ОНО - Стивен Кинг

— Здесь мы не сможем спуститься, — заметил Бен. Мэнди Фазио был неплохим парнем, но если он встречал на свалке детей, он их сразу же прогонял — из-за крыс, из-за яда, который он ежедневно рассыпал, чтобы крысы не так быстро плодились, из страха, что они могут порезаться, упасть, сгореть… но самое главное, потому что он считал, что свалка — не место для детских игр. «Разве вы хорошие дети?» — кричал он на ребят, которых ему удавалось выследить на свалке. Их привлекали сюда битые бутылки (или крысы, или гайки), а может быть, экзотическое очарование «свалки-подбиралки»: здесь можно было найти еще работающую игрушку, стул, который можно починить и поставить в штабе, или старый телевизор с целехоньким кинескопом — если в него бросить камень, может получиться великолепный взрыв. «Разве вы хорошие дети? — ревел Мэнди (он кричал не оттого, что был зол, а потому что был глухим и не носил слуховой аппарат). — Тебе что, твои старики не говорили, чтобы ты был хорошим? Хорошие парни и девчонки не играют на свалке! Идите в парк! Идите в Дом культуры и поиграйте там в хоккей. Будьте вы хорошими детьми!»

— Нет, — сказал Ричи. — Здесь нам точно не спуститься. Они немного посидели, понаблюдали за Мэнди, колдующим над своим бульдозером, в надежде, что он сдастся и уйдет, но в действительности сами в это не верили: если у Мэнди был радиоприемник, то, значит, он намерен проторчать здесь целый день. За это время можно обоссаться, — подумал Билл.

На целом свете не было лучше места, чтобы взрывать петарды, чем свалка. Их можно положить под оловянный таз и потом наблюдать, как таз взлетит на воздух, когда петарда взорвется, или можно зажечь шнур, опустить их в бутылку, а потом убежать, как будто за тобой гонятся три дюжины чертей. Бутылки не всегда взрываются, но, как правило, взрываются.

— Как бы я хотел, чтобы у нас было хоть несколько М-80, — вздохнул Ричи, не подозревая, что скоро одна из них полетит ему в голову.

— Моя мама говорит, что люди должны довольствоваться тем, что у них есть, — сказал Эдди так торжественно, что все рассмеялись. Когда смех утих, все снова посмотрели на Билла. Билл подумал и потом произнес:

— Я знаю одно ммместо. В кконце Бббарренса у жжелезноддорожных путей есть сстарый ппесчаный карьер.

— Да! — сказал Стэн, поднимаясь на ноги. — Я знаю это место. Ты гений, Билл!

— Там должно здорово бабахнуть, — согласилась Беверли.

— Хорошо, пойдемте, — сказал Ричи.

Шестеро ребят (до магического числа не хватает одного) направились вдоль холма, огибающего свалку. Мэнди Фазио, случайно подняв глаза, увидел их силуэты, напоминающие возвращающихся после набега индейцев. Он подумал сначала, не крикнуть ли им, что Барренс — не место для детей, но вместо этого вернулся к своей работе. Во всяком случае, они не были на свалке.

Майк Хэнлон без передышки добежал до церковной школы и рванулся по Нейболт-стрит прямо к железнодорожным путям. В школе имелся сторож, но мистер Гендрон был очень стар и слышал еще хуже, чем Мэнди Фазио. К тому же он любил летом большую часть дня подремать в тихой котельне, развалившись в видавшем виды кресле-качалке с газетой «Ньюз» на коленях. Майк мог стоять, барабанить в дверь, кричать старику, чтобы он впустил его, а Генри Бауэрc тем временем догнал бы его и отвинтил бы его дурную голову.

Итак, Майк просто побежал дальше.

Но он не просто бездумно несся вперед, — он пытался задать себе темп, пытался контролировать дыхание, чтобы не выдохнуться. Генри, Белч и Лось Садлер не представляли для него опасности, даже будучи относительно свежими и бодрыми, они бегали, как раненые быки. Виктор Крисс и Питер Гордон, однако, были гораздо проворнее. Когда Майк пробежал дом, где Билл и Ричи видели клоуна — или оборотня, — он обернулся и с тревогой увидел, что Питер Гордон уже почти догоняет его. Питер весело улыбался улыбкой лошади, участвующей в скачках с препятствиями, и Майк подумал: Интересно, как бы он улыбался, если б знал, что случится, когда они меня поймают… Неужели он думает, что они просто скажут мне: «Твоя очередь пятнать» и убегут?

Когда впереди появились неясные очертания ворот сортировальной станции с надписью: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. НЕ ВХОДИТЬ.

НАРУШИТЕЛИ ПРЕСЛЕДУЮТСЯ В СУДЕБНОМ ПОРЯДКЕ, Майк был вынужден сбавить темп. Он не чувствовал сильной усталости; дыхание было частым, но он продолжал его контролировать, хотя знал, что, если ему придется долго держать такой темп, его ожидают потом болезненные последствия.

Ворота были наполовину открыты. Он еще раз оглянулся и увидел, что снова оторвался от Питера. Виктор отстал от Питера шагов на десять, остальные были от них ярдах в сорока-пятидесяти. Даже в эти короткие мгновения Майк успел разглядеть черную ярость, искажавшую лицо Генри.

Он легко и быстро проскользнул в приоткрытые ворота, повернулся и захлопнул дверь. Услышал щелчок сработавшего замка. Через минуту Питер Гордон уже ломился в решетку, а через несколько секунд к нему подбежал Виктор Крисс. На лице Питера уже не было улыбки: он смотрел на Майка мрачным, угрюмым взглядом. Он пошарил в поисках замка, но безуспешно: ворота запирались изнутри.

Невероятно, но он сказал:

— Давай, парень, открывай ворота. Это нечестно.

— Что значит «нечестно»? — спросил Майк, часто и тяжело дыша. — Пятеро на одного?

— Нечестно, — повторил Питер, словно не слыша того, что сказал Майк.

Майк посмотрел на Виктора и увидел беспокойство в его глазах. Он заговорил, только когда к воротам прибежали остальные.

— Открывай, ниггер, — взревел Генри. Он стал трясти решетку с такой свирепой яростью, что Питер испуганно посмотрел на него. — Открой! Открой сейчас же!

— Не открою, — спокойно сказал Майк.

— Открой! — закричал Белч. — Открой, ты, вонючий черномазый!

Майк отошел от ворот, сердце громко стучало в груди. Он не мог понять, то ли он был напуган, то ли просто взволнован. Они прильнули к воротам с другой стороны, кричали, обзывали его ниггером и такими словами, о существовании которых он и не подозревал: черножопый, землекопалка, черничник, обезьяна и тому подобное. И он лишь удивился, когда Генри достал что-то из кармана, зажег о ноготь большого пальца спичку и нечто круглое красное перелетело через ограду. Он инстинктивно отскочил, когда, поднимая столбы пыли, слева от него разорвалась бомба.

На какое-то мгновение после взрыва наступила тишина. Майк, не веря в случившееся, уставился на них через ограду, они тоже уставились на него. Питер Гордон застыл в шоке, и даже у Белча был потрясенный вид.