Обратный отсчет: Синтез - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Алексея вернули, — заметил Хольгер, кивнув на глайдер. Линкен поморщился и сквозь капюшон потёр шрам на затылке.
Сармат в расстёгнутом комбинезоне на голое тело стоял на крыльце душевой и задумчиво смотрел на скалы на горизонте. Ещё двое растянулись на снегу, пытаясь охладиться; от их рыжеватой кожи валил пар. Линкен оглянулся на озеро и вопросительно посмотрел на спутников. Хольгер поёжился.
— Хочешь — иди, а у меня работа, — вполголоса сказал взрывнику Гедимин. Сармат на крыльце вздрогнул и шагнул на снег.
— Эй! Джед!
— Ты здесь, — удивлённо мигнул ремонтник, пожимая Алексею руку. Тот закивал и поправил свободной ладонью повязку на голове. Это была красно-белая бандана, и на лбу виднелся красный кленовый лист.
— Удобно, между прочим, — сказал он, перехватив удивлённый взгляд Гедимина. — Джесси решила, что дни рождения у нас будут одновременно. Это мой подарок. А это тебе.
Гедимин изумлённо мигнул, разглядывая вложенный в его руку тюбик горчицы.
— Самый большой, какой она нашла, — хмыкнул Алексей, выкапывая что-то из снега. — Это оставил тут, чтобы не растаяло. Держи, Хольгер.
— Мартышечья еда? — сармат удивлённо посмотрел на блестящий кулёк с причудливыми надписями.
— Сладости с алкоголем, — пояснил Алексей. — Традиция.
— Любопытно, — Хольгер разглядывал кулёк, не решаясь его открыть. Лиск, отступив на шаг, болезненно морщился, его лицо подёргивалось, и Гедимин покосился на него с тревогой. «Не вижу оснований для такого волнения…»
— Это тебе, — венерианец протянул Линкену предмет, при виде которого все сарматы вздрогнули, подались назад — и тут же заухмылялись. Это была всего лишь фляжка, выкрашенная в розовый, — формой точь-в-точь как жидкоплазменная граната «Тяньджу».
— Мне⁈ — Линкен протянул руку и тут же отдёрнул её. — Зачем эта макака что-то передаёт мне?
— Она хочет сделать приятное моим друзьям, — спокойно ответил Алексей. — И не смей называть Джесси макакой.
Лицо взрывника перекосилось. Гедимин шагнул вперёд, плечом оттеснив его от крыльца, и взял «гранату». Судя по надписи мелким шрифтом на этикетке, внутри содержался крепкий алкоголь, но от фляжки этиловым спиртом не пахло, — она была герметично закрыта.
— Удивительное сходство, — сказал он, разглядывая «гранату». — Смущает только цвет. Но перекрасить несложно.
Хольгер пристально посмотрел на него и едва заметно усмехнулся. Лиск глянул на Гедимина исподлобья, медленно протянул руку и потрогал фляжку.
— Очень лёгкая. Но сходство в самом деле есть, — признал он. — Ты прав, атомщик. Я бы сам не отличил, особенно с большого расстояния.
Он забрал фляжку и ненадолго задумался, глядя то на неё, то на пост охраны у насосной станции. Гедимин вскрыл тюбик с горчицей и убедился, что её вкус по-прежнему воспринимается даже его подавленными рецепторами.
— Джессика не испугалась, когда увидела тебя? — спросил он. — Эти… люди такие маленькие…
— Вот так, — Алексей провёл ребром ладони по нижним рёбрам. — Тут её макушка. Но ей в самом деле нравятся сарматы. Интересно будет показать ей Венеру, когда нам разрешат вылеты.
— Судя по тому, что ты не расстрелян, все остались живы, а все кости — целы, — усмехнулся Хольгер. — Кажется, ты — второй сармат, которому пошёл на пользу проект «Слияние».
— Она хочет побывать в Ураниум-Сити, — хмыкнул Алексей. — Увидеть всё вживую. И свозить меня в Грейт-Фолс. Только боится, что там низкие потолки.
Гедимин усмехнулся, вспомнив кое-как построенные здания Нью-Кетцаля. «Да, есть опасность проломить потолок или стену,» — подумал он и усмехнулся ещё шире — ему вспомнилась освещённая утренним солнцем градирня Нью-Кетцальской электростанции. «Когда нам всем разрешат выходить наружу, я туда вернусь. И помогу им построить нормальные дома.»
02 января 54 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Большой барк из Эдмонтона встал поперёк взлётных полос, и сарматы, вполголоса переругиваясь, натягивали перед ним светящуюся ленту. Грузовые глайдеры делали круг над аэродромом, заходили на снижение — и снова набирали высоту, сворачивая на север. С грузового аэродрома доносился гул и приглушённый грохот — привезли что-то очень громоздкое, и Гедимин, дожидающийся глайдера у взлётной полосы, невольно поворачивался туда. «Очень много грузовиков,» — думал он, глядя на пролетающие глайдеры. «Макаки собирались строить синтезатор. Завезли оборудование?»
У эдмонтонского барка толпились охранники, непривычно мелкие без экзоскелетов. Зимняя смена возвращалась в Атлантис, весенняя уже выгрузилась и получала последние указания от «старожилов» на площади перед фортом. Оттуда доносился гимн Атлантиса; над аэродромом подняли флаг, и ветер и летящий со всех сторон снег беспощадно трепали его. Перед носом барка неподвижно стоял охранный «джунг» и медленно поворачивался то направо, то налево. По плечу Гедимина скользнула красная точка его прицела, но сармат не двинулся с места — робот не собирался стрелять.
— Всё как обычно, — сквозь свист ветра Гедимин расслышал голос Паскаля. — Те же, то же. Список учащихся вывесишь на двери. Никого, кроме них, в зал не пускай…
Странный «мокрый» звук донёсся из ближайшего переулка.
— Как только долечу, свяжусь с тобой, — громко шептал кто-то. — Когда сможешь, ответишь. Я договорюсь, чтобы тебя выпустили на границу на Валентинов день. Не забывай меня, слышишь?
— Мы не забываем, — отозвался второй, и Гедимин, изумлённо мигнув, заглянул в переулок. Там было темно, но в свете фонарей на площади сармат увидел два силуэта — eateske в оранжевом комбинезоне склонился над невысокой человеческой самкой, а она обхватила его бока. Гедимин поймал его свирепый взгляд и молча шагнул назад, скрываясь за стеной. «Эти двое, я слышал о них,» — он растерянно хмыкнул. «Одно дело — слышать о проекте „Слияние“, другое — увидеть. Хорошо, что Линкена тут нет.»
Первый глайдер, вылетающий
