Нежная ярость - Конни Мейсон

Тем не менее Филип написал на листочке описание Габби и протянул генералу.

– Ну что ж, если вашу жену найдут, ее легко будет опознать, – сказал Джексон, прочитав листок. – Другой такой женщины в Новом Орлеане не найдешь. Вы, значит, некоторое время побудете в городе?

– Да, и я буду ночевать на борту «Стремительного», пока судно ремонтируют. Когда ремонт закончится, я решу, остаться ли мне в городе или вернуться на Мартинику. Разумеется, многое зависит от того, найду ли я свою жену... или ее тело.

– Держите меня в курсе, – сказал Джексон, который уже занялся бумагами на столе. – Если у меня будут новости, я вам сообщу.

Аудиенция закончилась. Филип вышел из приемной под палящее солнце, и его вдруг охватила смертельная усталость. Ему показалось, что все, что с ним произошло, – это кошмарный сон, но это был не сон. Теперь, когда он доставил документ по назначению, он думал только о Габби. Он ясно представлял ее гордо вздернутую головку, когда впервые ее увидел, испуганно-оскорбленный вид, когда он объяснил ей, что собирается с нею сделать, и отзывчивость ее жаркого тела, когда он наконец пробился сквозь ледяную стену и выпустил на волю ее страсть, которую никогда не забудет. Он ясно ощутил прикосновение ее чудных локонов, шелковистую кожу, и его тело заболело от тоски по ней. Когда он женился, он ожидал получить кроткую, послушную девушку, которая родит ему детей и не будет ничем докучать. А вместо этого он получил обольстительную, неукротимую дикую кошку, которая поразила его своим несгибаемым духом и темпераментом.

С самого первого взгляда на Габби Филип осознал, что она не соответствует желаемому образу жены. Но как он ее хотел! Ни его резкость, ни грубость не смогли подчинить ее. Ему лишь удалось вызвать в ней чувство протеста, он сам толкнул ее в объятия Дюваля. Если бы Габби знала, что его поведение было продиктовано случившимся с Сесили. Даже сейчас он легко мог представить себе Габби с фиалковыми глазами, извергающими огонь, который превращался в лаву, когда его ласки и поцелуи доводили ее до единственного вида подчинения, которого он добился. Этого было бы вполне достаточно, если бы только Бог сжалился над ним и вернул ему Габби обратно.

7

Из-за плотной стены дождя Габби заметила волну лишь за несколько секунд до того, как она накрыла палубу. Она успела только прошептать несколько слов молитвы. Потом почувствовала, как волна вздымает ее на самый гребень, и боль от ушибов, полученных, когда она тащила к мачте Филиппа, стала ослабевать. Габби ощущала, как погружается глубже, глубже, ее охватило странное спокойствие...

Она умерла. Другого объяснения быть не может. Она покоится на белом облаке, и за ней ухаживает ангел с блестящими черными глазами, опушенными густыми ресницами, и с волосами цвета воронова крыла.

– Мадемуазель пришла в себя. Слова прозвучали не как вопрос, а как утверждение, и голос ангела был таким же поразительным, как и внешность. Певучий, тихий голос выражал сочувствие, и говорил ангел по-французски.

Габби пошевелилась, и сразу же словно тысячи иголочек пронзили ее тело. Вот тут она поняла, что не умерла. Умершие не чувствуют боли, а ей было очень больно. Она попыталась приподняться, но красивая женщина, наклонившаяся над ней, ласково уложила ее обратно на мягкие, как облако, подушки.

– Где... где я?

– Вы среди друзей, мадемуазель. Никто вам не сделает ничего плохого.

– А корабль... Филип... – прошептала Габби, обхватив голову руками и не в силах продолжать. Когда она убрала руки, увидела, что в комнате появился высокий, стройный мужчина. Его грациозные движения не скрывали его силу. Волосы у него были длинные, прямые и совершенно черные, как и усы, и бакенбарды, черными были и сверкающие глаза. Габби показалось необычным, что в ухе мужчины висела длинная золотая серьга. Громко стуча сапогами, он подошел к ее кровати.

Голос его был удивительно мягким.

– Как приятно увидеть цвет ваших глаз, мадемуазель. Некоторое время мы опасались, что вы их вообще не откроете, и тогда мы бы много потеряли, потому что я нигде не видел таких восхитительных глаз. В Новом Орлеане редко увидишь глаза цвета фиалки.

Он засмеялся, показав крепкие, белые зубы.

Габби против воли улыбнулась:

– Месье, вы можете мне сказать, где я и как я здесь оказалась?

– Конечно, мадемуазель. Вы на острове Баратария. Я Жан Лафит, и этот остров – моя цитадель. А насчет того, как вы сюда попали, я знаю ответ лишь частично. Наверно, вас смыло за борт во время шторма, но Господь не захотел призвать вас к себе, и вас вынесло на берег, где вас нашли мои люди. А остальное, моя красавица, вы должны рассказать сами.

– Я плыла на корабле в Новый Орлеан, когда нас настиг шторм, – сказала Габби. – Вы не знаете, корабль утонул или прибыл в Новый Орлеан? – Ей почему-то было важно узнать, что Филип остался жив.

– А как название корабля?

– «Стремительный».

– Мы не видели обломков, так что, наверно, ваш корабль благополучно прибыл в Новый Орлеан.

Я попрошу одного из моих людей узнать. А теперь, мадемуазель, вы позволите узнать ваше имя?..

Габби заколебалась, потом пожала плечами:

– Меня зовут мадам Габриэль Сент-Сир.

– А, значит, у вас есть супруг. Мы должны не медленно известить его о вашем спасении. Он, наверно, с ума сходит, думая, что вы погибли.

– Нет, пожалуйста, не надо! – взволнованно закричала Габби. – Я не хочу к нему возвращаться. Не отсылайте меня к нему. Я вас умоляю.

– Успокойтесь, мадам Сент-Сир. Мы не будем сейчас об этом говорить. Вы можете оставаться на Баратарии столько, сколько захотите. Пусть меня называют пиратом, контрабандистом и убийцей, но никто не посмеет причинить вам хоть какой-нибудь вред, пока вы находитесь под охраной Жана Лафита.

– А то, в чем вас обвиняют, хоть в какой-то мере правда? – спросила Габби, вдруг испугавшись.

Он расхохотался:

– Чистая правда, мадам, чистая правда. Но вдобавок я еще радушный хозяин, и вы можете гостить у меня столько, сколько пожелаете. Я оставляю вас в заботливых руках моей Мари. – Он улыбнулся ослепительной улыбкой невысокой и очаровательной черноволосой женщине.

Когда он ушел, Габби вопросительно посмотрела на Мари.

– Он в самом деле пират?

– Ну, можно и так назвать, – сказала Мари, хотя по ее влюбленным глазам было видно, что она так не считает. – Но он ведь нападает только на галеоны проклятых испанцев. Весь Новый Орлеан покупает у Жана сокровища, которые он захватывает у испанцев. Ни разу в жизни он не напал на американский корабль, и тем не менее они пренебрегают его помощью.

Слова Мари смутили Габби, и девушка, наверно, это почувствовала, потому что быстро переменила тему разговора.