Невозвращенцы - Михаил Черных

Тем временем караван восставших двинулся по Восточной империи. С едой и проводниками стало гораздо легче. В этих провинциях еще 15–20 тысяч человек присоединилось к гладиаторам, собираясь покинуть приделы столь негостеприимной Империи.

Дважды освободившимся рабам приходилось вступать в схватку. Оба набранных в прошлом году легиона вышли навстречу восставшим. Из-за того, что легаты, которым новое назначение ударило в голову, не смогли договориться по вопросу старшинства, два легиона сражались по отдельности друг от друга. Сметя втрое превосходящими силами сначала первый, а спустя три дня и второй легион Руфус освободил дорогу к приграничным крепостям, а полученные трофеи пошли на вооружение новичков. Третий легион, которым в отличие от первых двух командовал опытный полководец, сделал правильно — разделился и закрепился в приграничных городах.

Руфус не стал заниматься выкуриванием запершихся в городах когорт и центурий. Добычи и так они так (хотя, как известно, ее никогда не бывает много) везли километры, припасов можно было набрать без проблем с окружающих ферм и плантаций, а самое главное — темп. Ромеи уже разобрали завал и на хвосте колонны опять повисли первые конные сотни.

Хитростью захватив запирающие вход и выход крепости, восставшие оказались перед дилеммой. С одной стороны, оборонять эти крепости можно было довольно долго, с другой — разгромить на такой позиции легионы было нереально. Городского боя не получиться — ромеи расчистят проход для основной массы войск, а остальные займутся медленным выкуриванием партизан из нор. Плюс, никто не сомневался в том, что якобы независимая Булгария будет ставить бежавшим рабам всяческие препоны, а ромейские легионы пройдут, если захотят, по ней без проблем. А в том, что они захотят неуверенных не было. Да и идти к росам с таким хвостом — наживать себе проблемы в будущем. План Руфуса позволял решить все эти проблемы, однако опять требовал человеческих жизней.

Выполнять план Руфус поручил добровольцам. И только тем, кто не отказался от своих слов после того, как было обещана почти стопроцентная смертность.

Проход в горах между Правым и Левым клыком был длиной около полутора километров. На всем протяжении он был заминирован, на это ушли все под чистую запасы трофейного пороха.

Первой в проход втянулась ромейская кавалерия и разведчики. Не обнаружив засады они насквозь прошли ущелье и вышли на небольшое плато, уже Булгарскую территорию. Там их ожидало выстроившееся войско восставших. Гонцы отправились назад и радостные, что беготня наконец то прекратилась, легаты ввели свои легионы в проход. Как только через проход прошло около полулегиона пеших ромеев, около Правого Зуба раздался первый взрыв. Потом, навстречу идущим ущельем легионам прогремел второй, третий, четвертый и так до самого Левого Зуба.

На момент первого взрыва в проходе находилось около трех легионов, идущих тесным строем вперед, к победе. Большинство легионеров было убито камнями, летящими с высоты не хуже авиационных бомб, лавины и оползни сошли лишь в нескольких местах. Но особой разницы не было. Просто часть легионеров была просто убита, а часть — еще сразу и похоронена, особо невезучая — заживо.

Расколотые пополам, ошеломленные и испуганные успевшие пройти проход легионеры, а также конница, была с легкость прижата к скалам и поголовно вырезана войском Руфуса.

После такой эффектной демонстрации военной силы, в Булгарии в сторону восставших не было ни единого косого взгляда, не то, что чего посерьезнее. Наоборот, буйно протекала меновая торговля, а Булгарский князек из своей дружины даже выделил почетный эскорт. Смешно было смотреть, как две сотни воинов пытаются эскортировать почти 40 тысяч человек. После длительных допросов, оформленных под дружеские беседы, Руфус окончательно уверился в расположении богов. Ближайший обходной путь у ромеев займет не меньше полутора месяцев, Булгария — не противник, а союзные Империи Ордынцы озабочены своими проблемами: у них там какая-то вспышка смертельно опасной болезни в Сарай-Бату.

Наконец, спустя год и пять месяцев от начала восстания, ноги бывших рабов пересекли границу и вступили на землю Великого Княжества Киевского.

— Идиот! — амфора с вином пролетела над головой у Леонардо и разбилась о стену. Конечно, доклад Цезарю о поражении ожидаемо обещал быть хм… трудным, но не до такой степени. В первый момент Леонардо даже пришлось резким прыжком уворачиваться от кинжала, брошенного рукой господина. — Ты провали все! Порушил славу, что зарабатывали поколения ди Борджа!

Леонардо никогда раньше не видел Цезаря в таком состоянии. Но и никогда раньше он не приносил настолько плохих новостей.

Во-первых, экономические проблемы. Полнейшему разорению подвергнуты 7 богатых провинций — больше половины Средней Империи. Даже сам Рим был недолгое время осажден! Надолго нарушены потоки товаров, задыхается торговля. Из-за побегов и карательных мер резко упала популяция рабов в империи, что по цепочке повлекло за собой удорожания рабов, и, следовательно, всех производимых ими товаров.

Во-вторых — военные неудачи. Безвозвратные потери ромейской армии составили в итоге 15 легионов. То есть почти половину всей армии Империи! Лучшие легионы! Причем три из них были потеряны в один миг! Такого чудовищного разгрома история Империи еще не знала. Даже в самых кровопролитных войнах с Та-Кемет и россами потери не превышали 10 легионов. Потерю военного престижа в результате этих поражений вообще было не реально оценить!

В-третьих — политические последствия. Ради сохранения своей армии Леонардо пришлось даровать одной части восставших полное гражданство. Логичное и мудрое с военной точки зрения решение. С политической же это оборачивалось прямым призывом к последующим восстаниям — никогда раньше империя не мирилась с восставшими. Теперь же в случае успеха и нанесения тяжелого урона, некие противники всегда могут договориться с государством, выторговать для себя что-то. Прецедент то создан. Про то, что часть восставших сумела избежать тяжелой длани правосудия не хотелось даже думать.

В-четвертых — последствия для агентуры. Пересказанные пленными рабами истории Руфуса серьезно пошатнули негласный контроль за рабской средой. Теперь рабы будут очень осторожно относиться к любым попыткам контроля изнутри. Конечно, из этого тоже можно извлечь выгоду, но проигрывать еще и здесь, в традиционно сильной дисциплине и на своем поле, все равно очень неприятно.

— Господин, — Леонардо склонившись переждал бурю и дождавшись разрешающего кивка продолжил. — Господин. Не следует так волноваться. Все равно

— Но как? Ведь проход все еще завален…

— Я выдал своим шпионам четкие инструкции. На всякий случай. Как только рабы перейдут границу с росами, их предводители должны умереть.

— Жаль, не везде ты таким предусмотрительным оказываешься. Кстати. О завале. А как ты уцелел?

Леонардо передернуло. Тот час же у него перед глазами встала картина сотрясения земли и огромных камней, которые сметали все на своем пути. Чудом ему удалось вырваться из горловины ущелья, благо он только-только заехал в него. А вот его протеже, которого он обучал в течении последних семи лет — не сумел. Ди Медичи потом нашел парня… И то что от него осталось можно было скатать как циновку.

— Единый спас. Да. Относительно рабского легиона. Все исправлено.

— И как?

— Ну, остатки, что выбрались из капкана и уцелели в битвах, мы распихали по дальним гарнизонам. Не все туда доедут, но ни один оттуда не вернется. Даже елать ничего не надо будет — легионеры сами их в ссорах перережут. Что касается их семей, то законами, ведь это наши законы, как хотим, так и повернем, мы запихнем их в долговую кабалу. И они опять окажутся на рабском рынке. Не у россов же, где от голода не умирают…

— Россы… Опять россы. Значит так. Россы вычерпали до дна меру терпения своим еретическим существованием. Хватит. Для начала, проведи всеобщую кампанию нагнетания ненависти. Что говорить — догадаешься: «Еретики взбунтовали чернь!», «Единый проклял восточных еретиков!» ну и так далее.

— Будет сделано, господин.

— Далее. Когда люди будут готовы, выноси знамена.

Цезарь имел в виду старинный ромейский клич, который использовался только в случае смертельной опасности всей Империи. Так как обычная процедура набора новобранцев в легион занимала много времени, была придумана следующая процедура всеобщей мобилизации. В каждой провинции по всей Империи на ступени столичного магистрата выносились боевые штандарты: красный, обозначающий набор в пехоту, зелёный=- в конницу, синий — на флот. Одновременно с этим дукс произносил: «Qui Imperium salvam vult, me sequatur».[130]