Чувства навыворот - Людмила Сладкова

Вдох. Столь глубокий, что обжег легкие изнутри.

А теперь сегодня:

«…Юра дорог мне. Безумно дорог…»

«…Он — лучший человек…»

«…Не переживу, если пострадает…»

«Соврала, говоришь? Нет, милая! Сдается мне, что врешь ты именно сейчас! Именно в этот момент! Глядя мне прямо в глаза!»

Красный резко отнял руки, точно ошпарился. Вздрогнул всем телом.

Поморщился, брезгливо вытирая вспотевшие ладони о ткань брюк.

Его не покидало ощущение, будто он только что извалялся в грязи.

И прилично извалялся. Стало мерзко. До тошноты. До рвотных позывов.

«Ох, пучеглазая, это ты зря! Напрасно пытаешься защитить его! Нет. Не выйдет, дорогая! Он мое тронул! И должен как минимум объясниться! Молись, девочка! Молись, чтобы мне хватило выдержки и терпения не причинить вред человеку, который по иронии судьбы обоим нам… дорог».

— Почему ты так на меня смотришь? — прервала затянувшееся молчание Синицына, настороженно наблюдая за ним. Слегка прищурившись.

— Как?

— Словно… словно не веришь!

«Точно, лгунишка! Ни единому слову!»

Глава 13

Менее чем через двадцать минут после исчерпывающей беседы с Синичкой, Красницкий заглушил двигатель своего автомобиля, находясь на парковке седьмого лицея. Того самого, в котором учился Чижов.

Не отстегивая ремня безопасности, молодой человек откинулся на спинку водительского кресла. Бесцельно барабаня пальцами по рулю, задумался.

Нет, его злость никуда не делась. Но сквозь морок сознания начинал пробиваться здравый смысл. Слава, хоть и был сильнее, все же не хотел причинять другу вреда. Планировал доступно объяснить на словах…

«Что? Что отныне Юрке нельзя встречаться с собственной девушкой? Нельзя к ней даже приближаться? Ну и бред! Даже звучит смешно».

А зная его характер, да и свой собственный, стычки точно не избежать после подобного заявления. И тогда их многолетней дружбе придет конец.

«Он дорог мне. Безумно дорог! — настойчивым набатом звучал в ушах голос Синицыной. — Не трогай его, пожалуйста! Не переживу, если пострадает».

— Ладно, пучеглазая, — произнес в пустоту, крепко зажмурившись, — твоя взяла! Не трону! Даже из машины не выйду от греха подальше!

Вместо этого молодой человек встрепенулся, извлекая из кармана сотовый телефон и нажимая кнопку вызова. Чиж ответил сразу:

— Привет, дружище! Очень рад тебя слышать!

— Привет! — отозвался более сдержанно.

— Уже вернулся?

— Да!

— Когда встретимся? Хочу лично поздравить с заслуженной победой!

— Так давай сегодня вечером? В клуб завалимся, как обычно! Девок подцепим! Хочу расслабиться по полной программе!

— Э-э-э, — из трубки послышалось неуверенное пыхтение, — Славян, не забывай, что я теперь… как бы… в отношениях! Боюсь, Иришка этого жеста не оценит. А расстраивать ее я не хочу!

— Ясно!

— Любое место, брат! Но без левых девок! Я своей малышке верен!

Красный скрипнул зубами, рискуя стереть их в порошок. Но виду не подал.

— Значит, в другой раз! Потому что мне сейчас левые девки позарез нужны!

— Без проблем! Понимаю!

Пауза. Слава втянул в грудь побольше воздуха и спросил:

— Как у вас там с ней? Все в порядке?

— Более чем! — довольное урчание в ответ.

— Когда уже познакомишь?

— Извини! Счастье любит тишину. Да и сама она очень скромная! Всего стесняется. А у меня странная мания развивается — не хочу выставлять ее напоказ, и все тут! Подобно пещерному человеку, пытаюсь спрятать от целого мира! Понимаю, что это ненормально, но ничего с собой поделать не могу. Даже родственники, и те о существовании Ирины до сих пор не знают. Только с тобой поделился новостью и все. Скажи: я спятил, да?

— Похоже на то! — не смог удержаться от грубого замечания. — И что… у вас прям… все так серьезно?

Юрка рассмеялся:

— Можешь считать меня безвольным идиотом, но я влюбился! Так влюбился, что готов жениться сразу после вручения аттестата! Представляешь?

— Нет, — громко сглотнул, чувствуя горечь на языке и онемение в пальцах, — не представляю! К чему такая спешка? Ты что, ребенка ей заделал?

— Дружище, мне пора! Звонок!

— Стой, ответь! — рявкнул вдруг, надрывая связки. — Ответь мне немедленно!

— Нет, конечно! Мы крайне осторожны! Чего ты так разволновался?

— Я-то спокоен, — получилось нормально вздохнуть далеко не сразу, — а вот ты… лучше не обижай ее! Не обижай, иначе будешь иметь дело со мной!

— Чай? Кофе?

— Нет, спасибо!

— К сожалению, переговоры затянулись, — сдержанно улыбнулась отцовская секретарша Ольга Васильевна, то и дело поглядывая на свои наручные часы, — неизвестно теперь, когда Александр Борисович освободится…

«Вот засада!»

— Не страшно, — как можно равнодушнее отозвался Вячеслав, — я подожду! Если, конечно, не смущаю Вас своим присутствием…

— Ну, что Вы, молодой человек, — добродушно хохотнула женщина лет пятидесяти на вид, — я давным-давно вышла из того возраста, когда меня можно было чем-то смутить. Располагайтесь поудобнее!

Красный кивнул и, не дожидаясь особого приглашения, устроился на мягком кожаном диване в приемной прямо перед кабинетом отца.

Сам с трудом понимал, как и зачем оказался здесь. Но это и не удивительно.

После телефонного разговора с Юркой он места себе не находил. Возвращаться домой не хотел. От слова совсем. Потому что был совершенно не готов к бесконечным расспросам матери о причинах его отвратительного настроения. И не просто отвратительного. Мерзкого.

Даже паскудного, если выражаться точнее.

Так ужасно Красницкий чувствовал себя впервые.

И казалось бы, из-за кого? Из-за Синички?

«Да