МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ - Энн Райс

- Значит, он не сознавал, что испытывает к тебе влечение, что ты ему как-то по-особенному нравишься?

- Совершенно верно. Он просто часами сидел рядом со мной и переводил сочинения Винкена. Я не свихнулся во многом благодаря ему. Оказавшись поблизости от нашего дома, отец Кевин - таково было его имя - всегда заглядывал, чтобы проведать Старого Капитана. Будь Старый Капитан католиком, отец Кевин непременно соборовал бы его. Постарайся понять. Ты не можешь судить людей, подобных Старому Капитану и отцу Кевину.

- О да! Как и мальчиков вроде тебя.

- А тут еще в последний год моей учебы мать завела себе отвратительного нового дружка - этакую сладенькую пародию на джентльмена, одного из тех людей с черной душой и сомнительным прошлым, кто при этом умеет хорошо и много говорить и смотрит на тебя сверху вниз. Его моложавое лицо было испещрено морщинками, отчего выглядело словно потрескавшимся. Он курил «Дю Морье». Мне кажется, что он даже собирался жениться на моей матери - ради дома, разумеется. Ты слушаешь меня?

- Да, конечно. Значит, после смерти Старого Капитана у тебя не осталось никого, кроме священника?

- Никого. Теперь ты понимаешь, в каком положении я оказался. Мы с отцом Кевином продолжали усердно трудиться. Ему нравилось приезжать ко мне в пансион. Обычно он оставлял машину на Филип-стрит, и мы поднимались в мою комнату - на втором этаже в передней части дома. Окнами она выходила на улицу, и оттуда были великолепно видны шутовские парады во время празднования Марди-Гра. Я вырос в полной уверенности, что нет ничего удивительного и необычного в том, что ежегодно весь город на целых две недели буквально сходит с ума. В общем, так или иначе, однажды ночью во время очередного парада мы по обыкновению не спали, однако совершенно не обращали внимания на происходящее за окном - совершенно нормальная реакция местных жителей, которые за свою жизнь успели достаточно насмотреться на кавалькады из папье-маше, дешевые безделушки, факелы…

- Да, эти кошмарные багровые факелы… - перебил я его.

- Согласен…

Он вдруг умолк и задумчиво уставился в бокал с новой порцией выпивки, только что принесенный барменом.

- В чем дело? - встревожился я, потому что почувствовал, что и он чем-то взволнован. - Роджер, посмотри на меня. Не исчезай, продолжай свой рассказ. Что вам удалось выяснить из перевода? Эти книги действительно были кощунственными и богохульными? Роджер! Пожалуйста, не молчи!

Он вздрогнул и вышел из оцепенения. Потом поднял бокал и одним глотком выпил почти половину.

- Гадость, но мне нравится. «Сазерн Комфорт» стал первым спиртным напитком, который я попробовал, еще когда был совсем мальчишкой. - Он поднял на меня взгляд. - Я не исчезаю. Просто мне вдруг вспомнился дом, я словно вновь увидел его, ощутил его запах. Ты знаешь, как пахнет в комнатах стариков, в комнатах, где они живут много лет и где умирают? Но мне этот запах казался чудесным. Так о чем я говорил? Ах, да. Итак, ночью, во время парада в честь Протея, отец Кевин сделал великое открытие: обе книги Винкен де Вайльд посвятил своей покровительнице Бланш де Вайльд, которая, как явствовало из текста и рисунков, содержавшихся на первых пяти страницах, была женой его брата Дэмиена. Это открытие заставляло совершенно по-новому интерпретировать и сами псалмы. Они были полны сладострастных обещаний, предложений и приглашений и даже, возможно, содержали в себе некий секретный шифр, с помощью которого назначались тайные свидания. В книгах не однократно появлялось изображение одного и того же маленького садика - как ты понимаешь, я говорю о миниатюрах.

- Я знаю множество подобных примеров.

- И каждый раз в этом садике присутствовали фигурки обнаженного мужчины и пяти женщин, танцующих вокруг фонтана в каком-то средневековом замке, - во всяком случае, при пятикратном увеличении это выглядело именно так. И тут отца Кевина вдруг охватил неудержимый смех - он долго хохотал, не в силах остановиться.

«Стоит ли удивляться, что мы не видим здесь ни одного святого или сцены из Библии, - наконец смог заговорить он. - Этот твой Винкен де Вайльд был отъявленным еретиком. Не иначе как: колдуном или одержимым. И он, конечно же, был влюблен в эту женщину, в Бланш». Надо сказать, что сделанное открытие скорее развеселило, чем ужаснуло отца Кевина.

«Знаешь, Роджер, - сказал он, - если ты сумеешь связаться с устроителями аукционов, то, вполне возможно, эти книги позволят тебе получить образование в университете Лойолы или Тулейна. Только не вздумай продавать их здесь. Поезжай в Нью-Йорк, обратись в "Баттерфилд и Баттерфилд" или "Сотби"»,

За последние два года он переписал для меня что-то около тридцати пяти стихов в переводе на английский - надо признать, что его прозаические переводы с латыни были сделаны абсолютно точно, - и теперь мы перечитывали их и тщательно изучали. Постепенно нам становилось понятным содержание книг в целом.

Еще нам удалось выяснить, что на самом деле книг было много, а в нашем распоряжении оказались первая и третья из них. Уже в третьей книге псалмы выражали безграничное восхищение Бланш; автор воспевал чистоту и доброту своей возлюбленной и постоянно сравнивал ее с Девой Марией. Кроме того, там содержались ответы на какие-то письма - судя по всему, женщина описывала в них свои страдания и те муки, которые ей приходилось терпеть во власти мужа.

Стихи великолепны, и вообще, книги сделаны столь искусно и талантливо, что тебе непременно следует их увидеть и прочесть. Ты должен отправиться в ту квартиру, где убил меня, и взять их.

- Значит, ты не продал книги, чтобы раздобыть средства на обучение в университете?

- Конечно нет. Ты только представь! Винкен устраивал оргии вместе с Бланш и ее четырьмя подругами! Я был заворожен и восхищен. Винкен стал для меня своего рода святым - я преклонялся перед силой его таланта; а сексуальность превратилась для меня в религию, потому что таковой она была для Винкена: каждым своим словом, в каждой строке он воспевал плотскую любовь. Пойми, я никогда искренне не придерживался какого-либо ортодоксального вероисповедания. И считал, что католическая церковь стоит на грани умирания, а протестантизм и вовсе смешон. Только много лет спустя я понял, что протестантская вера основана на мистике и проповедует то самое единение с Богом, которое столь яростно отстаивал Мейстер Экхарт и о котором писал Винкен.

- О, какое великодушие по отношению к протестантам! А что, Винкен действительно писал о единении с Богом?

- Да, через союз и единение с женщинами. Он высказывался весьма завуалированно и в то же время совершенно недвусмысленно. «Их объятия позволяли мне познать суть Троицы с гораздо большей ясностью, чем любые учения и объяснения…» - примерно в таком духе. Справедливости ради должен сказать, что в то время протестантская религия ассоциировалась у меня лишь с материализмом, бесплодием и туристами-баптистами, которые напивались в стельку на Бурбон-стрит только потому, что не осмеливались делать это в своих маленьких городишках.

- И когда же ты изменил свое отношение к протестантам? - спросил я.

- Я сейчас говорю не о частностях, а о своем отношении к религии в целом. В то время я не видел перспектив ни для одного из существовавших на Западе вероисповеданий. Дора сейчас придерживается практически того же мнения. Но о Доре мы поговорим позже.

- Вам удалось полностью закончить перевод?

- Да, как раз перед тем, как отца Кевина перевели на службу в другое место. Больше я его не видел. Позже он писал мне, но к тому времени я уже сбежал из дома.

Ни слова не сказав матери, я сел в автобус «Трейлвейз», потому что у них билет стоил на несколько центов дешевле, чем у «Грейхаунд», и перебрался в Сан-Франциско. Денег практически не было - в карманах у меня не нашлось бы на тот момент и семидесяти пяти долларов. Все, что когда-то давал мне Старый Капитан, я промотал, а после его смерти прикатили какие-то родственники из Джексона, штат Миссисипи, и вывезли вещи из его комнат.

Они забрали абсолютно все. Хотя, я думаю, Старый Капитан оставил кое-что и мне. Но мне было наплевать. Самым большим его подарком были книги. И еще - наши с ним ленчи в «Монтелеоне». Мы заказывали суп из стручков бамии, и Старый Капитан позволял мне крошить в него соленые крекеры и размешивать, пока суп не превращался в кашу. Это было мое любимое блюдо.

Да- а… Так о чем я говорил? Я купил билет до Калифорнии, а оставшиеся деньги распределил таким образом, чтобы на каждой остановке съедать хотя бы по куску пирога с кофе. И в какой-то момент я вдруг осознал, что точка возврата осталась позади. По-моему, это произошло в одном из городков Техаса, То есть я хочу сказать, что, далее если бы мне в тот момент захотелось вернуться, денег на обратную дорогу уже не хватило бы. Если мне не изменяет память, столь забавные мысли пришли мне в голову ночью, а городок, кажется, назывался Эль-Пасо. Так или иначе, путь назад был отрезан.