Клинок Гармонии (СИ) - Кишин Илья

— К-красиво? — переспросила я, впервые услышав что-то столь приятное.

— Да, — повторил Илия, — очень красиво.

На этом моменте произошло то, чего ни я, ни Илия и вовсе не ожидали — я расплакалась. Слезы сами собой полились по щекам, но то была не горечь, а радость… Всю свою жизнь я считала себя отвратительной, а сегодня впервые услышала слова одобрения…

— Хочешь посмотреть, как они выглядят внутри? — сквозь слезы промямлила я, желая услышать все, что он думает.

— Если позволишь.

— Смотри…

Следом за моими словами по комнате пронесся хлипкий звук, все те четыре бугра, которые внешне привлекали Илию, медленно раскрылись. Со стороны они были похожи на сложившиеся жучьи лапки, которые изо всех сил стараются прикрыть то, что находится под ними. Когда те наконец оторвались от спины, перед глазами парня предстали четыре углубления, они были склизкими на вид и больше по своему покрытию походили на внутренние органы, ткани которых отличаются цветом и нежностью в отличие от кожного покрова — одним словом, это было противно.

— Очень чувствительные, да? — поинтересовался он, проговорив это еще тише, чем раньше.

— Ага, — робко ответила я, — когда на слизистую попадает вода, я чувствую острую боль, за которой следует воспаление, а если рядом прозвучит что-то громкое, оттуда пойдет кровь и меня будет преследовать ощущение глухоты даже тогда, когда, казалось бы, все слышно. Это такие же уши, как и у остальных людей, но больше и неестественнее.

— Удивительно, я еще ни разу не видел ничего такого настолько близко, — нежно проговорил Илия.

— Пожалуйста, расскажи мне, что ты о них думаешь, — аккуратно попросила я, все еще заливаясь слезами.

— Выглядят очень интимно, — в доброй манере усмехнулся Кишин. — Когда твои уши открыты, они похожи на короткие крылья.

— Крылья? — оторопела я. — Скорее на жучьи лапы…

— Можно и так сказать, однако даже так они не портят впечатления о тебе. Это вовсе не та вещь, которая должна создавать комплексы и заставлять переживать. Для меня твои «лишние уши» выглядят красиво и необычно, потому постарайся не убиваться лишний раз по этому поводу — оно того не стоит.

Услышав достаточно, я в ускоренном темпе сложила «лапки» обратно, а сама, толком не разобравшись в своих чувствах, развернулась и просто молча вцепилась в Илию, расплакавшись еще сильнее. В ответ на это Илья аккуратно приобнял меня в ответ, и его прикосновения вновь почувствовались на той самой спине, которую я впервые в жизни кому-то показала. Не знаю, понимает ли Илия то, насколько важно для меня было услышать что-то столь приятное, но с этого дня я больше не буду чувствовать себя так, как чувствовала раньше, ведь мне есть кому показать их снова, есть с кем поделиться переживаниями. Это ли называется настоящей дружбой? Но ведь со стороны мы никогда не выглядели как друзья… Так почему же я пошла на такой отчаянный шаг? Почему я решилась?

— Я поговорю с Ашидо касаемо нашего примирения, как ты того хотела, — внезапно заговорил Илия.

— Спасибо, — тихо промямлила я, — за все спасибо.

— Лучше называй меня просто Илией в качестве благодарности, хорошо?

— Можно? — сомневаясь, робко уточнила я.

— После такого — точно, — улыбнулся он.

— Хорошо, Илия, — умиротворенно произнесла я, уперевшись ему в грудь.

— А еще было бы неплохо, если бы ты заходила сюда почаще — обычно никто не беспокоит меня, пока приходится торчать в комнате, а провести вечер за дружеским разговором куда приятнее, чем тухнуть в одиночестве.

— Только если пообещаешь не называть меня Мивой при всех!

— Ха-ха, обещаю, — рассмеялся Илия.

Так и подошла к концу моя неожиданная вылазка, которой могло и не быть, если бы не внимательность Каспера, благодаря которой я узнала, что такое поддержка и откровения в рамках дружбы. За один день я добилась большего, чем за всю жизнь, обрела смелость, которая раньше и не приснилась бы, а также душевное спокойствие, которое раньше рушилось от одной только мысли о комплексе, умершем сегодня.

Выйдя с красным лицом в коридор, я тихим шагом с искренней улыбкой на лице пошла в свою комнату, дабы переварить все случившиеся и привести себя в порядок, но по дороге встретилась с Ашидо, реакция которого на покрасневшее лицо не заставила себя ждать.

— Что с тобой, Эхо, все хорошо? — испугано вопросил Ашидо.

— Да, мастер, у меня все хорошо, — с улыбкой на лице проговорила я.

Спасибо вам всем.

Глава 55: Перемены

Громкий шум аплодисментов с самого утра разрывал командный центр, будто в этот день произошло что-то поистине хорошее. Так оно и было, ведь в самом центре внимания находились два самых противоречивых человека, которые еще вчера избегали друг друга, а сегодня уже жмут друг другу руки в знак уважения, словно ничего и не произошло, хоть осадочек и остался. Бьюсь об заклад, Илия пошел на это не столько из-за Эхо, сколько из личных побуждений, что заметно отличается от моих мотивов, ведь мне, как мастеру, хотелось сохранить атмосферу внутри ордена и избежать разлада, но, если все в конечном итоге оправдает надежды, можно будет закрыть глаза на грехи прошлого, ибо нет среди них таких непростительных, о которых нельзя позабыть.

Очень тяжело соответствовать лику главы, когда множество факторов извне стараются тебя сломать: приходится терпеть ложь и непонимание, а также стараться не противиться отдельным персонам ради всеобщего благополучия. Запутавшись в своих чувствах и эмоциях, я наговорил много лишнего своему рогатому наставнику, и лишь благодаря совокупности факторов, среди которых были инициатива Эхо и нежелание Илии подливать масло в огонь, мне удалось реабилитироваться и многое переосмыслить.

Все это время Кишин был с нами, он всеми силами старался помогать ордену и в то же время оставался непричастным к делам всей структуры, пока дело не дошло лично до Бартона, а если точнее — до точки невозврата, когда свои мотивы и секреты было уже не удержать в тайне. К тому же смерть Лаффи лежит не на его совести, а на душе убийцы, который все еще не понес наказание за содеянное. Илия хотел помочь, а я лишь путался под ногами и пытался вставить свое никому ненужное слово, отчего больше помешал, чем помог. Если так поразмыслить, мы имеем одну общую цель, стараемся достичь ее во что бы то ни стало, различаются лишь подходы к делу.

У меня не было любящей семьи, из-за чего я не до конца понимаю мотивы Илии оставлять брата в живых. Неужели они настолько близки друг другу, что не станут скрещивать мечи при любом удобном случае? Разве король не из тех людей, которые готовы пойти на что угодно, лишь бы устранить всех противников, мешающих работе системы? Если оно так, то Илия для него является врагом номер один, а орден «Спектр» стоит на втором плане, даже представляя ту серьезную опасность, которую мы внушили обществу.

В любом случае, думать о взятии дворца еще рано, хоть у нас и есть множество козырей, среди которых не только второй «Парадокс», но и факт инкогнито большей части сотрудников, информация о силе которых так и не просочилась за пределы стен ордена. Нужно наращивать силы и разрабатывать план, чтобы избежать лишних потерь и добиться желанного, однако никто точно не знает, насколько долго мы сможем скрываться в стенах одного из самых обычных домов, зарегистриванного на имя семьи Ишимару.

Исходя из всего этого, мы должны были начать предпринимать шаги к последующему развитию ордена, но идей на то было мало, потому первой разумной идеей стало обращение за помощью к Солен и ее ордену. Она вполне могла дать совет или направить нас на путь меньшего кровопролития, потому никто не стал терять времени. Стоило нам с Илией извиниться друг перед другом на глазах у остальных, следующим пунктом в планах был именно поход в орден «Юстиция», потому мы сразу приступили к делу.

Мне не очень нравилась эта затея, но выбора не оставалось.

***

Где-то в середине дня задуманное воплотилось в реальность, когда при помощи Войд мы переместились прямо в покои Луны Сальваторис. Благо девушки не оказалось на месте, ибо было бы крайне неприятно застать ее здесь в неподходящем положении. Почему именно в покои правой руки Солен? Все просто — никто не мог гарантировать безопасность внепланового посещения, ибо раньше мне уже приходилось сталкиваться с гвардией внутри, казалось бы, неприступного здания надежного союзника.