Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа

или деревья, действительно жесткие и колючие, но и при этом какие-то надежные, фактурные что ли. В их огрубевших ладонях, стертых сапогах, теплых глазах, зазубренных ножах застыл немыслимый для девочки опыт. Проливая свою кровь и чужую, наполняя себя бесконечными дорогами среди ветров, лесов и морей, они привыкли гораздо проще относиться к страданиям вообще и к смерти в частности, они научились ценить жизнь в таких моментах и крохах, которые жители сытых благополучных миров просто и не замечают. Казалось в них нет ничего привлекательного, простые и примитивные, естественные и прямолинейные они даже внушали девочке наверно испуг и какое-то отвращение и все же она чувствовала странное очарование силы и воли, сквозивших в каждом их слове, жесте и улыбке. Впрочем, Элен тут же отмахнулась от всех этих мыслей, вспомнив как дедушка Родерик частенько журил её за то что она, по его выражению, слишком остро чувствует людей и на пустом месте нагромождает всякую несуразицу, приписывая людям несуществующие мотивы, эмоции, склонности и т. п.

Один из охранников, с чудовищным горизонтальным шрамом в верхней части лба, словно после попытки скальпирования, спросил:

— У тебя откуда такой синячище-то? Папашка что ли лупит?

Из-за спины Элен тут же подал голос возмущенный Махор:

— Ну кого папашка лупит? Чего ты мелешь, обормот губастый. Сказано же тебе, из благородных. Какой он тебе папашка!

Однако «скальпированный» и бровью не повел и продолжал глядеть на Элен, в ожидании ответа.

— Подралась, — ответила она и ощутила некоторую гордость при этом.

— О, так ты у нас девица не промах, — улыбнулся высокий, худой охранник с костлявым, угловатым, как будто даже изможденным лицом. Мужчина выглядел так, словно последние несколько месяцев ему выпало тяжко скитаться без воды и пищи.

— Надо медяшку какую-нибудь к синяку приложить или лист аленды. Или козьим пометом намазать, — посоветовал четвертый мужчина, вроде бы и молодой, но с множеством седины на голове, которая еще и располагалась как-то странно, пятнами.

— Зачем? И так пройдет, — отмахнулась девочка.

— Ну пока пройдет, все женихи разбегутся, — снова улыбнулся костлявый «скиталец». — Или ты женихами пока еще не интересуешься?

— Не интересуюсь, — ответила Элен и покраснела.

Мужчины заулыбались.

— Зовут-то тебя как? — Спросил «скальпированный».

— Элен.

— Элен… это то есть Ленка что ли? — Уточнил молодой «седовласый».

— Ну какая тебе «ленка»! — Снова всполошился Махор. — Думай что несешь, голова твоя садовая. Понимать-то надо о ком говоришь. Племянница самого… самого…, — но поскольку Махор и сам не знал точно кого именно, то и замолк посреди фразы.

— Кого? — Не понял «седовласый».

— А того! — Веско произнес Махор, выпучив глаза, и для убедительности воздел над собой указательный палец.

«Седовласый» посмотрел туда, куда указывал палец и спросил:

— Господа Бога что ли? — И все четверо громко захохотали.

— Тьфу ты, дурачье, — проворчал Махор.

Элен опустила взгляд на огонь. Дедушка Родерик иногда называл её Леной, а в моменты озорного настроения и Ленкой и порою даже дразнил нелепыми рифмованными словосочетаниями, вроде Ленка-гренка, Ленка-стенка, Ленка-пенка. Но всё же это имя ей было непривычно. В любом случае сейчас ей совершенно не хотелось говорить и рассказывать о себе, совсем наоборот она с удовольствием бы послушала о чем говорят эти люди между собой. Люди из другого мира и времени. Ей было сытно и уютно. Она созерцательно глядела в огонь, чуть улыбаясь и радостно ощущая ладонями его жар. Ей было покойно и хорошо и, пожалуй, единственное чего ей не хватало это какой-нибудь истории. И мужчины словно поняли это. Они оставили Элен в покое и постепенно принялись болтать на другие темы. А Махор кажется и вообще задремал, по крайней мере Элен несколько раз казалось, что она слышит тихое всхрапывание у себя за спиной.

Большей частью охранники говорили о том, что происходило в караване. Среди прочего был упомянут лекарь Урехильо, ярый сторонник новейшей методики лечения человеческим дыханием. Якобы воздух, который человек выдыхает из себя, оказывает удивительно благотворное действо, исцеляя практически любые раны и хвори. Следует только несколько дней с некоторой периодичностью обдувать пораженное место и болезнь непременно отступит. Некий дед, замученный болями в спине, решил последовать новомодной методике и заставил свою бабку часами дуть ему в копчик. Пока, по словам рассказчика, «измученная задыхающаяся старуха не плюнула ему на спину и не сказала, что пусть он сам как хочет извертывается и дышит на свою задницу, а у нее больше никакой мочи нет смотреть на его костлявое седалище». Также припомнили некоего нерадивого работника по имени Калат. Ему было велено выкопать яму для походного туалета. Взяв лопату, он пошел выбирать место. Провозившись до самого вечера, он добросовестно выкопал здоровенную яму и, не подумав хоть как-то оформить место будущего туалета, всё бросил и отправился на ужин. Ночью в яму провалился один из кирмианских купцов и переполошил всю округу своими криками. Вспомнили некоего торговца мехами и шкурами Ральке. Этот Ральке очень любил выпить. И недавно, возвращаясь после очередных возлияний, он перепутал фургоны, забрался в чужой, где спала какая-то женщина, которая вполне сошла за его жену. Он разделся, улегся ей под бочок, она во сне приняла его за своего супруга, прижалась к нему и так они и спали в обнимку до утра, пока их не обнаружил вернувшийся муж — кузнец Марв, всю ночь вкалывавший на срочном ремонте разбитых повозок «Бонры». Марв по достоинству оценил открывшуюся его взору картину и лишь благодаря вовремя подоспевшим соседям, удалось предупредить страшное смертоубийство ничего не понимающего Ральке, а также заодно и жены кузнеца, понимающей о происходящем не больше Ральке.

Элен слушала все эти россказни вполуха, ей было скучно. Мужья, жены, пьяницы, глупые лекари и больные не интересовали её. Она, словно в легкой полудреме, всё так же глядела в огонь и лишь иногда чуть вздрагивала, когда охранники разражались дружным громовым хохотом.

Но затем мужчины, которых видимо тоже немного утомили разговоры о местных бытовых дрязгах, переключились на более отдаленные и фантастические темы. «Скиталец», например, рассказал о таинственной стране Астаре. Элен тут же очнулась от своей дремы, с живейшим интересом прислушиваясь к разговору. Астара находилась на каком-то практически недоступном высокогорном плато, посреди бескрайних буйных лесов, в которых жили дикие первобытные племена безжалостных каннибалов, поклонявшихся кровожадным идолам и не боявшихся ни бога, ни дьявола, ни даже налогового инспектора с командой «красноголовых». Единственное перед кем робели жуткие дикари это сами астарцы — всемогущие маги и мудрецы, создавшие для себя самую счастливую на свете страну. Говорят, что в Астаре всегда идеальная погода, ясная и тихая, слабые