Мои любимые триггеры: Что делать, когда вас задевают за живое - Даниэле Новара

Конфликтно-некомпетентного человека характеризуют следующие особенности:

■ он приравнивает словесную атаку к насилию;

■ выплескивает эмоции, не фильтруя («я зол и заставлю тебя это почувствовать»), чему способствует широко распространенная культура эмоциональной экспансии, призывающая не держать ничего в себе;

■ считает, что человек, стоящий на его пути, представляет проблему, которую нужно устранить;

■ убежден, что другой всегда может причинить ему боль.

Конфликтно-некомпетентный человек – не пацифист,

путать их очень опасно, потому что вы не знаете, с кем имеете дело. Некомпетентность в конфликте чаще всего порождает насилие человека по отношению к самому себе в форме членовредительства. А иногда насилие возникает безо всяких предпосылок: вспомните массовые расстрелы в школах США, когда вооруженный ученик приходит в школу и пытается убить как можно больше людей. С кем он повздорил?

Конфликтная компетентность – противоядие от насилия. Она заключается в том, чтобы научиться управлять конфликтами, а не избегать их. Постоянно стремиться избегнуть конфликтов – это самое вредное, что только можно сделать; вместо этого мы должны научиться разрешать их. Быть компетентным в конфликтах – значит уметь выдерживать напряжение, рассматривая его как нечто управляемое как на уровне эмоций, так и на уровне коммуникации. Если вы умеете конфликтовать, вам не нужно причинять боль тем, кто выступает против вас. И себе, очевидно, тоже.

Наша гипотеза, частично взятая из книги Франко Форнари[41], заключается в том, что конфликтная компетентность противостоит насилию. Эта гипотеза создает очень четкий разрыв по отношению к традиции интерпретации насилия, основанной на эскалации (напряжение перерастает в насилие). На практике насилие скорее характеризуется дефицитом конфликтности, чем ее избытком.

Конфликтная компетентность в значительной степени соответствует коммуникативной компетентности.

Эмоции часто берут верх и препятствуют нашему успеху: «я слишком зол, чтобы стараться правильно коммуницировать», «он просто приводит меня в ужас, я не намерен слушать его». В этих двух фразах выражено препятствие, не дающее нам избавиться от ограничений, связанных с нашими болевыми точками, и выйти на новый коммуникативный уровень. Между отношениями, в которых доминируют эмоции, застарелые, глубокие и тяжелые, и новой возможностью общения, не мгновенной и не спонтанной, но имеющей очень много преимуществ, лежит целая пропасть. Эта возможность позволяет нам достигать целей, не сталкиваясь с чувством вины, осуждением, советами, обвинениями и не страдая от отчуждения и отверженности. Это перспектива сосуществования, где больше не действует правило «человек человеку волк», а все основывается скорее на построении общих смыслов.

Мы не заинтересованы в том, чтобы усиливать обидчивость и восприимчивость к негативному, предпочитать жалобы и мелочность.

В заключение я процитирую слова Изабель Филльоза, моего любимого французского психолога, которая объясняет эволюционную задачу, стоящую перед каждым из нас: воспринимать конфликт как ресурс, как область познания, критически важную для нашего будущего.

«В конфликте другой человек заставляет меня считаться с ним, предлагает мне увидеть другую точку зрения, отличную от моей собственной. Это расширяет мои границы понимания мира. Наше счастье зависит не от благоприятных или неблагоприятных обстоятельств, а от нашего отношения к этим обстоятельствам»[42].

Глава 5

Правильное управление конфликтом

Таким образом, вся проблема нашей жизни заключается в следующем: как преодолеть одиночество и как общаться с другими людьми.

Чезаре Павезе.

Искусство жить (Il mestiere di vivere)

Избавиться от вредных привычек

Чтобы переработать свой гнев и страхи в навык, полезный в конфликтных ситуациях, достаточно овладеть десятью простыми и эффективными приемами. Прежде всего вам нужно освободиться от некоторых убеждений (почти всегда неосознанных), которые вы носите на себе как тяжелый груз.

Излишние эмоции в общении только мешают нам понимать происходящее

и негативно влияют на трансформационные и эволюционные возможности конфликта.

Чтобы перемены начались, требуется сделать три шага назад и семь шагов вперед. Вы, должно быть, спрашиваете себя: зачем делать шаги назад? Разве нельзя сразу идти вперед? Но этого недостаточно. Во взрослой жизни, чтобы научиться чему-то, приходится освобождать место, потому что наш мозг переполнен сведениями и информацией самого разного содержания.

Чтобы научиться чему-то новому, необходимо забыть что-то старое.

Нельзя все время только добавлять.

Во-первых, нужно избавиться от автоматизмов, которые мы обычно воспринимаем в силу традиции или в порядке подражания. Приведу очень банальный пример: «Если вы не кричите на детей, то вы плохой родитель». Эта фраза не имеет никакого педагогического или научного обоснования, но сколько раз мы ее слышали? Я имею в виду весь этот бесполезный багаж, который удерживает нас в старом и неэффективном режиме и мешает двигаться дальше к познанию нового.

Первый шаг назад «Не ищите виноватых»

Первый шаг назад связан с архаичным способом выстраивания отношений, мешающим преодолевать трудности. Мы оказываемся в плену негативного восприятия, которое заставляет всегда видеть стакан наполовину пустым, не позволяя идти вперед.

Поиск виновного – это наследие очень далеких времен, не позволяющее нам жить в таких отношениях, где мы бы принимали друг друга, несмотря на все различия.

Вот лишь некоторые фразы, вызывающие чувство вины:

■ Тебе нельзя доверять.

■ Ты сам во всем виноват.

■ Это твоя зона ответственности.

Подобные высказывания преследуют одну-единственную цель – обвинить собеседника. Конфликт рассматривается как суд, на котором справедливость должна быть восстановлена путем исправления другого человека. Однако эта стратегия не работает и возвращает нас в детство.

Помните, как в детстве вы ссорились со своими товарищами по играм? Когда вмешивался взрослый, он говорил: «Кто это сделал? Кто это начал? Вы не выйдете отсюда, пока я не выясню, кто это сделал!» Мы уже не дети (к слову, с ними тоже не следует так обращаться), поэтому давайте избавимся от чувства вины и навязчивой идеи найти зачинщика. Если мы продолжаем действовать в том же духе, нас как будто отбрасывает назад во времени, и мы снова превращаемся в «малышей», а у нас в ушах по-прежнему звучат фразы «взрослого»: «Сейчас же прекрати! Иди сюда! Что ты ему сказал? Что ты с ним сделал?»

Взрослый конфликт – ключ к поддержанию отношений. Задача состоит не в том, чтобы исправить ситуацию, а в том, чтобы правильно ею управлять. Как только вы начинаете искать виноватого, собеседник закрывается, включает эмоциональную защиту. Никто не хочет чувствовать себя обвиняемым и видеть, как на него указывают пальцем, как на Страшном суде.

Мы с тобой как жених с невестой

У нас с женой Адой трое детей, младшему всего пять лет. Бывает очень трудно выкроить время, чтобы побыть наедине с женой. Кроме того, я много работаю, а остающееся небольшое количество времени посвящаю малышам. Когда Ада предлагает пойти куда-нибудь вместе, я всегда колеблюсь, потому что очень устаю и, помимо прочего, не хочу оставлять детей. Конечно, время от времени мы вполне могли бы сходить в кино или поужинать в ресторане. Я знаю, что жене это доставило бы удовольствие…

И вот неделю назад в ответ на ее очередную попытку я сказал: «Почему бы и нет, хорошая идея. Давай так и сделаем». Но, поскольку я весь день в офисе (хотя она тоже, конечно, работает, но ей не нужно ни перед кем отчитываться), добавил: «Ты не могла бы сама все решить? Выбрать ресторан? Спроси свою маму, может ли она посидеть с детьми». Ада была очень рада, это было видно. И я тоже был очень рад. Но когда мы пришли в ресторан… я остолбенел.

«Ну и куда ты меня привела? – набросился я на нее. – Мы не настолько бедны, чтобы ужинать в какой-то обшарпанной забегаловке. Мы можем позволить себе место получше». Она ошарашенно смотрела на меня, в ее глазах стояли слезы, но я не мог остановиться: «Мы так редко выкраиваем вечер, чтобы куда-то сходить вместе… О чем ты только думала?» Чем больше я на нее давил, тем глубже было ее молчание. В этот момент у меня возникло ощущение, что я преувеличиваю, что я не так понял, но чувство вины только усилило мой гнев: «Что?