Позови меня, дорогой - Люси Уокер

Резко затрезвонил телефон и, плохо соображая, что делает, Пенни сняла трубку.

— Это вы, мисс Пенни? — раздался голос девушки на коммутаторе. — Вас вызывает Стоунвилл.

— Да.

Послышался голос Джона Дина.

— Это ты, Пенни? Барт уже вернулся?

— Нет, Джон. Пока еще нет.

Наступила пауза.

— Что-нибудь случилось, Пенни?

— Нет. У меня все в порядке, Джон. Что-нибудь передать папе?

— Как сегодня твоя первая попытка, Пенни? Как старушка?

Голос Джона был дружелюбным и слегка подтрунивающим.

У Пенни перехватило дыхание. Если бы он только был здесь! Но что бы она могла сделать, если бы он был здесь? Что еще смогла бы она сделать, кроме того, что делала сейчас… глотала слезы.

— Ты меня слышишь, Пенни?

— Да, слышу. Все в порядке. Росс доволен. Будем принимать участие в Королевской выставке.

— По тебе не скажешь, что ты рада.

— Я рада, Джон. Наверное, я просто устала. Я ударилась ногой… или еще чем-то.

— Я еду, Пенни. Я хочу повидать Барта по делу. Если он вернется раньше, скажи, что я уже в пути.

В телефонной трубке щелкнуло. Она устало прислонилась головой к стене.

Магомет сам идет… Если бы она мола поплакать на его плече, когда он приедет!

Услышав шаги мисс Диттон в холле, Пенни выскочила на веранду, прыгнула с нее на дорожку из гравия и побежала к конюшне. Обвив руками шею Уинтер, она сказала:

— Я не буду плакать. Я не буду плакать из-за того, что она сделала; и я не буду плакать, потому что Джон едет сюда. Но я могла бы поплакать и по той, и по другой причине.

7

Пенни услышала, как отец подъезжал на лошади к конюшне, и сделала вид, что чистит Уинтер.

— Ты только вернулась, Пенни? Хорошо ли ты провела день? Как твои дела?

— В Уиджи все было хорошо, папа. Они хотят, чтобы я приняла участие в Королевской выставке… от их конюшни.

— Чудесно!

Он спрыгнул на землю и начал ослаблять подпругу.

— Папа… Я должна попросить тебя кое о чем.

Он уловил взволнованность в ее голосе и повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Ты должна быть на седьмом небе от счастья, — сказал он, — однако что-то не похоже, чтобы…

— Это все мисс Диттон.

— Давай, выкладывай! Что такое мисс Диттон?

— Ты знаешь, как это бывает… когда есть большое хозяйство… например, ферма, дом или какое-то дело… Ты знаешь, что всегда кто-то стоит во главе, так?

— Да.

— Я хочу прояснить для себя, кто стоит во главе нашей усадьбы. Видишь ли… Вряд ли я могу давать какие-либо распоряжения мисс Диттон, если у меня нет на это права. Я хочу, чтобы все было справедливо по отношению к нам обеим. Дело не в том, что мне нужна именно власть, если тебе кажется, что она должна иметь ее. Но иногда происходит нечто… может быть, не очень значительное, но требующее моего вмешательства. Если я не обладаю таким авторитетом… в таком случае, папа, ты должен взять все в свои руки.

Голос ее постепенно затих.

— Так что случилось, Пенни? — голос его означал, что он терпеливо ждет объяснений.

— Мой огород… — ее глаза неожиданно наполнились слезами.

Как сказать отцу, что она возражала против того, чтобы сажали ее помидорную рассаду. Конечно, он скажет, насколько все это мелко. Это действительно было банально. Но это было предупреждение. Как она могла объяснить, что это значит?

Неожиданно она переменила тему разговора.

— Боковая комната, — сказала она. — Ты обещал, что она будет моей. Я покрасила ее. Я вложила в нее свое сердце. Возможно, я откажусь от нее… или откажусь от стиля, в котором хотела обставить ее, если это будет означать мир и счастье в доме. Особенно для тебя. Но, папа, я превращусь в нуль в собственном доме. Я хочу… быть независимой. Бинду — мой дом. Я хочу, чтобы это было так. Я рада, что мисс Диттон управляет хозяйством. Она достаточно опытная, у нее все так замечательно получается… Но, папа, нельзя позволять ей лишать меня некоторых преимуществ… если во всем другом я вполне сговорчивый человек.

С минуту отец молчал.

— Так, в чем же дело? — спросил он наконец.

Она рассказала ему о том, как мисс Диттон отполировала кедровый гарнитур. А сегодня утром, вернувшись домой, она обнаружила его в боковой комнате.

— Я хочу, чтобы ты решил, должна ли я поговорить с ней об этом… или это сделаешь ты.

Мистер Бартлетт вынул свою трубку и набил ее табаком. Потом он раскурил ее и затянулся. К долине подкрадывался туман. Свет фар автомобиля ярким лучом прорезал сгущающиеся сумерки вдоль дороги на Стоунвилл.

— Это Джон… — торопливо объяснила Пенни. — Он хотел поговорить с тобой о чем-то.

Мистер Бартлетт взглянул на дорогу и вновь повернулся к дочери.

— Нет сомнений в умении и расторопности мисс Диттон вести хозяйство… — медленно выговорил он. — Более того, она приятная и добрая женщина… и склонна к тому, чтобы сделать нашу жизнь счастливой…

— Я знаю, — быстро сказала Пенни, услышав звук приближающегося автомобиля Джона. — Вот почему я стремлюсь не делать предметом обсуждений то, что для нее может не иметь никакого значения, но очень важно для меня. У нее есть авторитет и власть, папа. Вот почему мне хочется быть тактичной и вот почему я спрашиваю твоего совета. Она была учительницей в лучшей школе для девочек и общалась с людьми, занимающими высокое положение в обществе Сиднея. Она незаурядная экономка…

— Ну разумеется, поэтому мы и пригласили ее… — сказал мистер Бартлетт. — У нее есть жизненный опыт и опыт общения с людьми, подобными нам, и именно по этой причине твоя тетя Изабелла…

— Я знаю, — тихо сказала Пенни. — Но я хочу, чтобы боковая комната была моей и чтобы там стояла моя собственная мебель. Она уже заказана и где-то в пути…

Уже совсем стемнело. Во дворе усадьбы раздались шаги Джона Дина.

Он возник в дверях и с минуту стоял, глядя на Пенни и мистера Бартлетта.

— Привет, Барт! Привет, Пенни! Как твоя нога?

— Моя нога? С моей ногой все в порядке, Джон.

Он посмотрел на нее и слегка нахмурился.

— Ты сказала по телефону, что ушибла ногу…

— О да. Я просто слегка ударилась, а теперь все в порядке.

— По твоему голосу этого нельзя было сказать. Откуда ты знаешь, что все в порядке? Ты все еще в леггинсах.

— Ну… я просто знаю это. — И тут она обратила внимание, что левая рука Джона перевязана.

— Что с рукой?

— Пустяки. Поцарапал немного, когда знакомился с ротационным рыхлителем.

— Я слышал, у тебя неприятность? — спросил мистер Бартлетт. — Мне рассказал объездчик.