Призвание варяга (von Benckendorff) - Александр Башкуев

Не знаю, сколько она там простояла. Затем она обернулась ко мне, и все слезы, приметы отчаяния совершенно изгладились с ее чела. Тихим и чуть безразличным голосом она сухо осведомилась:

— Я не понимаю одну только вещь. Моя мать — урожденная Шеллинг. Почему у нее нет "Проклятия"? Ты знаешь — ты умный, — объясни мне. Мне сие очень важно!

— При браке здорового человека с человеком с "Проклятием" у них может быть здоровый ребенок. Иль — ребенок с "Проклятием". При одном лишь условии. Для женщины это должна быть — самая первая из беременностей. Самая первая беременность приносит ребеночка. Долго объяснять — почему.

Твоя мать — единственная дочь у твоих деда с бабкой. Дед был здоров, а бабка — с Проклятием. Проклятие же — вещь относительная, — будь людей подобного сорта больше так называемых "здоровых" людей, — "проклятыми" считали бы тех, кто нынче "здоров"…

Король Фридрих боялся влияния "новой родни" на своего племянника. Поэтому он и выбрал именно твою мать — у нее не было ни сестер, ни братьев, кои могли б повлиять на вашу политику.

Так что… В известной степени, — твоя мать — Королева благодаря Родовому Проклятию!

Принцесса опять отвернулась к окну. Алые пятна на щеках ее горели сильнее и ярче, как будто бы девушка вышла на сильный мороз. Может быть мысли передаются на расстоянии, а может быть и впрямь в доме фон Шеллингов бытует гипноз с телепатией, но я вдруг осознал — о чем она думает, и сам покраснел от… Ну, вы понимаете.

Когда она повернулась опять, взгляд ее был прям и… пожалуй, что откровенен. Она подошла ко мне, прижалась щекой к моим медалям и прусскому ордену и еле слышно произнесла:

— Какая у тебя должность в свите моего жениха?

— Я — его личный Телохранитель и Начальник Охраны.

— А кто будет охранять… после свадьбы меня?

— Я же. Я буду числиться Вашим Телохранителем и Начальником и Вашей Охраны…

Принцесса покойно вздохнула и с облегчением произнесла:

— Вот и решилось все… Я Тебе была пред Богом Обещана, а Ты — Давал Слово мне… Сие — Перст Божий.

Я хотел возразить, но Шарлотта пальцем закрыла мне рот, а потом по-сестрински поцеловала меня. Тут за моей спиной хлопнула дверь, и раздался знакомый мне голос:

— А вот и я!

Я бережно опустил мою будущую Государыню на пол, обернулся и увидал Его Высочество. В руках мой друг держал огромную груду цветов, и первое время он не мог разглядеть, что происходит посреди комнаты. Когда же он осознал то, что видел, цветы медленно рассыпались по всему полу, принц сперва мертвенно побледнел, затем сразу побагровел и схватился рукой за воротничок, как будто бы тот придушил его. Потом он провел рукой по лицу, будто отгоняя какое-то наваждение, и прохрипел:

— М-м-да…

Я щелкнул каблуками, поклонился моей будущей Государыне и торжественно произнес:

— Ваше Высочество — мой кузен", — а затем обернулся к моему будущему Государю и добавил, — "Ваше Высочество — моя кузина", — после чего закрыл глаза и мысленно простился с жизнью.

Не знаю, какие бы громы и молнии прогремели над моей головой, если бы не Ее Высочество. Думаю, я бы не смог так быстро оправиться от чего-то подобного. А она вместо того, чтобы объясняться, или оправдываться, кошкой бросилась к Его Высочеству, шумно втянула воздух носом, и прошипела:

— Да Вы пьяны, сударь! Да как Вы смели?!" — и с сиими словами пулей вылетела из гостиной, пнув по пути несчастный букет.

Вы не поверите, — мы добрых два часа сидели с кузеном под ее дверью и на два голоса уверяли, что мой друг — трезв, как стеклышко, а мимо нас, как разъяренные фурии, носились ее фрейлины.

За эти-то два часа и выяснилась причина смешного недоразумения: у прусской принцессы был только маленький медальон с изображением Великого Князя. Но никто не сказал ей, что мы с Государем — кузены и потому схожи по облику.

Она знала о высоченном росте Его Высочества и его статях. Но откуда ей было знать, что из всех друзей Высочества один я — выше него и крепче в телосложении.

Ей сказали, что жених будет в форме егерского капитана, но откуда ей знать, что уже в дороге Высочество осознал свое полное неведение армейской рутины. Глупо бы мы смотрелись, если б я, как "поручик", советовал "капитану" — что тому делать! Поэтому-то принц сам пожелал, чтобы я тоже сменил свой мундир на капитанский, после чего отличить меня от него мог только тот, кто видел вживе обоих.

Так что весь инцидент благополучно разрешился к всеобщему смеху. Был, правда, один момент…

Впрочем, мы с Государыней поклялись перед Государем всеми мыслимыми и немыслимыми клятвами, что он стал свидетелем невинного сестринского поцелуя в щечку, а если ему что и привиделось, так… Бахус — могучий бог.

Впрочем, Государь в той же степени, как и мы, желал быть убежденным в том, что ему говорили. Принцесса была воплощенная Грация, а кроме того без сего брака он не имел ни малейшего шанса на русский трон!

Юные ж фрейлины быстро смекнули, с какой стороны намазан маслом их бутерброд, и помогали нам, как могли. Я присмотрел за тем, чтобы в известное время они нашли хорошую партию, а Государыня позаботилась об их приданом.

Прошло двадцать лет. Брак Государя и Государыни никогда не был счастлив. Николай не скрывал, что женился из-за чудовищного приданого прусской принцессы, а жена досталась ему…

После 1837 года он часто говорил всем:

— Знаете, — жена моя мне досталась не девочкой! И кто бы вы думали был у ней "первым"? Мой кузен, Бенкендорф! Я сего так не оставил, — в первую ж ночь спросил у нее: с кем она хороводилась? Так сия шлюшка не желала мне отвечать! Мы повздорили, на шум пришел ее хахаль, коий и признался во всем…

Вообразите, я женился на "порченой"! Так эта дрянь вместо того, чтоб передо мной извиниться, бросилась в ноги кузену, обхватила их и стала плести какую-то чушь!

Мол, наговаривает он на себя! Нашла дурака! А чего ж мать-то его выдала за ней такое приданое?! Ясно, что эта жидовка решила протащить своего внука на Царство, — вот и заплатила за этот Брак!

Так сей наглец обнажил шпагу и сказал мне, — "Ежели тебя что — не устраивает, я дам тебе сатисфакцию. Я переспал с невестой твоей — убей же меня за сие!" Что мне было делать? Я сказал ему, что он не Царского Роду, чтоб мне с ним биться. И вообще — жиды не смеют требовать сатисфакций…

Так и живем, — он спит с ней, а она рожает от меня цесаревичей. От него-то она могла родить только лишь одного — самого первого. Но вроде бы… Уезжал он, когда мы с ней зачали Сашку… А впрочем — черт его знает…

Так заговорил теперь Наш Государь. В молодости же все свое свободное время (а у него было много свободного времени, ибо мы с Государыней освободили его от почти всех важных дел) он проводил на парадах с маневрами, да под юбками многочисленных фрейлин. И так уж все вышло, что его собственная жена всегда поощряла его и ссужала необходимыми деньгами на подвиги.

Государыня жила затворницей и любящей матерью. Она ни на шаг не отходила от "своих милых крошек" и не желала выходить в Свет. Кроме детей дела внешней политики больше всего занимали ее и на сем она очень сошлась с Нессельродами, — в первую очередь с Прекрасной Элен, коя и стала ее важнейшей наперсницей.

Когда Государь (обычно навеселе) возвращался домой с очередного барахтанья с новой фрейлиной и желал зайти на половину жены, обычно ему объясняли, что "Государыня обсуждает шведский вопрос с графинею Нессельрод", иль "Элен Нессельрод делает очередной доклад Государыне по карпатской проблеме" и Государь не упорствовал. Тем более, что в первые годы весь двор был свидетелем ужаснейших сцен, когда еще Великая Княгиня кричала на Великого Князя, что от него "опять несет дешевым парфюмом" и "когда-нибудь ты заразишь меня сифилисом!

Сам Государь в сиих случаях признавался, что "может пересчитать все близости с женою по пальцам" и "от каждой сей близости у меня — новый отпрыск"! Еще он говорил: "Наверно, она фригидна, как и все немки, ибо делает сие чуть ли не по часам!

Так продолжалось более двадцати лет, пока в 1837 году не сгорел Зимний. Царская семья переехала при сием в другой дом, а там покои супругов разделяла лишь тонкая дверца и однажды…

Я не знаю, что там именно произошло, но Государь в легком подпитии попытался приласкаться к жене, а она в очередной раз взбесилась и "все ему выложила". Вплоть до того, что "ты брал меня, как дикий скот, — даже не заботясь о том, чтобы я что-то чувствовала!" "А твой брат… я таяла в руках твоего старшего брата!

"Ты думал, что я сижу с Элен Нессельрод, а я в это время спала с братом твоим и — ни разу не пожалела об этом!

"Я никогда не любила тебя, и вышла за тебя замуж лишь для того, чтоб ко мне без помех мог прийти твой Начальник Охраны!

"Я люблю лишь его одного, и лишь одному ему была я Обещана! Перед Богом и всеми людьми я стояла у алтаря и дала Господу Клятву… кою и выполнила!