно и дразнит. Провоцирует! Зачем? Я же ему не нравлюсь. Просто скучно? Да пошел он. Пусть Элайза его развлекает. Она готова в любой миг приласкать и обслужить мужчину!

Покликав по кнопкам, я нахожу передачу про дельфинов. Удивительные морские животные издают переливчатые звуки и резвятся, как дети. Поневоле на губах расплывается улыбка.

– Нравятся? – спрашивает Багратов.

– Они милые.

– В реальности от их писков уши закладывает, но играть с ними одно удовольствие.

– Были в дельфинарии?

– И в дельфинарии, и на открытой воде наблюдал… А ты?

– Что я? – настораживаюсь.

– Не видела?

– С чего бы? – усмехаюсь горько. – Только по телеку.

– А где была вообще? – Багратов закладывает руки за голову. – В водах какого моря попу свою полоскала?

– Нигде. За пределы города не выезжала. Ни разу не была на море.

– Что?!

Шок на лице мужчины выглядит искренним. Ему сложно поверить, что я ни разу не бывала на море или за границей. Я даже город никогда не покидала. Куда уж мне до заграницы…

Наверное, смущение на моем лице слишком сильное, потому что Багратов внезапно поворачивает голову в мою сторону и смотрит пристально, не мигая.

Я начинаю нервничать. В особенности, когда Багратов подкатывает ко мне всем телом и ленивым, вкрадчивым жестом забрасывает руку мне на плечо. Пальцами второй руки цепляет подбородок и заставляет посмотреть на себя.

– Хочешь на море?

– В чем подвох? – пытаюсь отстраниться.

– Просто скажи, хочешь? Вмиг устрою.

– Спасибо, не надо.

Пытаюсь отвернуться.

– Почему?

– Я потом как-нибудь сама.

– Сама? – губы Багратова неожиданно интимно, мягко касаются моего уха. – Сама ты только по самые крохотные ушки вляпаться можешь. Я уже вижу твое первое самостоятельное путешествие. Тебя облапошат прямиком на вокзале или угонят багаж… Глупый-глупый, наивный Мышонок.

– Я не настолько наивна, чтобы соглашаться на ваши сомнительные предложения. У вас могут быть скрытые мотивы. Спасибо, не надо мне вашего моря, – отвечаю с гулко бьющимся сердцем.

– Скрытые мотивы. Хочешь, кое-что приоткрою?

Багратов поглаживает мою шею пальцами, то запуская ток под кожу, то вынуждая меня покрываться мурашками острого предвкушения. Запретное. От его вяжущего, манящего вкуса пересыхают губы. Я моментально облизываю их кончиком языка. Грудь Багратова вздымается и опускается, касаясь моего плеча. Глаза до сих пор жалят, прожигают дыры насквозь.

– Ты хорошо справилась. Прошла краш-тест, – движет губами возле уха. – Сегодня. И с Элайзой, и в клубе.

– Что?!

– Я проверял, – продолжает. – Что ты будешь делать. Под дудку родни ты хорошо сплясала, я поставил на то, что при давлении ты будешь делать все, что скажут. Хотел проверить, так ли это. Ты повела себя иначе. Порадовала… – треплет ладонью по голове. – Боевой хомячишка! – неожиданно звонко чмокает меня в висок. – Такое заслуживает небольшого поощрения. Завтра отправляемся на море.

Багратов отстраняется очень быстро. У меня в голове звенит от его оглушающего чмока в висок, еще больше путают и пугают его слова. Мужчина застывает у двери и просит с ослепляющей усмешкой:

– Не смотри на меня так.

– Как?

– Словно я Карабас-Барабас.

– Какая уж из меня Мальвина, – стираю слезинки, неожиданно скатившиеся из глаз.

– Ну вот что ты опять в слезы? – спрашивает с неожиданной досадой. – Я предлагаю тебе договор, он будет честным с моей стороны. Я жду того же и от тебя. Если так и получится, ты быстро забудешь о том, как негативно все начиналось.

– На какой срок договор?