Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

— Нет! — выдохнул Адриан и кинулся к нему. Он помнил это лицо: такое же, точно такое было у деревенского мальчишки, с которым он плавал наперегонки в Эвентри… таким оно было, когда того мальчика вытащили их воды.

Адриан резко вытянул руки Доффи вдоль тела и, раздвинув пальцами его губы, со всех сил вдохнул в них воздух. И руки, и губы Доффи были холодные и скользкие, липкие, противные. Адриан оторвался от них, снова набрал воздуха и вдохнул снова. Его лёгкие, истерзанные солёной водой, казалось, вот-вот разорвутся. Ну дыши же ты! Ты не должен был захлебнуться! Только упасть, чтобы они увидели… Дыши!!!

— Эй, парень…

Дыши! Дыши! Дыши, Молог тебя раздери!

— Парень, хватит… хватит.

Сильные руки («Том?..») взяли его за плечи и заставили отстраниться. Адриан снова рванулся вперёд, но его держали крепко. Он только теперь понял, что находится на корабле. На «Светлоликой Гилас». Все бросили свои дела и сгрудились вокруг маленького, мокрого, бледного тела, лежащего на палубе. Человек, который держал Адриана, был тем самым, который вчера прогнал его от трапа. Как же его зовут… Доффи же вроде бы говорил…

— Успокойся. Ему уже не поможешь. Ты сделал, что мог.

Что мог. Я сделал, что мог… Я не это хотел сделать. Я только…

— Я этого не хотел, — прошептал Адриан Эвентри, не сводя глаз с бледного мальчишеского лица. Этот мальчик вчера смеялся с ним и курил, а потом Адриан дождался, пока он уснёт, и убил его. Убил, как всегда, не зная, что убивает.

— Дрянная примета для «Светлоликой», — мрачно заметил один из моряков.

— К Мологу приметы! — рявкнул, растолкав всех, капитан Дордак. — Кто нанимал этого щенка?!

— Вы, капитан, — ответил Курт. Курт, вот как его звали…

Дордак бросил на него угрюмый взгляд из-под кустистых бровей.

— Кто ж знал, что мальчишка не умеет плавать. Чего б тогда просился в море? Дурная его башка. Получил по заслугам. Проклятье… Ну вот, теперь нам нужна новая корабельная обезьяна. И немедля нужна — кто будет выгребать дерьмо из трюма? Рой! Бегом в порт, чтоб до полудня нашёл мне кого-нибудь.

— Капитан, помилуйте, как же я сейчас уйду, дел невпроворот…

«Я не хотел, — думал Адриан Эвентри. — Не хотел. Не хотел! Никто не должен был умереть!»

«Мало ли, чего ты хотел, — сказал ему на это Эд из города Эфрин. — Всегда кто-то умирает».

— Сударь… — откашлявшись, начал он. — Если позволите… если вам нужен чернорабочий…

Капитан Дордак смерил его взглядом, который он хорошо знал: смесь досады и расчёта. Он видел перед собой тощего, жилистого оборвыша, видел мускулы на его плечах и мозоли на ладонях, его поджарый живот, его почерневшие от долгой ходьбы пятки. Он видел мокрого мальчишку со странно потемневшими глазами, слизывающего с губ соль.

— Ты хотя бы плавать умеешь, — сказал капитан с отвращением. — За работу. Начни с того, что убери это с моего корабля, — он мотнул головой в сторону Доффи.

— Куда… куда убрать? — хрипло спросил Адриан.

— Какое мне дело? Хоть за борт.

— За борт грешно, капитан, — вмешался Курт. — Мы ведь ещё не вышли из порта, так и не в море его хоронить…

— Тогда сам с ним и возись, — рявкнул капитан, до предела раздосадованный и раздражённый случившимся. И не он один: люди на пристани волновались, выкрикивали что-то. Однако моряки со «Светлоликой» уже разошлись, возвращаясь к прерванным делам, снова застучали молотки, и рядом с Адрианом остался один Курт.

— Как тебя звать, парень?

«Я не хотел. Правда не хотел. Но… наверное, знал, что так и будет».

— Эдом… сударь.

— Ну, Эд, — сказал Курт, — давай отнесём Доффи в порт. Он был славный мальчуган.

Вместе они перенесли тело Доффи на твёрдую землю. Помощник начальника пристани, уже услышавший о несчастье и прибежавший на мол, пообещал позаботиться о том, чтобы мальчика проводили к богам по всем правилам.

— Я видал этого мальчишку, — сказал он. — Ох, видать, гневается Белоголовый… — он явно хотел добавить: на лорда Бьярда, назвавшего кусок дерева именем Светлоликой Гилас, но поймал взгляд Курта и прикусил язык.

«Это не Риогран, — хотел сказать Адриан. — И не Гилас. Я знаю, кто это. И она не гневается. Она просто пытается вас спасти. Хотя бы кого-то из вас».

Надо было возвращаться на корабль, и тут Адриан вспомнил, что, прежде чем прыгнуть в воду, снял сапоги. Он обернулся туда, где их оставил, но сапог уже, конечно, не было.

«Жаль, — подумал Эд Эфрин. — Хорошие были сапоги».

3

— Ужин сейчас будет, — сказала дебелая, не в меру наглая служанка, попробовав на зуб полученный золотой и окинув посетителя бесцеремонно оценивающим взглядом. — А ванну обождать придётся. Воды нету, надобно набрать, да и дрова кончились, пока на рынок сходить, да пока согреть…

— В рыбацком городе — и нет воды?

— Пресной нету, сударь мой. Как паскудники эти эвентрийские Силиндайл замутили, так в притоках заместо воды один песок потёк. За водой теперь надобно аж в Колдон ездить, а это в соседнем фьеве. Ну и колдонские нам воду возят, но стоит она ровно тарталэсское вино…

— Держи, — сказал Анастас Эвентри и бросил женщине ещё один золотой. Она поймала его с ловкостью опытной жонглёрши и привычно сунула в рот.

— Ну, раз так, то обождите, — сказала она голосом куда менее жалобным, чем когда сетовала на недостаток воды, и вышла за дверь, напоследок ещё раз окинув молодого лорда взглядом с ног до головы и призывно качнув бёдрами, спрятанными под необъятной юбкой.

Когда дверь закрылась, Анастас снял плащ, повесил его на спинку стула и подошёл к окну. Ему было немножко смешно. Люди лорда Бьярда — подстать своему хозяину, всегда знают, где и как урвать свой кусок. Впрочем, уж кому-кому, а Анастасу грех было упрекать их в прижимистости. Отчасти в их затруднениях был повинен он сам. Именно он был главным эвентрийским паскудником. Хотя идея соорудить плотину в верховье Силиндайла и таким образом отрезать разом три присягнувших Одвеллу фьева от главного источника пресной воды, принадлежала не ему, а лорду Флейну. Старый пройдоха, даром что был без ума от собственной идеи, высказал её со своими обычными оговорками, вздохами и сетованиями на собственную немощь, мешающую ему прибегнуть к более достойным и решительным методам борьбы со врагом. «Стар я стал, только и сил, что воду мутить», — жаловался старик, хитро поблескивая не по годам яркими глазами. Но воду он действительно мутил исправно. Анастас успел в полную силу ощутить это на себе.

Он распахнул ставни и привалился плечом к оконной раме, подставляя лицо морскому бризу. Окна гостиницы, в которой он остановился, выходили на море, и отсюда, с третьего этажа, была видна пристань, белевшая позади лабиринта рыбачьих домиков. Корабля лорда Бьярда видно не было, но Анастас знал, что он там. В городе только и разговоров было, что об этом корабле, который уже спустили на воду и вот-вот должны были отправить в море — в Хэдлод, а оттуда в Андразию. Прежде ни один корабль, построенный в Бертане, не был достаточно крепок и хорош, чтобы пройти бурное, капризное Косматое море. Ни один из прежних конунгов не озаботился тем, чтобы построить такие корабли, никому не приходило в голову бросить взгляд за море, на восток. Хватало собственных забот — здесь, на своей земле… той самой земле, которую «своей» норовил назвать каждый, кому удавалось согнать под своё знамя больше ста копий.