Ожерелье королевы - Александр Дюма

– Вы поселили ее у себя? Она жила у вас дома? – изумленно воскликнул глава полиции.

– Разумеется, – отвечал Калиостро, в свою очередь притворяясь удивленным. – Почему бы мне и не приютить ее? Я холост.

И он рассмеялся с таким искренним добродушием, что г-н де Крон совершенно не заподозрил подвоха.

– Она жила у вас! – повторил он. – Потому-то мои агенты так долго ее искали, прежде чем нашли.

– Как так? – удивился Калиостро. – Эту малютку искали ваши агенты? Значит, она без моего ведома что-нибудь натворила?

– Нет, нет, сударь, продолжайте, заклинаю вас.

– Ей-богу, мне больше нечего рассказывать. Я поселил ее у себя, вот и все.

– Нет, ваше сиятельство, нет, это не все: помнится, вы только что упомянули имя Оливы в связи с именем графини де Ламотт.

– А, они же были соседками, – произнес Калиостро.

– Тут что-то кроется, граф. Вы неспроста вспомнили о том, что госпожа де Ламотт и Олива были соседками.

– Ах, это связано с обстоятельствами, которые не стоит здесь пересказывать. Право, неловко повторять бредни праздного рантье главе полиции всего королевства.

– Ваш рассказ заинтересовал меня, сударь, и более, чем вы можете предположить; вот вы уверяете, что Олива жила у вас, а я нашел ее в провинции.

– Вы ее нашли?

– Вместе с господином де Босиром.

– Ну вот, так я и думал! – вскричал Калиостро. – Она была с Босиром? Превосходно! Превосходно! Напрасно я грешил на госпожу де Ламотт.

– Почему? Что вы хотите этим сказать? – перебил г-н де Крон.

– Я говорю, сударь, что питал относительно графини де Ламотт некоторые подозрения, но теперь полностью уверился в своей ошибке.

– В чем вы ее подозревали?

– О господи, неужто вы согласны терпеливо выслушивать любые сплетни? Ну что ж! Знайте, что, покуда я питал надежду исправить Оливу, вернуть ее к труду и к честной жизни – людская нравственность, сударь, меня заботит, – в это самое время девицу у меня кто-то похитил.

– Кто похитил? Прямо из вашего дома?

– Из моего дома.

– Как странно!

– Не правда ли? И я готов был поклясться спасением души, что похитительница – графиня де Ламотт. Верь после этого собственным умозаключениям!

Г-н де Крон приблизился к Калиостро.

– Ну-ка, расскажите мне об этом поподробнее, – попросил он.

– Ах, сударь, теперь, когда вы отыскали Оливу в обществе Босира, ничто не убедит меня в вине госпожи де Ламотт, – ни ее настойчивое внимание, ни обмен знаками, ни переписка.

– С Оливой?

– Разумеется.

– Госпожа де Ламотт и Олива были в дружбе?

– И в добром согласии.

– Они виделись?

– Госпожа де Ламотт изыскала способ выезжать вдвоем с Оливой каждую ночь.

– Каждую ночь? Вы уверены?

– Как только можно быть уверенным в том, что видел собственными глазами.

– Ах, сударь, за каждое сказанное вами слово я был бы готов заплатить тысячу ливров! Какое счастье для меня, что вы сами умеете делать золото!

– Я больше этим не занимаюсь: слишком дорого выходит.

– Но ведь вы – друг господина де Рогана?

– Надеюсь, что так.

– Тогда вам должно быть известно, как основательно эта неуемная интриганка графиня де Ламотт замешана в его скандальном деле?

– Нет, я предпочитаю оставаться в неведении.

– Но вы, должно быть, осведомлены о последствиях совместных прогулок Оливы с госпожой де Ламотт?

– Сударь, благоразумный человек избегает сведений известного рода, – нравоучительным тоном возразил Калиостро.

– Я буду иметь честь задать вам еще только один вопрос, – поспешно промолвил г-н де Крон. – Имеются ли у вас доказательства, что госпожа де Ламотт находилась в сношениях с Оливой?

– Сколько угодно.

– Какие?

– Записки госпожи де Ламотт, которые она переправляла Оливе с помощью арбалета: они наверняка найдутся у нее в комнатах. Многие из этих записок, обернутые вокруг кусочков свинца, не долетали до цели. Они падали на улице, где их и подбирали я или мои слуги.

– Вы представите их правосудию, сударь?

– Ах, господин де Крон, они настолько невинны, что я отдам их вам без зазрения совести; полагаю, что меня не упрекнула бы за это сама госпожа де Ламотт.

– А как насчет доказательств преступного сговора, свиданий?

– Более чем достаточно.

– Прошу вас, приведите хоть одно.

– Вот вам убедительное. Госпожа де Ламотт, несомненно, легко проникала ко мне в дом, чтобы видеться с Оливой: я лично видел ее в тот самый день, когда молодая особа исчезла.

– В тот самый день?

– Вместе со мною ее видели все мои слуги.

– А! Но зачем она к вам явилась, коль скоро Олива сбежала?

– Сперва я тоже задумался над этим и не мог найти объяснения. Я видел, как госпожа де Ламотт вышла из кареты, которая осталась ждать на улице Золотого короля. Мои люди видели, что карета простояла там долго, и, признаться, я думал, что госпожа де Ламотт хотела увезти Оливу с собой.

– Вы бы это допустили?

– Почему бы и нет? Эта графиня де Ламотт – дама добросердечная и весьма удачливая. Она принята при дворе. Если ей вздумалось избавить меня от Оливы, с какой стати я стал бы ей в этом препятствовать? Сами видите, что делать это не следовало: ведь в итоге другой человек похитил у меня Оливу, чтобы погубить се окончательно.

– Так! – в глубоком раздумье вымолвил г-н де Крон. – Значит, мадемуазель Олива жила у вас?

– Да, сударь.

– Так! Госпожа де Ламотт объявилась у вас дома в тот самый день, когда была похищена Олива?

– Да, сударь!

– Так! Вы полагали, что графиня хотела взять эту девицу к себе?

– Что еще мне оставалось думать?

– Но что сказала госпожа де Ламотт, когда не обнаружила у вас Оливы?

– По-моему, она встревожилась.

– Вы считаете, что ее похитил Босир?

– Я считаю так только по той причине, что, как вы мне сообщили, он и в самом деле ее похитил, иначе бы это и в голову не пришло. Он не знал, где прячется Олива. Кто мог ему об этом сказать?

– Сама девица.

– Едва ли: она бы не стала просить, чтобы он ее похитил, а сбежала бы к нему сама, и прошу вас мне поверить, что он не проник бы в мой дом, если бы не получил ключа от госпожи де Ламотт.

– У нее был ключ?

– Вне всякого сомнения.

– Скажите-ка, в какой день похитили Оливу? – спросил г-н де Крон, внезапно осененный мыслью, к которой его так искусно подвел Калиостро.

– Ошибка тут невозможна: это было как раз накануне дня Святого Людовика.

– Все сходится! – воскликнул начальник полиции. – Все сходится! Сударь, вы только что оказали государству выдающуюся услугу.

– Весьма рад.

– И вас за это надлежащим образом отблагодарят.

– Лучшая награда – сознавать, что оказался полезен, – промолвил граф.