Авантюристка - Дина Константинова

– Такси через десять минут. Все быть тут!

Обратный полет прошел в теплой дружеской обстановке. Вина наливали только по три стакана. Денег, чтобы купить больше, ни у кого, кроме Ганса, не было. Он выяснил, что это все-таки Питер занял Либерману денег на бордель, и отобрал наличные у Питера и у Иоганна. Про Либермана и говорить нечего.

Несколько раз Яша подкатывал ко мне с вопросом: «А у вас точно ничего нет?» И, получив стандартное: «Нет», – тяжело вздохнув, погружался в дрему…

Москва, Москва! Столица златоглавая! Нет, странно устроен русский человек – поездит, подивится красотам заграницы, а потом возвращается домой и при виде пары алкашей на привокзальной стоянке плачет от нежности. Пусть грязные, пусть пьяные, пусть матерятся так, что уши закладывает, зато свои, родные!

А где еще можно увидеть бабульку-уборщицу, обещающую огреть вас шваброй за то, что вы тут натоптали? Мелочи, какие мелочи, но как они дороги каждому русскому человеку!

Мы получили багаж после довольно долгого ожидания и вышли на улицу.

– Вот и дома, – вдыхая всей грудью, сказал Яков Давыдович.

– Прощайтесь с ним, – приказал Ганс. – Он мне до ужаса надоел!

У стоянки такси мы распрощались. Либерман укатил к Зинуле, Ганс, вместе со своей свитой, в апартаменты, как он выражался, а я – в гостиницу. Встреча с боссом должна была состояться на следующий день.

Я поднялась в номер и вдруг поняла, что в этот раз мне не придется разгребать чемодан. У меня его просто не было. Не придется стирать вещи после поездки, вообще ничего не придется делать. Единственным «багажом» была моя сумочка. Зато каким дорогим багажом!

На следующий день я, выспавшаяся, бодрая и вполне довольная завтраком, шла на встречу к боссу. Вышла я заранее и, проходя мимо фотоателье, решила напечатать фотографии, которые стырила у Иоганна. Каково же было мое разочарование, когда я их получила! На них не было никаких девочек… Просто – дружеские фото Либермана с Питером и Иоганном на фоне местных достопримечательностей.

Мне сразу стало жутко стыдно, я даже покраснела… Сунула фотографии в сумку, взяла такси, поехала к Жаку в отель.

– Проходите, – крикнул Жак, когда я постучалась в дверь. Надо сказать, что это был первый раз, когда он встретил меня не в холле, а пригласил подняться в номер.

Я толкнула дверь и зашла вовнутрь.

Жак сидел развалившись в кресле и листал какой-то журнал.

– Ну, здравствуйте, принцесса, – сказал он и отложил журнал в сторону, – присаживайтесь. Повеселили вы меня в этот раз… Знаете, я каждый раз говорю себе, что мне уже ничему не стоит удивляться. Но вы каждый раз превосходите саму себя! Это же надо – пираты!

– Перестаньте, – попросила я, – вы же понимаете, я тут ни при чем!

– Я, конечно, понимаю, – согласился он, – просто это удивительно и необъяснимо – всех и вся тянет к вам как магнитом… Ну да ладно. Дело сделано?

Я довольно улыбнулась и вынула из сумки кассету, приобретенную в таиландском салоне. Положила ее перед Жаком на стол и почувствовала себя победительницей. Потом достала пластинку, отщелканную собственноручно, и положила ее поверх кассеты.

– Извольте, – сказала я, – все в лучшем виде.

Жак взял кассету, покрутил ее в руках. Потом поднялся и вставил в магнитофон. А когда на экране появилась картинка, тихо ахнул и опустился в кресло.

– Бог ты мой, – прошептал он, завороженно глядя на экран. – Как вам удалось это снять?

– Дело техники, – скромно ответила я, накручивая локон на палец.

– Не ожидал, – признался он, покачивая головой.

– Ах да, вот еще что, – сказала я неуверенно, – там, на теплоходе, я встретила ту самую актрисочку, Клер… Ну и так вышло, что именно она фигурирует на фотографиях, сделанных мною… Думаю, вам это без разницы?

– Клер? – Жак очень удивился. – И вы уговорили ее засняться?

– Да.

– Ну что ж, – он развел руками, – вы растете на глазах. А как вы это сделали и кто там, на фото, мне плевать.

Он вышел в спальню. А когда вернулся, держал в руках пухлый конверт.

– Вот, это ваш гонорар, – сказал Жак и протянул мне деньги. Потом добавил: – Сумочка у вас так себе… Подделка ведь, так? Не жмотничайте, купите настоящую.

Распрощавшись с Жаком, я отправилась домой, плотно прижимая к себе свою сумочку. С такой суммой было страшно ходить по улицам.

Взяла такси, первым делом отправилась в банк. Там у меня было два дела: положить денежки на счет и сделать перевод Клер. Конечно, я могла бы обмануть эту плутовку, но мир слишком тесен. Где гарантия, что я не встречу ее в следующий раз? Тем более что я обещала. А я свое слово держу.

После посещения банка я отравилась по магазинам. По хорошим магазинам. А когда я вдруг набрела на настоящую сумку, я несколько растерялась. Я и подумать не могла, что сумка может столько стоить… Сначала я испытала что-то вроде шока. Но потом, вспомнив, сколько денег я сегодня получила, пришла в себя. Помялась – и купила эту чертову сумку. В конце концов, неужели я не заслужила дорогой вещи?

Прошло несколько дней. Жака я больше не видела. Он сказал, что, возможно, я понадоблюсь ему для чего-то в конце недели, и попросил пока оставаться в Москве. Он собирался заняться главным – шантажом Либермана. А мне очень хотелось увидеть ту самую, пресловутую картину. Когда я сказала об этом Жаку, он пообещал показать мне ее, как только ее купит. Так что в Москве я застряла еще на пару недель.

В тот день я гуляла по центру. И вдруг увидела знакомую лысину впереди себя. Это был Либерман. Он был не один. Рядом с ним, толстая и неуклюжая, шагала женщина. Этой особой могла быть только одна женщина – жена Яши, Зинуля. Я посмотрела на ее короткие толстые ножки и поморщилась. Отвратительней ног я не видела в жизни.

Непонятно, зачем увязалась за ними. Просто так, от нечего делать. А потом, краем глаза, заметила, что я не одна. По другой стороне бульвара, маскируясь под кепкой, вышагивал Антонио. Вот так встреча! Все вместе! На меня тут же накатила волна азарта. И чувство, что вот-вот что-то должно произойти. Где-то внутри вспыхнула искорка сомнения… Какого черта этот итальяшка делает в Москве? Отойдя на приличное расстояние и стараясь оставаться незамеченной, я набрала номер Жака.

– Босс, – начала я сразу, – неполадки.

– Докладывайте, – потребовал тот.

– Я в центре. Наткнулась на Либермана. А за ним следит тот самый полицейский из Рима… Не нравится мне это.

Жак крепко выругался на трех языках сразу.

– Так, – сказал он, когда немного пришел в себя, – не упускайте их из вида. Когда Либерман придет туда, куда идет, звоните.

Так мы и шли – Яков Давыдович с женушкой впереди, Антонио чуть поодаль, и я сзади. Останавливаясь у киосков, делая вид, что я изучаю газеты, я подумала, что вся эта процессия напоминает фильм про шпионов. Остановившись у очередного ларька, где продавали цветы, я заметила, что Либерман заходит в подъезд.

– Ну? Что берете? – вдруг рявкнула на меня продавщица цветов.

– Три гвоздики, – выпалила я, не сводя глаз с «объекта».

Получила цветы, посмотрела по сторонам. Антонио, как и я, стоял у киоска напротив и покупал мороженое. Меня он не видел, хотя, возможно, мне это просто казалось.

– Босс, клиент пришел, – доложила я Жаку и назвала адрес.

– Этот итальянский придурок там? – справился он.

– Ага. Ест мороженое…

– Идите к нему и отвлекайте. Говорите точное место, где вы находитесь. Сейчас приедут мои люди, и Либерман выйдет вместе с ними с другой стороны. Не дайте этому легавому зайти в дом. Вам ясно?

Ясно. Яснее не бывает. Идите и отвлекайте… Сжав в руке непонятно зачем купленные цветы, я перешла дорогу и направилась к Антонио. Судя по выражению его лица – до этого он меня не видел.

– Бог ты мой! – Я расплылась в улыбке. – Вы ли это? Вот так встреча!

– Что вы тут делаете? – удивился Антонио.

– Я? Живу. А вы? Спаслись? Расскажите, прошу вас! Мне так интересно! – Взяв под руку, я стала уводить полицейского в сторону.

Антонио засуетился. Дергался, как карась на песке, что-то бубнил и старался держать в поле зрения подъезд, в котором пропал Либерман.

– Да пойдемте же! – Я тащила его прочь. – Пойдемте, тут рядом есть хорошее кафе, я вас угощу мороженым. У вас такого мороженого нет! Вы уже едите? Это не то… Фу, выбросьте это, прошу вас! Или вы кого-то ждете? Нет? Так пойдемте…

Я несла все, что приходило на ум. И тащила его за рукав. Антонио мялся, крутил головой и в конце концов потерял бдительность. Когда я заметила черную машину, остановившуюся у подъезда, воскликнула:

– Ой, что это? У вас упало?

– Что? – Антонио уставился под ноги.

– Да вот, вот же…

Из машины вылезли Питер с Иоганном и скрылись в подъезде. Машина, высадив пассажиров, завернула за угол.