Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

В мыслях всё звучало стройно и правильно, но Анастас не был уверен, что сумел бы столь же внятно объяснить кому-нибудь своё решение. Не то что своей леди-матери, а хотя бы Илайне… Впрочем, Адриан, возможно, понял бы его. Адриан всегда его понимал.

«Я тебя найду, малыш, ты только живи», — подумал Анастас Эвентри и моргнул. Глаза у него снова резануло, он поднял руку, чтобы протереть их, и она отдалась ноющей болью. Дала о себе знать старая рана — разнылась на сыром морском воздухе. Анастас пошевелили головой, удивлённо осматриваясь. Он сам не заметил, как задремал. Свеча на столе догорела и погасла. Неужели проспал?.. Он вскочил — и тут же услышал, как на ратуше бьют колокола.

Нет, не проспал. В самый раз.

Он снял со спинки стула плащ, накинул на плечи, натянул капюшон на глаза. Лестница с жилого этажа вела в коридор, смежный с гостевым залом; ведущая туда дверь была прикрыта, чтобы хмельное веселье одних гостей не тревожило покоя других.

Никто не видел, как он вышел из гостиницы.

На пристани было пусто — и было бы тихо, если бы не гудели волны, разбиваясь о доски мола. Ночь стояла безлунная, редкие звёзды едва освещали пришвартованные к берегу рыбацкие лодки. Анастас прошёл в дальний конец пристани, ступил на мол, доски жалобно заскрипели у него под ногой. Ветер рвал полы его плаща.

Он прошёл по настилу, слыша только скрип досок у себя под ногами и рёв волн. Человек, стоящий почти в самом конце пристани, у сброшенного на доски трапа, повернулся и смотрел, как он приближается. Подойдя к нему почти вплотную, Анастас увидел, что он тоже в плаще с капюшоном, но, в отличие от Анастаса, не прячет круглощёкого, радушно улыбающегося лица.

— Приветствую вас, мой лорд, — сказал Эли Бьярд, перекрывая гул прибоя. — Я рад, что вы всё же решились почтить меня визитом. Ну как она вам — хороша?

Анастас взглянул туда, куда широким жестом указал лорд Бьярд, — на судно, со скрипом покачивающееся на беспокойных волнах и кажущееся в темноте огромным демоном, восставшим из глубин владений Риограна. Что ж, хотелось бы верить, что впечатляющие размеры этой махины поспособствуют её прочности и стойкости во время бури, а не утянут её на дно.

Бьярд помедлил, как будто ожидая от Анастаса возгласов восхищения. Не дождавшись, сказал немного обиженно:

— Прошу вас, идите за мной.

Анастас ступил следом за своим проводником на шаткий трап. Косая доска, соединявшая берег с кораблём, раскачивалась и стонала, будто была живым существом, и каждый шаг идущих по ней людей причинял ей боль. Достигнув борта, лорд Бьярд перепрыгнул через планшир и повернулся к Анастасу с протянутой рукой, но тот, не прикоснувшись к ней, легко соскочил на палубу.

— Вы прежде ходили по морю, мой лорд? — снова заулыбался лорд Бьярд.

Анастас покачал головой. Он оглядывался, ожидая увидеть людей, но, похоже, на корабле они были одни.

— Здесь никого нет, мой лорд, — угадал его мысли Бьярд. — Только вы и я.

Что ж, разумно. Вне зависимости от исхода разговора, Анастас не собирался делать своё пребывание в Эфрине всеобщим достоянием. Для всех, кроме лорда Флейна, Хьюга Кордариола и Илайны, он отбыл в Шарлэйк на смотр войск, которые собирался предложить ему тамошний лорд. Шарлэйк граничит с Бьярдом, и даже если бы кто-то случайно увидел его в таверне или на северо-западном тракте, это можно было бы легко объяснить.

— Сюда, прошу вас, — сказал лорд Бьярд, откидывая крышку трюма, и в следующее мгновение исчез внизу. Внутри было темно. Анастас колебался недолго. Поздно осторожничать — придя сюда, он многим рискует, но если Бьярд собирается убить его, то в любом случае сделает это. Анастас нащупал носком сапога перекладину ступени и скользнул вниз. Приземлившись на твёрдое деревянное дно, коснулся рукой стены, чтобы удержать равновесие, и в тот же миг в окружающем мраке вспыхнул слабый огонёк.

— Будьте так любезны, прикройте крышку трюма. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь с берега заметил свет.

Это было резонно; Анастас выполнил просимое. Лорд Бьярд, пыхтя, стягивал перчатки. Он уже уселся за импровизированный стол, роль которого выполняла бочка. На бочке стояла свеча, трепетавшая на сквозняке. Больше не было ничего.

— Простите за скудность обстановки, мой лорд, — сказал Бьярд, пригласительным жестом указывая Анастасу на бочку напротив себя. — Это помещение не оборудовано для жилья. В каюте наверху гораздо удобнее, но там нам пришлось бы сидеть в темноте, потому что свет был бы виден на пристани. Занавеси ещё не успели повесить. Всегда, знаете ли, остаётся что-то, о чём вспоминаешь в последний миг.

Он говорил, хитро щурясь, но, конечно, в коварстве и лицемерии сильно уступал лорду Флейну. Анастас почти не знал лорда Бьярда, видел его всего однажды, когда он самолично приехал во Флейн предложить свою помощь — а вернее, как вскоре выяснилось, выклянчить инвестиции. Решай Анастас сам, он бы выгнал этого вёрткого человечка взашей, не дослушав. Но в тот миг рядом с ним был старый Флейн, и решения принимал он.

— Я мог бы предложить вам вина, — продолжал Бьярд, бросив перчатки на бочку и потирая сухие пальцы, вытянутые над пламенем свечи, — но слышал, что вы совсем не пьёте. Впрочем, наверху у меня есть бутылочка тарталэсского, так что если слухи лгут…

— Лорд Эли, — перебил его Анастас, заговорив впервые с той минуты, когда они встретились на моле, — я бросил множество важных и спешных дел и скакал восемь дней, чтобы увидеть ваш корабль и услышать, что вы мне скажете. Я всё ещё не понимаю, почему этот разговор требовал моего присутствия в Эфрине. Но как бы там ни было, будьте любезны приступать к делу. Я бы хотел утром выехать обратно.

— Могу понять, — стерев с лица елейную улыбочку, сказал лорд Бьярд. — Разумеется, вы правы, мой лорд. Не могу не оценить серьёзность, с которой вы, вопреки юности ваших лет, подходите к делам, кои богам было угодно взвалить на ваши плечи. Вы верно сказали, я не мог не настаивать, чтобы вы прибыли в Эфрин. И, да, я хотел, чтобы вы увидели «Светлоликую». Как она вам?

— Понятия не имею, — сухо ответил Анастас. — Время суток и погода не располагали к внимательному осмотру.

— О… Но разве… Простите, я думал, что вы уже видели её — быть может, днём…

— Я прибыл вчера в восемь вечера и едва успел вымыться с дороги. Простите мою бесчувственность и неспособность по достоинству оценить ваши достижения. Я вижу по крайней мере, что вы действительно построили этот корабль, как и обещали. Здесь вроде бы сухо, видимо, течи нет. Это всё, что я могу сказать, простите. Смею верить, есть ещё какая-то причина, требовавшая моего присутствия?