Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов

— А что тогда, сенсей? — взволнованно спросила Нами.

— Точно не знаю, но эта печать связана с Ооцуцуки. Тонери?

Парень, которому Хината все же успела наложить компресс на глаза и перевязать их, уверенно шагнул к девчонке и осторожно коснулся ее руки, на которой появилась метка в форме ромба.

— В ней ощущается чакра. Это фуиндзюцу. Наверное. Но... — неуверенно ответил Тонерии. — Я не знаю, что это за техника.

— Значит, техника неизвестна и здесь. Гм...

— Я немногое знаю об Ооцуцуки, — склонил голову Тонери. — Мне всегда казалось, что клан закончится на мне. Но я был лишь лягушкой на дне колодца. Слишком многое оказалось забыто.

— К чести твоих предков скажу, что забыли они куда меньше, чем потомки Хагоромо на Земле, — заметил я. — Хотя и не все.

— Вы уже сталкивались с чем-то подобным, Дайкаге-сама? — пытливо спросил Хиаши.

— Да.

В прошлый раз из подобной метки вылез Исшики. И ничем хорошим это не закончилось.

— Позволь-ка взглянуть... — попросил я было, приближаясь к Хинате, и внезапно почувствовал, как волосы встали дыбом.

Чужое духовное давление. Мощное, но не направленное на кого-то конкретного.

— Ах! — воскликнула Хината, неизвестно когда успевшая оказаться сидящей на полу. — Что за...

Я замер, с удивлением прислушиваясь к собственным ощущениям. Волна духовного давления накатила и пропала. Никто ее, кроме меня, не заметил. Но и я сам, кажется, многое пропустил. Природная энергия была беспокойна. И ее течение, словно прерывалось. Я... Пропустил около минуты времени?

— Что произошло, Хината? — шуншином сдернув себя с места, я оказался возле девчонки и протянул ей руку, помогая встать на ноги.

— Странный тип! Вы не видели его?! — ошарашенно спросила Хьюга.

— Кого? Опиши, — потребовал я, жестом попросив остальных пока помолчать.

— Бледный... как Тонери. И волосы белые, как у него и Хибакари. И рога... такие, — Хината растерянно руками показала, какие были рога у увиденного ею типа. — Еще глаза белые. Бьякуган.

— Прическа короткая?

— Да... Такая растрепанная. И рожа надменная. Кирпича просит...

Хината еще дополнила облик более конкретным описанием внешности, но его я выслушал лишь краем уха. И так понятно, кто это был.

— Он что-то говорил тебе?

— Он сказал, что кто повергнет бога — не может остаться обычным человеком. И что... — Хината с тревогой посмотрела на меня, потом стрельнула взглядом на Хибакари. — Что Дайкаге-сама... Рюджин-сама не сможет забрать себе все души. Что-то получит и он, тот тип.

— Вот как, — я помог все ж таки Хинате подняться, но не отпустил ее руку, на которой и была та самая злосчастная метка.

Печать. И в самом деле печать. Сложная и запутанная. Незаметная, ее хуже видно, чем перемены в чакре Хинаты. И даже заметив, ее суть так с наскоку и не разгадать. Слишком плотная чакра. Элементы техники запакованы и закручены так, что и разобрать-то ничего невозможно даже с моими глазами и моим сендзюцу. Но я вижу, что печать — не просто метка на коже. Она прорастает внутрь. Прямо сейчас чакра движется в ней, постепенно проникая в клетки дермы Хинаты и углубляется в плоть. Несмотря на некоторую схожесть с меткой Стихии Тьмы и Бьякуго но Ин, это иная техника.

Если сравнивать со Стихией Тьмы, то в метке, которая есть у меня в теле Чоды, как будто отсутствует некая часть печати, она вырвана и деформирована. С Бьякуго вообще сложно — фуиндзюцу Цунаде на фоне кажется слишком простым и словно собранным методом обратного инженеринга на основе отдельных элементов печати на Хинате.

— Гм... Тот, кого ты видела, назвался Ооцуцуки Урашики, Хината, — отпустив, наконец, девчонку, сказал я ей. — И именно с ним мне пришлось сражаться сегодня, на него была направлена ваша совместная техника. Ооцуцуки склонны именовать себя богами. Так что в глазах Урашики вы убили бога — его самого. Значит, после этого ты уже не можешь остаться обычным человеком, да?..

— Насколько все серьезно, Орочимару-сенсей? — подойдя к дочери и обняв ее со спины, спросила Нами.

— Не знаю пока, — честно ответил я.

Вообще, если так подумать, то метка на руке Хинаты очень плотно запакована. Поэтому в ней сложно ощутить чакру — она просто не может вырваться. Отлично оптимизированная техника. Нечто подобное я встречал только в додзюцу Мангекьё Шарингана. И Риннегана. Техники, которые создаются глазами едва ли не по наитию, словно это вложенное в них знание, почти совершенны по своей сути, пусть иногда и просты. Но сейчас передо мной не додзюцу, а печать, которая, если честно, больше всего мне напоминает клеточное ядро. Запакованные и скрученные хромосомы — они тоже плотно упакованы, что при митозе, что в интерфазе. Для считывания с ДНК информации они частично раскручиваются, выпутываются из плотной укладки. Здесь сейчас происходит нечто подобное. Наверное. Точно сказать-то нельзя без более тщательного изучения.

Да и в печати все-таки упакована чакра, а не органика, не молекулы нуклеиновых кислот и белков. Но, если вспомнить то, как преобразился Урашики после поедания чакры из кувшина и собственных глаз, то упаковка чакры и использование ее для кодирования генетических программ не выглядит чем-то сверхъестественным. После трансформации Ооцуцуки в клетках его ядер наблюдались процессы, в которых участвовала чакра.

Может ли эта метка на Хинате быть чем-то вроде зиготы Ооцуцуки? Дзюцушики Хирайшина