Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

Ни Лондон, ни Вашингтон не сделали никаких публичных заявлений о поддержке Сиама. Но утром 7 декабря в Чекерсе Черчилль согласился, что, в случае приближения японцев к Сиаму, уже представлявшегося вполне вероятным, британские ВВС совместно с военно-морским флотом атакуют транспорты с войсками. Чуть позже ему стало известно, что Рузвельт в трехдневный срок, до 10 декабря, намерен заявить, что если Япония нападет на британские, голландские или сиамские территории, Соединенные Штаты будут «однозначно расценивать это как враждебный акт по отношению к Америке». «Огромное облегчение, – телеграфировал Черчилль Окенлеку. – Меня давно страшила перспектива вступления в войну с Японией прежде Соединенных Штатов».

Еще за шесть недель до этого Военный кабинет Британии пришел к выводу, что только присутствие сильного американского флота на Гавайях способно удержать японцев от серьезных действий в Сиамском заливе. Тем не менее, зная, что значительные силы японцев готовы перейти к активным действиям, Черчилль после полудня телеграфировал премьер-министру Сиама: «В ближайшее время не исключена возможность нападения японцев на вашу территорию. В таком случае – защищайтесь. Сохранение независимости и суверенитета Сиама в интересах Британии, и мы будем рассматривать нападение на вас как нападение на нас самих».

Вечером за ужином в Чекерсе гостями Черчилля были Гарриман и Гилберт Уайнант, американский посол в Британии, а в это же время японская авиация атаковала американский флот в Перл-Харборе. В течение полутора часов авиация буквально утюжила верфи торпедами и бомбами и оставила после себя четыре уничтоженных линкора и 2000 убитых американцев. В девять часов вечера по британскому времени Черчилль включил небольшой радиоприемник послушать новости. Они начались с сообщений с русского и ливийского фронтов. Затем, как он вспоминал позже, прозвучало несколько фраз «насчет нападения японцев на американские корабли на Гавайях, а также на британские корабли в Голландской Ост-Индии».

За этим последовал звонок Рузвельту. «Господин президент, – спросил Черчилль, – что там с Японией?». – «Они атаковали Перл-Харбор, – ответил Рузвельт. – Теперь мы вместе».

Вскоре из Адмиралтейства в Чекерс поступила информация, что японцы пытаются высадиться в Малайе. Враг одновременно атаковал и Британию, и Соединенные Штаты. Помимо этого существовала вероятность, что в этот же день произойдет нападение на Голландскую Ост-Индию и Сиам. «Враг атакует с дерзостью, которая не может быть обусловлена ничем иным, кроме как безрассудством, – говорил Черчилль в палате общин 8 декабря, – либо убежденностью в своих силах». В этот же день конгресс Соединенных Штатов проголосовал за объявление войны Японии. «Сегодня все мы в одной лодке, и она не может и не должна потонуть никогда», – телеграфировал Рузвельт Черчиллю, как только стали известны результаты голосования.

Опасаясь, что война на Тихом океане может привести к уменьшению американской помощи Британии и к некоторому свертыванию участия Америки в атлантических конвоях, 8 декабря Черчилль решил отправиться в Соединенные Штаты. «Британия должна позаботиться, – сказал он королю, – чтобы наша доля военного снаряжения и прочей помощи, которую мы получаем от Америки, сильно не пострадала, что, как я опасаюсь, неизбежно». Но Рузвельт как минимум месяц не имел возможности встретиться с ним, и визит пришлось отложить. Разочарованный Черчилль написал Рузвельту: «Никогда не был более уверен в нашей победе, но только согласованными действиями мы можем достичь ее».

После выхода из строя такого количества американских кораблей в Перл-Харборе англо-американское военное превосходство на Дальнем Востоке растаяло. Даже с учетом недавнего прихода в Сингапур британских линкоров «Принц Уэльский» и «Рипалс», направленных туда Черчиллем еще до Перл-Харбора в надежде удержать японцев от агрессии, баланс военно-морских сил изменился от соотношения 11 к 10 в пользу англо-американцев до 10 к 4 в пользу японцев. Вечером 9 декабря Черчилль со своими советниками обсуждал, что могут сделать два британских линкора, ставшие существенной частью военно-морских сил союзников. Черчилль сделал два предложения: они могут либо «затеряться в океанских просторах, представляя собой блуждающую угрозу и ведя себя как дикие слоны», либо присоединиться к американскому флоту в Перл-Харборе.

К окончательному решению не пришли, сочтя, что «утро вечера мудренее». Утром, однако, стало известно, что два линкора сами выбрали свою судьбу, решив перехватить японские войска, которые, как сообщалось, намеревались высадиться на побережье Малайи. Сообщение оказалось ложным, а оба корабля оказались на маршруте возвращающихся после нападения на Сингапур японских бомбардировщиков-торпедоносцев. В Лондоне наступило утро 10 декабря. Черчилль, еще лежа в постели, работал с документами, когда у кровати зазвонил телефон. Звонил Дадли Паунд. Черчилль позже вспоминал: «Его голос звучал странно. Он словно кашлял и захлебывался, и поначалу я его не очень хорошо слышал. «Премьер-министр, должен сообщить вам, что японцы потопили «Принц Уэльский» и «Рипалс» – мы полагаем, самолетами. Том Филлипс утонул». «Вы уверены?» – спросил я. – «Никаких сомнений». После этого я положил телефонную трубку. Слава богу, никого рядом не было. За всю войну я не получал столь сильного удара».

Черчилль был не один, в комнате находилась еще Кэтлин Хилл. «Я молча и незаметно сидела в углу, – позже вспоминала она. – Если он расстраивался, я старалась быть невидимой. Когда те два корабля погибли, я была у него. Это был ужасный момент. «Бедняга Том Филлипс», – только и произнес он».

Потеря «Принца Уэльского» и «Рипалса» стала тяжелым ударом для Британии. Погибло 600 офицеров и матросов, и дальневосточные воды оказались открыты все более усиливавшемуся превосходству Японии на море. Но удар от этой потери частично был компенсирован на следующий день, когда Италия, а вслед за ней и Германия без всяких провокаций объявили войну Соединенным Штатам. Рузвельт, поглощенный войной на Тихом океане, не строил планов войны с Гитлером, как и в первые дни после Перл-Харбора. Теперь сам Гитлер привел Германию к войне с Соединенными Штатами. Отныне можно было не опасаться, что основные усилия американцев будут направлены против Японии и Британия лишится поступлений значительного количества военных ресурсов из США.

В результате самонадеянного заявления Гитлера Америка после двух с половиной лет нейтралитета внезапно стала воюющей стороной в Европе. «Испытываю огромное облегчение от поворота в развитии событий», – телеграфировал Черчилль Рузвельту 11 декабря. Идену, который направлялся в Москву, он сообщил: «Подключение к войне Соединенных Штатов все меняет, и наше терпение со временем безусловно приведет к победе».

Америка оказалась в состоянии войны с Германией и Италией, и Рузвельт согласился как можно скорее встретиться с Черчиллем. 12 декабря Черчилль ночным поездом отправился из Лондона в Клайд, где поднялся на борт линкора «Герцог Йоркский» для путешествия через Атлантику. На борту он каждый день узнавал об успехах контрнаступления русских под Ленинградом, Москвой и на Азовском море. «Невозможно передать чувство облегчения, с которым я каждый день слышу о замечательных победах на русском фронте, – телеграфировал он Сталину 15 декабря. – Никогда не был так уверен в окончательном исходе войны». Облегчение Черчилля объяснялось пониманием, что Гитлер увяз в России, его армии сражаются далеко на востоке в тяжелейших зимних условиях, несут огромные потери, и поэтому любые планы вторжения в Британию в 1942 г. он будет вынужден отложить.

Во время штормового плавания Черчилля на Запад японские силы атаковали Гонконг. «Следует ждать тяжелых потерь в этой войне с Японией, – написал он Клементине 21 декабря, – и нет смысла критикам вопрошать «Почему мы оказались не готовы?», когда сейчас задействовано все, что у нас есть. Вступление Соединенных Штатов в войну во много раз перевешивает все потери, которые происходят на Дальнем Востоке. Тем не менее эти потери очень болезненны, и их будет крайне трудно восполнить». Начальникам штабов, которые сопровождали его в плавании, Черчилль с горечью заметил: «Американцы с гораздо большей вероятностью будут готовы к высадке в Европе в 1944 г., нежели в 1943 г. По нашим расчетам, вероятность этого составляет 10 к 1». Что касается ночных налетов британских бомбардировщиков, которые начальники штабов рассматривали как один из основных способов поставить Германию на колени, Черчилль полагал, что они не будут иметь решающего значения. «Ход событий, – говорил он, – заставит нас выработать гораздо более сложную стратегию».