Убей-городок (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

То, что именно гражданин Бурмагин ударил меня ножом я теперь уверен на девяносто процентов. Нет, даже на девяносто пять. Пять процентов я оставляю на непредсказуемость ситуации, на погрешность, а на сто процентов буду уверен, если сам бывший охотник, превратившийся в бытового пьяницу, подтвердит мне сей факт. Стало быть, нужно решать — не то мне Бурмагина посадить (а дадут мужику лет пять, может и семь), не то простить, спустив дело на тормозах.

Наверняка, если бы я был Лешей Воронцовым из моего семьдесят шестого года, который спустя три недели узнал имя своего «обидчика», то исход был бы ясен. Я бы уже бежал в уголовный розыск, брал с собой Джексона или кого-нибудь из знакомых парней (любой побежит, коли раскрытие преступления светит) и брал бы гражданина Бурмагина. Даже начальству бы не стали докладывать, что собираемся брать подозреваемого, тут все решают минуты.

А вот теперь, будучи умудренным жизненным опытом, отчего-то решил не торопить события. Что я хочу? Отомстить? Так уже времени-то сколько прошло. Накал страстей угас, мне уже не хочется никому мстить. А сам Бурмагин уже давным-давно лежит в могиле. Нет, в могиле лежит тот Бурмагин, из моего времени. А этот живехонек, радуется, что отомстил и не ведает, что ему осталось жить всего ничего.

Я бы сейчас, с большим удовольствием узнал — а что там с тем Воронцовым, который пенсионер? Где он теперь пребываете? Лежит в больнице или (тьфу-тьфу), его уже похоронили на каком-то городском кладбище? Их у нас не то пять, не то шесть штук. На Центральном-то кладбище мне могила не полагается, так и не надо. А как с теми отморозками, что избивали «Гошу» и засадили пожилому человеку нож?

Нет, торопиться не буду. Обдумаю.

Возвращаясь в общежитие и получив ключ, услышал от вахтерши:

— Алексей, а ты почему свою почту не забираешь? И газеты уже в ячейку не помещаются.

А ведь и верно. Снова забыл, что почта не электронная, а самая настоящая, «живая», а письма и пресса к нам приходят на вахту, а вахтер раскладывает все это дело по специальным ячейкам.

Сделав неопределенный жест рукой, вроде вкручивания лампочки, вздохнул:

— Так, тетя Катя, у меня все как-то так...

Вахтерша вздохнула с пониманием:

— Ага, у меня золовке аппендицит вырезали под общим наркозом, так она теперь как дурочка стала.

Я постарался изобразить сочувствие неизвестной золовке, а тетя Катя махнула рукой:

— Она у нас и раньше-то не шибко умная была, а теперь и вовсе.

Взял из своей ячейки газеты «Коммунист», скопившиеся за неделю, письмо. Даже не глядя на адрес, узнал по почерку — от мамы. Снова что-то меня укололо, вроде не случившегося воспоминания.

А еще имелась открыточка, почему-то заполненная моим собственным почерком. Зачем самому себе открытки слать? Хм... Так это же открытка, которую я оставил в магазине «Политкнига». Чудеса иногда бывают. Чисто случайно зашел в магазин, а там один товарищ отказывается от подписки на «Библиотеку современной фантастики» издательства «Молодая гвардия». Вот, успел перехватить. Стало быть, нужно выкупить том 27. Я даже помню, что томик называется «И грянул гром», по одноименному рассказу Рея Бредбери.

Елки-палки, а ведь в тему мне этот сборник, а уж тем более рассказ! Там же как раз и рассказывается о путешествии во времени, в котором главный герой раздавил бабочку. И сам недавно вспоминал эту пресловутую бабочку. Сколько я их теперь передавлю? Нет, считать не стану, а бабочки сами виноваты. Нечего под ноги лезть.

— Леша, вот здесь еще. В ячейку уже не вмещалось, я к себе в стол положила. И журналы свои сразу забирай, а иначе знаешь, что бывает...

— Спасибо тетя Катя, — поблагодарил я женщину, забирая от нее пачку газет и журнал. Да, знаю я, что если не заберешь свои журналы сразу же, то им могут приделать ноги. Правда, на журнал «Наука и жизнь», что я выписывал, охотников мало. Это вам не «Крокодил» и не «Юность». Но для меня там имелись интересные статьи, особенно по истории. И фантастику в нем печатали время от времени. Я бы еще «Вокруг света» выписал, но на сто двадцать рублей в месяц слишком не разгуляешься. Скажу еще, что долгие годы выписывал «Советскую милицию», но это уже потом, когда в начальники выбился. Была бы возможность, то выписал бы журнал «Искатель» — приложение к «Вокруг света». До сих пор уверен, что это лучшее периодическое издание приключений и фантастики.

Отнес свою стопку наверх, открыл комнату. Газеты сложил на подоконник, где уже скопилась приличная кипа — полистаю потом, вдруг что-то интересное отыщу, а вот письмо и журнал оставил, чтобы прочитать прямо сейчас.

Матушка пишет и от себя, и от отца. Батя, как и я сам, не любит писать письма. Что там в родной деревне?

Да все тоже самое. Живы-здоровы, чего и мне желают. Вот, про здоровье — это хорошо. Про работу ничего не пишет, а что там о ней писать? Пишет еще, что соседка Надька вышла-таки замуж, хотя она уже и перестарок — целых двадцать пять лет. Ух ты, какой перестарок. В мое время, в двадцать пять,это еще юная девушка. А соседку я помню. Да, замуж вышла поздно, но у нее еще один фактор, кроме возраста — ребенок, которого "принесла в подоле«,не то от армянина, не то от грузина. Был в наших краях стройотряд, состоящих из студентов республик Закавказья. Парни горячие, до русских девок охочие.

Но я помню, что замуж она вышла за моего одноклассника, что младше ее на четыре года. Сашка, вроде бы? Точно, Сашка Легчанов. Он на Надежде женился, а «нагуленного» сына усыновил. И стал мальчишка, похожий обликом на грузина, русским парнем. А уж как там дальше сложилась их жизнь, не помню.

Еще матушка пишет, что картошка нынче хорошо уродилась, лука тоже много. Дескать — приедешь, забирай с собой в город, сколько хошь.

Я бы, конечно и забрал, но и тащить тяжело, да и хранить-то где стану? Ведро картошки утащу, лука пару килограмм, штуки три свеклы, а больше мне и не надо.

Нет, надо к родителям съездить, помочь по хозяйству. И ответное письмо написать. Значит, нужно сходить на почту, купить конвертов.

Решив, что журнал можно почитать под свежий чай, пошел хозяйствовать.

Чайник у меня имелся свой. А еще — кипятильник. Понятное дело, воду в общежитии лучше кипятить в своей комнате, а иначе с утра ваш кипящий агрегат окажется у тех, кто опаздывает на работу. Чайник, разумеется, потом вернут, но ты рискуешь сам остаться без чая.

Ладно, что у меня «скользящий» график работы, и мне не нужно толочься на кухне с утра. Утро у нас тоже начинается рано, а заканчивается поздно. Ну, это в зависимости от того, у кого и когда начинается смена. Общежитие-то рабочее.

После выхода из больницы я питался либо в столовой, либо в нашем буфете. В моем холостяцком хозяйстве обнаружился чай (в смысле — заварка), сахарный песок в стеклянной полулитровой банке и бумажный пакет с сухарями.

В той своей жизни я перестал пить чай с сахаром лет так... десять назад, поэтому и здесь принялся употреблять его несладким. Я уже мысленно посмеялся — опять экономия. Бросил курить — значит, не нужно тратить из своего бюджета рублей ... А сколько нынче «Столичные» стоят? Кажется, сорок копеек. Тридцать пачек на месяц (а иной раз и больше) — экономия двенадцать рублей. Это минимум, а реально и все пятнадцать. А если пить чай без сахара, так еще рубля три-четыре. Ишь, какой я хозяйственный и экономный. Двадцать рублей — так это штаны можно купить. Нет, хорошие на них не купишь, приличные стоят рублей тридцать, если не больше.

Но мои «стратегические запасы» заканчивались и надо бы пройтись по магазинам, прикупить чё-нить. А в магазины, памятую голодное перестроечное время, идти было страшновато. Завтра же и схожу. Как только с Бурмагиным дело улажу, так и схожу. И письмо родителям напишу.

Чайник вскипел, можно заварить. Подождем, пока как следует заварится, потом можно и пить. А пока просто полистать страницы, прикидывая — что стоит читать, а что нет.

Итак, журнал «Наука и жизнь» номер семь за одна тысяча девятьсот семьдесят шестой год. Попробую угадать — помню я его содержание или нет? Нет, по номеру я содержимое не угадаю, я не Чагин, у которого абсолютная память.