На ножах со всем существующим - Альфредо Бонанно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разнообразные печатные проекты (включая периодические издания) и книжные магазины - главные поставщики истории, теории и информации в анархистской субкультуре. Так или иначе все эти проекты включены в капиталистический механизм и редко могут претендовать на подлинную автономность или революционность. И вряд ли есть что-то анархистское в бесконечных тоскливых посиделках и обсуждениях, как успешнее вести маленький бизнес, как оформить тот или иной журнал, как получше напечатать брошюру. Но что ещё хуже, эти издания чаще всего оказываются средством сужения мышления индивидов, а вовсе не предложением новых идей и практик. Большинство анархистских публикаций - некритические переиздания старых текстов, активистская информация, левацкие сплетни, бесконечное повторение устаревших концептов. И даже те статьи и книги, которые так или иначе представляют собой вызов, редко становятся предметом критической дискуссии. Наоборот, они воспринимаются как ещё один стандарт, модель, которой стоит подражать или от которой следует бездумно отказаться. Многие читатели не различают за печатным словом подвижность мысли или полемическое начало, но воспринимает текст как нечто святое или кощунственное, что нужно осквернить или на что нужно молиться. В обоих случаях идеи овеществляются, то есть становятся товарами на рынке идей.
Другой аспект анархистских публикаций - пропаганда. Эта (рекламная) сторона анархистской субкультуры неопровержимо свидетельствует, что анархизм для многих является товаром на идеологическом рынке. Цель пропаганды - создать привлекательный образ анархизма, чтобы привлечь новых адептов. Многое из этой литературы попросту убаюкивает сознание людей, внушая им, что анархия не так уж экстремальна, что она не разрушит общество, что она безопасна, что в ней нет вызова. И поскольку эти публикации обычно покупают (или воруют) сами же анархисты, создаётся впечатление, что они сами себя успокаивают и всеми силами стараются сохранить субкультуру.
Активизм - ещё один аспект всего этого. Что он означает? Прежде всего участие в левацких демонстрациях, хотя время от времени анархисты организуют свои собственные шествия, посвящённые конкретным темам. Главный мотив демонстраций - привлечение новых кадров. Анархисты должны организовать себя как легко различимую группу, привлекательную для новичков. Прежде всего нужно заинтересовать молодёжь, в частности, панков. Для этого необходимо как можно больше шуметь и вообще показывать, что анархисты -крутые люди.
Многие анархисты участвуют в демонстрациях, потому что это - «правильный анархистский поступок». По мнению таких активистов, «анархист» - это роль, включающая специфическую социальную деятельность и особое поведение. «Анархист» - вариант левака, шумный, иногда агрессивный, иногда высокомерно-замкнутый, подчас развязный, но всегда убеждённый в необходимости демонстраций. Такова внешняя личина. Скрывается ли за ней бунт и анархия? Проблема заключается в том, что чаще всего демонстрации не имеют с бунтом ничего общего. И вообще: анархия и бунт не входят в ежедневную жизнь анархистов, а это - ложь и капитуляция.
Хотя некоторые из рассмотренных структур (прежде всего связанные с публикациями) обладают потенциалом анархистского вызова, субкультура больше озабочена самовоспроизводством, чем подрывом общества или атакой на него. Субкультура предлагает индивидам «убежища» и «ниши», где они могут чувствовать себя в относительной безопасности, но где невозможно познать риск и приключение. Так, называя себя бунтовщиками, анархисты бегут от бунта в своё гетто. Анархистская субкультура убивает анархию, превращая её в товар, в болтовню, в спектакль, в ещё один клапан общественного механизма.
3.
Однако нельзя забывать, что главная особенность анархистской субкультуры - это то, что она «субкультура». Субкультуры представляют собой определённый социальный феномен со специфическими
характеристиками. Если бы эти характеристики вели к бунту, если бы они понуждали людей к действию, то можно было бы надеяться на измение анархистской субкультуры, на придание ей революционных черт, на исправление ошибок. Однако все общие характеристики субкультуры указывают на то, что она в принципе не может иметь ничего общего с революцией и бунтом. В истории существовало много субкультур, и все они оказались захваченными властью. Это ясно показывает, что есть нечто в любой субкультуре, что мешает ей стать подлинным вызовом обществу.
Очевидно, что субкультура не является официальным или легальным единством. Вместе с тем существуют негласные законы и принципы, организующию всякую субкультуру. Это - общие ценности и идеалы, привычки и отношения, разделяемые всеми участниками субкультуры. Таким образом, пребывание в субкультуре требует согласия. Это, конечно, не исключает разногласий в интерпретации отдельных принципов - и такие разногласия возникают довольно часто. Люди трактуют ценности и идеалы по-разному, и это нормально. Но индивид, начисто отказывающийся принять «законы» (систему ценностей и отношений) субкультуры, оказывается для неё подлинной угрозой. Его отлучают. Он - опасен и аморален; его нужно изгнать, приговорить к молчанию. Он (вольно или невольно) обнаруживает, что субкультура держится на морали. Это то, что позволяет ей ощущать своё превосходство над обществом. Но тем самым субкультура создаёт модус отношения к другим - оперируя понятиями вины и правоты, то есть по примеру любой власти. Именно власть всегда и везде правит с помощью двух орудий - вины и правоты: я (власть) права, а вы (непокорные) виновны. Для существования субкультуры, таким образом, необходим авторитет.
Логика «законов» подразумевает нетерпимость по отношению к тем, кто не признаёт или восстаёт против них. Та же логика ведёт к снисходительности и терпимости ко всем, кто является частью субкультуры (даже если это последние конформисты и проходимцы). Из-за расхождений в интерпретации «законов» возможны споры и драки, однако в рамках и под контролем. Всё для поддержания субкультуры! Никаких эксцессов! В результате конфликты сводятся к пошлости. Радикальность и экстремизм дозволяются только в малых дозах и лишь когда они пусты, то есть не угрожают субкультуре. Коммуникация одобряется до тех пор, пока она не раскаляет страсти (исключая стилизованную страсть, одобряемую субкультурой). Лицемерие, осторожность, ложная вежливость - нормы, ведь они поддерживуют «единство в разнообразии». Столкновения ритуализи-руются и ставятся в скобки. В субкультуре нет места для честных и страстных конфликтов, лицом к лицу. Индивидуальные вспышки подавляются во имя социальной гармонии, во славу консенсуса.
Основа анархистской субкультуры - банальная идеализация анархии. Превознося модели прошлого (Испанскую революцию, деятельность Малатесты, Махно и т. п.), хранители субкультуры понимают анархию как идеальное общество будущего, способное решить все сущностные проблемы. Она становится Евангелием, слово которого покоряет и объединяет людей, а иногда и Богом, который требует жертв. Идеализированная анархия утрачивает все связи с реальностью и делается средством принуждения к толерантности, согласию и нормальности, гарантируя поддержку субкультуры.
Анархистская субкультура существует только потому, что она изымает анархию и бунт из области ежедневной жизни, превращая их в абстрактные сущности. Субкультура превозносит «спонтанность», в то же время подавляя её. Свободное выражение чувств и желаний не одобряется. Любое новое исследование или эксперимент воспринимаются как угроза. Это объясняет абсурдные защитные реакции анархистов на некоторые дерзкие теоретические построения, которые именно из-за подобных реакций остаются теорией без практики. Субкультура -место капитуляции, сдачи, разоружения, безопасности, сохранности, где можно найти социальную роль и построить систему отношений, но где невозможно свободное исследование и поиск неизвестного.
Из всего этого следует, что анархистская субкультура не имеет ничего общего с проживаемой анархией и действительным восстанием, но является общественным способом мистифицировать и ограничивать бунт. Дети этого общества, мы все изощряемся в недоверии друг к другу, в страхе перед лицом неведомого, в предпочтении безопасности свободе. Поэтому неудивительно, что мы легко включаемся в проекты и акции, поддерживающие субкультуру. Но пора признаться, что это - наш способ приспособиться к обществу, которое мы якобы ненавидим. Субкультура - не повстанческий лагерь, но лояльная оппозиция, «законы» которой (как и все законы) утверждают необходимость общества.
Итак, пришло время послать осторожность к чёрту, похерить, как сказали бы сюрреалисты, все правила и законы, выйти за пределы субкультуры, а затем -разрушить и уничтожить её. Всегда найдутся люди, желающие построить что-нибудь на её месте, но вопрос заключается как раз в том, что на её месте ничего не нужно строить. Нам не нужен авторитет в наших мозгах, нам не нужен порядок, неписанные правила и табу, нам не нужен закон. Мы хотим расстаться с нашим страхом, заставляющим нас бежать от неизвестного и превращающим бунт в видимость бунта. Мы хотим убить этот страх.