Из истории русской, советской и постсоветской цензуры - Павел Рейфман

Советский метод не только не имел никакого отношения к реализму, но был даже не романтизмом, тоже связанным с созданием мифов. Более всего «социалистический реализм» приближался, пожалуй, к классицизму, устаревшему уже к началу XIX века. Да и от классицизма в наиболее значимых его проявлениях он отличается далеко не в лучшую сторону. Всякий застывший метод рождает штамп. Новый классицизм, да еще в советском наполнении, особенно склонен к нему. Уже в статье 22 г. «Вестник у порога». А.М..Эфрос писал: «Дух классики овевает нас уже со всех сторон. Им дышит всё, но не то не умеют его различить, не то не знают как назвать, не то просто боятся сделать это». В начале 30-х годов боязнь преодолели, новый метод, который стоял «у порога», назвали «социалистическим реализмом» (а правильнее было бы «социалистическим классицизмом») Он стал определяющим, единственным, признаваемым и поощряемым властями.

Важное значение для укрепления «социалистического реализма» имел разгром Коммунистического института журналистики. В 20-е гг. в нем довольно активно разрабатывалась «теория информации». Инициатива постановки ее принадлежала Троцкому. Он отнюдь не был сторонником «свободы слова», поддерживал в этом вопросе Ленина. Но теоретическая разработка проблем информации его интересовала. Проводится дискуссия о понятии «информационная ценность». Рассматриваются идеи «социальной информации», позднее «оказавшие воздействие не только на теорию массовых коммуникаций, но и на теоретико-информационное представление в рамках кибернетики» В 30-м году все теоретики информации объявлены троцкистами, «импортерами буржуазного газетоведенья». Обличительные статьи в «Правде», в «Комсомольской правде». Институт разгромлен. Исследователи (М. Гус, А. Курс и другие), занимавшиеся теорией информации, причислены к троцкистам. Их обвинили в ревизии учения Ленина о газете, в пропаганде буржуазной теории о «газете вообще», «беспристрастного информатора», внеклассового и надклассового. О них, «жалких последышах буржуазного газетоведенья», которые «вприпрыжку за Троцким» скачут, писали, противопоставляя их Ленину: «Ленинский взгляд на роль газеты, как орудия воспитания и организации масс, противостоит буржуазному взгляду на газету, как на средство осведомления, голой информации об „интересных новостях''“ (см. Жирк296-97).

Дело было не в том, что проблемами информации интересовался Троцкий. И не в том, что сторонники изучения этих проблем ревизовали Ленина. Троцкий был лишь предлогом „прицепиться“. Противопоставление газет и журналов как орудия воспитания и организации масс, их роли как средства известий, информации давало возможность оказывать давление на журналистику, формировать ее по своим потребностям. Уже здесь потенциально заложен принцип: сообщать не то, что есть, а то, что нужно власти. Борьба с теорией информации обозначала своего рода теоретическое обоснование дезинформации, как основного закона советской печати. Воплощался в жизнь один и тот же принцип: и в социалистическом реализме, и в теории средств массовой информации в целом. Поговорка советского времени: „В „Правде“ нет известий, а в „Известиях“ правды“ (точнее бы сказать: ни в „Правде“, ни в „Известиях“ нет ни правды, ни известий). То же можно бы сказать о писателях, усвоивших правоверно принципы „социалистического реализма“.

Еще одна проблема, связывавшаяся с именем Сталина, относящаяся к периодической печати, но и к литературе в целом — проблема сотрудничества, участия народа в печати, отношения печати с массами. Об этом в 30-е гг. много говорилось и писалось. Рабселькоровское движение, охватившее всю страну, всячески поощрялось властями, но при одном условии: писать только то, что нужно властям, находясь под полным контролем руководства партийных газет: „Непосредственное идейное руководство рабочими и сельскими корреспондентами должно принадлежать редакциям газет, связанным с партией. Цензурование корреспонденций должно быть сосредоточенно в руках редакций газет“ (здесь уже прямо говорится о цензуре, в данном случае редакционной) (Жир298).

И еще одно изобретание — обязательных литературных редакторов. Редакторы существовали и ранее, до революции. Они редактировали журналы, газеты. Существовали и существуют они и на Западе. Редакторы „социалистического реализма“ играли совсем другую роль. В какой-то степени их появление было оправдано: в литературу пришел массовый писатель, нередко весьма талантливый, но мало образованный, не интеллигентный; ему надо было помочь. Но главная задача редакторов сводилась не к этому. Их превратили в своеобразных цензоров, строго контролирующих идеологическое содержание произведений, их содержание, соответствие нормам „социалистического реализма“. Вред, приносимый такими редакторами, в значительной степени превышал их пользу.

Всё более всеобъемлющим становится принцип коммунистической партийности — идеологии, журналистики, литературы, искусства. Разрабатывается система идеологических штампов: „генеральная линия партии“, «наши достижения», «большевистская революционная бдительность», «гнилые теории», «происки врагов народа» и пр. Даже беспартийные писатели должны подстраиваться под этот прицип, соответствовать ему.

Мифологизация и фальсификация истории, особенно периода с конца XIX — начала XX века. Вся история излагается с точки зрения становления и «борьбы» большевистской партии, владеющей истиной, с многочисленными «врагами». Враг — символ зла, обязательная фигура в победоносной истории партии. Апофеоз такого изображения — «Краткий курс истории ВКП (б)» (с 9 по 19 сентября 38 г. его главы публиковались в «Правде», в сопровождении передовых статей, разъясняющих их). В первые 15 лет он издан 301 раз, тиражом около 43 миллионов экземпляров. Непосредственное вмешательство Сталина, его дополнения, вставки, апологетика «вождя». 4-я глава — о диалектическом и историческом материализме (как считалось, написанная Сталиным; позднее говорилось, что весь «Краткий курс» создан при его «ближайшем участии», а в биографии Сталина «Краткий курс» просто ему приписан: «вышла в свет книга „История ВКП (б). Краткий курс“, написанная товарищем Сталиным…» Жирк306). Все «изучали» «Краткий курс», а самые подготовленные (ученые, писатели, газетные работники, все сливки интеллигенции) — его 4-ю главу. Выходит в свет Краткая биография Сталина (не такая уж краткая; видимо, предполагалось, что «полная» достойна многотомного издания; по меньшей мере — увесистого тома — ПР). Сталин сам выступал в роли редактора и цензора своей биографии. Первое издание ее выпущено в 39 г., к его 60-летию. Второе готовилось заранее, в 47 г., к 70-летию, «исправленное», дополненное, значительно увеличенное в объеме. Выпущено в 52 г. (тиражом более 8 миллионов экз.). В учебнике Жиркова довольно подробно приводится сталинская правка текста (Жир302-5).

Но вернемся к Главлиту. В начале 30-х г. увеличиваются требования по охране государственных и военных тайн. 14 октября 33 г проект постановления Оргбюро ЦК об усилении охраны государственной тайны утвержден на Политбюро. Группа Главлита по охране государственных тайн преобразована в особый отдел. Такие же отделы созданы в союзных республиках. Проводится пересмотр всего состава работников, занимающегося охраной тайн. Предложено в двадцать дней, совместно с РВС и ОГПУ, составить инструкцию. Весь личный состав отделов приказано считать на действительной военной службе. В особой Записке заместитель Наркомвоенмора Тухачевский пишет о неудовлетворительном сохранении государственных и военных тайн и предлагает создать при СНК специальное управление по их охране. Культпроп ЦК считет более целесообразным возложить эти обязанности на руководителя Главлита Волина, сменившего Лебедева-Полянского, и создать при нем специальный отдел Главлита, что и было сделано. Проект утвержден на заседании Политбюро. По записке Тухачевского, где речь шла о недостаточном хранении военных тайн в национальных республиках, вызванном отсутствием единого руководства, принимается постановление «Об усилении охраны военных тайн» (Бох 60–61).

В начале 30-х гг. меняется структура Главлита. 6 июня 31 г., на основании решения Политбюро от 5 апреля, принято Постановление СНК РСФСР о реорганизации Главлита, новом положении о нем. «Положение о Главном управлении по делам литературы и издательств РСФСР и его местных органов» предоставляет Главлиту чрезвычайно обширные права (подробное их перечисление см. Бох 57-9). Через три месяца после этого постановления изменено руководство Главлита, реорганизована вся его работа. 9 апреля 33 г. в секретной подробнейшей записке «О работе и новых задачах органов цензуры» новое руководство Главлита докладывает в Политбюро ЦК об итогах «перестройки» (Бох290-98). Здесь, в частности, предлагается превратить Главлит из республиканской инстанции во всесоюзную (специальный раздел об этом: 1У «О создании Всесоюзного органа цензуры» (Бох297-8).