Золотая планета - Сергей Кусков

Нет, я его представлял не таким.

Начать с того, что он был ниже меня на голову. Щуплым его не назовешь, подтянутый, накаченный, бицепсы просвечиваются сквозь рукава белоснежной рубашки, но вот ростом он не вышел. Вторая деталь, бросившаяся в глаза — седина. Он был абсолютно сед, хотя на вид я не дал бы ему больше пятидесяти. Волосы, довольно густые, зачесаны налево с пробором, глаза… А вот в его больших голубых глазах я увидел лишь усталость, и больше ничего.

Итак, этот седой низенький полукровка с усталыми глазами и волевым лицом видавшего многое человека, одетый в безукоризненную белую рубашку и такие же безукоризненные черные брюки, и есть тот самый монстр, которого боится половина Альфы, от имени которого трепещут бандюки и бизнесмены? Хоть это было очевидно, я про себя скептически хмыкнул. Сюрприз! Монстр стоял в паре десятков метров от меня на ступеньках беседки и самозабвенно кидал лебедям хлебные кусочки, отламывая их от большого батона, который держал в руке. Просто мурашки по коже от жути! Но не стоит расслабляться, как говорится, глаза обманывают больше других.

Мы приблизились, вошли в беседку. Дон Виктор с видимой неохотой оторвался от своего занятия и поднялся к нам, оглядывая меня внимательным изучающим взглядом. Кажется, увиденное ему понравилось, он удовлетворенно кивнул и обратился к моему спутнику:

— Спасибо, можешь идти.

«Начальник охраны» вежливо, но не раболепно, кивнул в ответ, почти по-военному развернулся и направился в сторону дома. Было видно, что он очень старался не чеканить шаг, идти солидно, вразвалочку «по-граждански», но у него плохо получалось.

— Хуанито, правильно? — вцепился в меня глазами дон Виктор. Мне стало не по себе. Съежившись, я кивнул, привычно выдавив:

— Так точно.

— Присаживайся.

Он указал рукой на скамью, я последовал приглашению. Сам он неспешно вытащил золотой портсигар, вынул из него большую коричневую сигару и сел напротив, закинув ногу за ногу.

— Куришь?

Я отрицательно покачал головой.

— Кубинские. Самые лучшие!

Он поднес сигару к носу и, прикрыв глаза, вдохнул табачный аромат. Поскольку я в этом деле не разбирался, а табак вообще не любил, то непроизвольно скривился. И что они все находят в курении? Спасибо, здесь хоть удушающего запаха ментола не будет, какой стоял в кабинете Мишель.

Через минуту, отрезав кончик и смачно подкурив, дон Виктор выдохнул в мою сторону одуряющую по своей крепости струю дыма. Я чуть не закашлялся, утерпел чудом.

— Молодец, что не куришь, — заявил он. — Значит, у тебя все еще впереди.

Я промолчал. Его раунд — пусть говорит, что считает нужным.

— Да-да, не думай, курение — это не просто так! Курение — зло, все мы понимаем это, как и то, сколько оно забирает здоровья. Но бывает так, что твои нервы взвинчены настолько, что успокоить их может только одна она. — Он вытянул дымящую сигару перед собой. — Мы курим не от хорошей жизни. И если ты пока не куришь, значит, ты счастлив. Пока счастлив.

Интересная концепция! Этот человек вот так сходу меня удивил. А ведь и правда, Мишель мало того, что сама боевик, так еще и решает судьбы других бойцов, каждый день кого-то посылает на смерть. Как тут не закурить?

И сеньор Кампос. Кто сказал, что у него не нервная работа? Плюньте тому в лицо!

— Ты знаешь, зачем я тебя пригласил? — перешел к теме мой собеседник, посчитав интродукцию законченной. Я кивнул.

— Из-за сына. Из-за его сложностей во взаимоотношениях с некой Катариной де ла Фуэнте.

Виктор Кампос удовлетворенно покачал головой.

— Соображаешь. А почему не из-за фонтана?

— Потому, что я слишком мелкая сошка для этого. Вам не интересно заниматься мной из-за какой-то молодежной драки. Встревать с тяжелой артиллерией в каждую разборку юного сына — не предел мечтаний для родителя, — постарался я как можно короче сформулировать сказанное в машине начальником охраны.

Дон Виктор снова кивнул.

— Именно. Не предел мечтаний. Школьная драка — это всего лишь школьная драка, все мы прошли через подобное. И то, что это частная школа со своими порядками, меня совершенно не волнует.

Затяг.

— А вот про инцидент с этой гонщицей… Как ты говоришь, Катариной…?

— Де ла Фуэнте.

— Да, именно. Расскажи об этом поподробнее.

Он прекрасно знал, как ее зовут и кто она такая. Просто выпендривался.

Я, не торопясь, принялся излагать произошедшее тогда. Старался говорить обстоятельно, убедительно, с деталями. Естественно, умалчивая о том, что видел результат ее воздействия на Бенито.

— Почему она это сделала? — спросил он после паузы, когда я закончил.

Я растерялся.

— Простите?

— Я говорю, как ты думаешь, почему она это сделала? Для чего ей это?

Меня вдруг посетило видение dejа vu. Вспомнилась Мишель, задающая очень похожие вопросы. Это — проверка. В смысле, наш разговор. Вот только на что?

— Бенито сам устроил ей «коробочку». По сути она всего лишь защищалась.

— Я знаю. Но у нее была сотня способов избежать конфликта. С ее авторитетом, статусом и умениями. Мой сын не полез бы в драку, если бы она задавила его авторитетом. Но она четко подвела его именно к этому, к конфликту. Для чего?

Я вновь пожал плечами и решил говорить так, как думаю, пусть это кому-то и не понравится. В конце концов, моя физиономия еще помнила отпечатки ударов Бенито, а привычка никого не бояться после занятий в бело-розовом здании еще не выветрилась.

— Возможно, ей было скучно. И она решила доказать некой семейке, взявшей с ее точки зрения на себя слишком много, что они не правы. Что на любой прием найдется другой прием, ставящий противника в еще более жалкое положение, чем тот до этого ставил своего противника.

Лицо дона Кампоса налилось кровью, но он сдержался, сохранив подобие бесстрастности.

— Продолжай.

Я довольно оскалился. Кажется, появилась возможность немножко отыграться за былое, переведя стрелки на другого человека. Упустить такую возможность я не мог.

— Как-то раз некий бездарный сын уважаемого отца решил, что он всемогущий. В определенном пределе, конечно, но в этом пределе считал, что ему можно все. Поучительная история вышла! И отец не спешил развеивать этот миф, не объяснял сыну, что тот неправ.

Глаза дона Кампоса сузились в две щелочки, которые пронзали меня насквозь, будто рентгеновские лучи. Но иной реакции не последовало. В этот момент я понял, что ему просто нравится моя наглость. Он любит смелых, безрассудно смелых, поэтому данный финт сходит и сойдет мне с рук. Если, конечно, не перегну палку, мера должна быть во всем.