Чаровница для мужа - Елена Арсеньева

Он вскинул ручищу, окованную тяжелым железным браслетом, надетым поверх кожаного, стиснул кулак и взмахнул им.

– Леха, прости! — слаженно повторил зал. — Леха, прощай!

Звучало это мощно. Итак, у собравшихся имелись, в дополнение к железным задницам и кулакам, еще и глотки определенно оловянные, луженые. Алене даже послышался некий звон… нет, не послышался: это к хору присоединился ударник группы, которая все еще оставалась на сцене. Ударник, потом подключился басист, потом гитарист, и наконец около микрофона встал длинноволосый и тощеватый солист и закричал с надрывом:

Мы скоро попрощаемся с землей!

Я испытаю вкус свободы вновь.

Я слышу шум колес о холодный асфальт,

От скорости вскипает в венах кровь.

В банданах, и цепях,

И в кожаных штанах

Летим мы по дорогам,

На людей наводим страх.

Мелькают села, города,

Летим дорогой в никуда,

В свободный мир за горизонт

И не вернемся никогда!

Зал так и грянул:

Мы скоро попрощаемся с землей!

Я испытаю вкус свободы вновь.

Летим на встречу со своей мечтой,

От скорости вскипает в венах кровь.

От грохота музыки и слаженного хора звенело в ушах, да еще кто-то очень басистый стоял слишком близко к Алене, но, во-первых, убавить звук было никак невозможно, это вам не динамик, а во-вторых, что-то было в этих словах, в грохоте тяжелого рока… что-то было в тишине, которая наступила, нет, не наступила — а обрушилась на зал, когда музыка внезапно оборвалась… все застыли в тех же позах, в коих застигла их тишина, как если бы произошел некий траурный флеш-моб… Молчание длилось минуту, а потом аккорды сменили настроение, и солист с шутовской интонацией завопил, кривляясь:

– С неба полуденного жара — не подступи,

Конница Буденного раскинулась в степи.

Никто пути пройденного у нас не отберет…

Конница Буденного, дивизия, вперед!

Конница Буденного, дивизия, вперед!

– Дивизия, вперед! — вопили вокруг восторженно. — Дивизия, вперед! Бис, мудаки! За спиной рявкнули так, что Алена аж присела и возмущенно обернулась. С удивлением узнала Герку. Разглядев ее изумленное лицо, он виновато прихлопнул рот ладонью:

– Чччерт… Извините, все время забываю, что на свежего человека мы можем произвести тяжкое впечатление. Александрина Богдановна уже малость попривыкла.

Алена нашла взглядом подругу. Та сидела у барной стойки на высоком табурете, обвив джинсовыми ногами его ножку, и оживленно дирижировала пивным бокалом, выкрикивая вместе со всеми:

– Бис, мудаки!

Ну да, Александрина с полпинка умеет стать своей в любой компании! А для Алены местных децибел оказалось многовато. У нее стало стучать в висках: первое предвестие подступающей мигрени. Необходимо смыться, да поскорей. Алена всегда уходила не прощаясь, поступила бы так и на сей раз, зная, что Александрина ее поймет, простит и здесь не пропадет без своей чувствительной подруги, но рядом стоял Герка, значит, просто так смыться не получится. Что бы такое изобрести? Еще навяжется провожать, а Алене резко расхотелось заниматься просвещением этого переростка. Головная боль настигала ее редко, но метко, и в такие минуты ей было не до любовных игр.

– Вам не нравится? — спросил Герка, и Алена перехватила его настороженный, исподлобья, взгляд.

– Да нет, почему? — пожала она плечами. — Я вообще люблю Асеева.

– А что, его фамилия Асеев? — удивился Герка. — Почему вы так думаете? Все называют его просто Иприт.

– Иприт?! — вытаращила глаза Алена. — Да вы что?

– А что? Он тоже наш, ведь только байкер мог такую классную песню написать.

– А, так вы про это — «мы скоро попрощаемся с землей»? — поняла, наконец, Алена. — В самом деле — в этих словах что-то есть… Заводят! А я про «Конницу Буденного». Это Асеев. «Асеев Колька», как его Маяковский называл. Помните? Неплохой был поэт. Правда, «Синие гусары» мне всегда казались ужасно формалистическими, но вот это — «я не могу без тебя жить, мне и в дожди без тебя — сушь, мне и в жару без тебя — стыть, мне без тебя и Москва — глушь…»

Она осеклась, потому что стало неудобно и дальше демонстрировать свою неоспоримую эрудицию: очень уж круглыми глазами смотрел на нее Герка. Конечно, где ему, бедолаге, знать про Асеева! «Мастер и Маргарита» — еще куда ни шло, культовая книга, знать цитаты из «Мастера» в любом обществе считается круто, но забытый, намертво забытый ныне Асеев…

– Мне без тебя каждый час — с год, — произнес в это время Герка, — если бы время мельчить, дробя! Мне даже синий небесный свод кажется каменным без тебя.

Алена отчетливо ощутила, что круглыми глаза становятся у нее. Вот те на… Непростой мальчик, ну очень непростой мальчик перед ней, оказывается!

– Ну? — требовательно проговорил Герка. — Дальше! Забыли?

Алена медленно качнула головой. Забыла? Она?! Да такого не может быть просто потому, что не может быть никогда!

– Я ничего не хочу знать — бедность друзей, верность врагов…

И осеклась. Ей не хотелось читать последние строки. Это была не женская партия. Эти слова звучали слишком многозначительно. Если Герка сейчас их произнесет…

Они молча смотрели в глаза друг другу.

– Я ничего не хочу ждать, — выговорил он, вдруг охрипнув, — кроме твоих драгоценных шагов.

– Ребята, что вы тут застыли? — послышался рядом насмешливый голос Александрины. — Пиво отменное, в самом деле — живое. Мне вас прямо жалко стало, что такой кайф упускаете!

Мигрень вонзила в виски свои иглы с такой силой, что Алена зажмурилась.

– Вы оставайтесь, — сказала она с трудом и заставила себя поднять веки, чтобы не выглядеть глупо и жалко. — Я пиво не пью, к тому же у меня голова ужасно разболелась. Я пойду.

Герка резко покачнулся рядом, потом вздохнул. Его лицо стало по-мальчишески растерянным. Алена читала по нему, как по книге. Он решил, что эта женщина, к которой он вдруг, неожиданно для себя, так и рванулся, бежит от него. Поманила — и хочет кинуть. Он бы ее догнал, но как бросить Александрину, которую сюда привел, за которую вроде бы отвечает? Да и вообще — начальница все-таки…

И снова тот же вопрос кольнул в самое сердце Алену: а только ли начальница для него Александрина? И только ли потому она вдруг подошла к ним с Геркой, застывшим вдвоем посреди шумной тусни, что так уж хотела напоить их пивом?

Ой, нет, только не сейчас искать ответ на эти вопросы… да и нужен ли Алене вообще ответ, нужен ли ей этот мальчишка?

– Все нормально, — осторожно кивнула она тяжелой-претяжелой головой. — Я такси вызову и отлично уеду. Пожалуйста, никаких трагедий. И не надо меня провожать.