Грех и немножко нежно - Анна Данилова

Они ждали долго, потом вернулись во времянку и продолжили пить. Пили мало, но пьянели быстро — закусывать не было настроения, да и аппетита. Все поняли, что влипли, и как выходить из положения, уже и не знали. Любая реакция Олега представлялась им опасной. Ведь рано или поздно его придется отпустить и что будет тогда? Он не станет молчать. Вариантов его реакции было не так уж и мало. Первый: расскажет директрисе, и тогда придется прогнозировать уже ее реакцию. Второй вариант: тихая и опасная месть девушкам. Третий: шантаж и вымогательство. Хотя вряд ли веселый и уверенный в себе Олег может шантажировать, требовать денег за свое унижение. При всех его отрицательных качествах Олег был человеком щедрым и с деньгами обращался с завидной легкостью, попросту сорил ими. Возможно, это происходило оттого, что они не были заработаны им в поте лица, а доставались ему от богатых женщин. Но получая деньги от одной женщины, он делился ими с другими своими пассиями — покупал подарки, водил в ресторан, устраивал пикники. Соблазнив девушку, быстро к ней остывал и искал себе новое развлечение.

— Он — психически больной, — говорили о нем брошенные им девушки. — Это ненормально — так часто менять партнерш.

— Так что будем делать-то?

— Нина, ты, главное, не паникуй. Что-нибудь придумаем.

— Мы дуры, ты это понимаешь? Олег же сразу понял, что мы пьяные. Он и в суде скажет, что мы были пьяные, когда заковывали его в цепи.

— А кто ему поверит?

— Но он же реально сейчас находится в цепях, к тому же, может, уже и подхватил воспаление легких. Там же холодный каменный пол, сыро…

— Хватит его жалеть. Подумай о Валюше. Какими глазами она посмотрит теперь на Круля, что ему скажет? Семейство богатое, брак — просто золотой. Что будет, когда Круль расскажет своей матери о том, что Валя была не девственницей?

— Знаешь, ты глупости говоришь… Кто сейчас смотрит на эту девственность. В каком веке живем? Если Круль любит ее, то вообще не обратит на это внимания.

— Да ничего-то ты не знаешь… Она же не давала ему, сказала, что невинна, понимаешь? Получится, что она его обманула? Что мучила парня два года, пока они встречались. Он ведь не каменный, мужик как-никак, ему, поди, хотелось, а он терпел, все мечтал, как в брачную ночь они будут… всякому парню это приятно. А уж такому, как Володя Круль, — и подавно. И тут вдруг выяснится, что она не девственница… К тому же ты видела, у нее засосы на шее, а на бедрах кровоподтеки, синяки… Видать, сильно припекло Олежика, набросился на нее, когда понял, что она уснула и с ней можно делать все, что хочется. Как она это объяснит?

— В темноте будут, скажет, что стесняется… А в самый ответственный момент, ну, ты понимаешь, она вскрикнет, как будто ей больно, и все! А уж кровь-то найти и вообще не проблема. Возьмет курицу, заколет, сольет кровь в пузырек — вот и всё! Сколько девушек так спасли свою честь. Но все равно, это дикость…

— Мы не должны его отпускать. И никому не разрешим это сделать. Предлагаю сегодня встретиться здесь же, у нас, и поговорить. Думаю, что все напуганы и не знают, что делать, как выпутываться.

— Точно… и все наверняка ждут от нас какого-то решения.

— Вот и объявим им… скажем, что нельзя его выпускать. Иначе все сядем.

— Ты что, хочешь его убить?

— Он сам умрет… Замерзнет, заболеет и умрет. И кормить надо прекращать.

— Ниночка, какая ты кровожадная!

— Не хочу в тюрьму. И еще… Это мы с тобой всех завели, понимаешь? И девчонки, когда их в полиции прижмут, молчать не станут, все свалят на нас. И это мы с тобой сядем. Мы, да еще Танюша. И все это — из-за Майстренко! Вот и подумай сейчас, пока мы еще трезвые…

— Ох, трезвые… Ты прямо скажешь! Как будто мы пьяницы какие-то…

— Не пьяницы, но если бы не водка, может, и не было бы ничего…

— Конечно! И Валюша бы не пришла, да? Вся в синяках, по ногам кровь…

— Ладно. Бог с ней, с водкой… Я дело говорю, подумай, Юля.

— Может, ты и права, конечно, и девчонки не станут молчать, все свалят на нас, когда жареным запахнет, но вряд ли они согласятся оставить его подыхать в подвале…

— А мы им вообще ничего не скажем.

— Как это?

— Да очень просто. Дадим ему воды снова с фенобарбиталом…

— Танька с нами?

— Да!

— И?

— Он уснет, мы его вытащим и перевезем в какое-нибудь другое место, где он и… того, помрет… Вот и все! А еще лучше дать ему лошадиную дозу, пусть Танька у своей бабки побольше этих таблеток возьмет.

— А девчонкам что скажем?

— А ничего не будем говорить. Они сами придут и увидят, что его там нет…

Во времянку постучали. Обе девушки вздрогнули.

— Танюха, — решила Нина и открыла дверь.

Перед ними стояла высокая красивая девушка в красной юбке и белой блузке. Незнакомая. Нигде раньше они ее не видели, даже на дискотеке. Не местная?

— Нина? Юля? — безошибочно определила девушка, кивнув по очереди на подруг.

— Да… — Нина и Юля переглянулись. И Юля, которая еще сомневалась в правильности решения Нины, вдруг отчетливо поняла, насколько та была права, когда решила вообще избавиться от Майстренко. Если уж при виде незнакомой девчонки ее бросило в пот, то что будет, если их станут допрашивать в полиции?

— Мне надо с вами поговорить.

— О чем? — Жестко спросила Нина, и по ее каменному лицу Юля поняла, что Нину надо слушаться, что у нее характер, что только она одна способна решить проблему, связанную с пленением Майстренко.

— Я сестра Вали. Я все знаю. Она мне все рассказала. Но мне нужны подробности. Все, в деталях.

— В смысле? — нахмурилась Нина.

— Да ты проходи, — сказала Юля, пропуская девушку в дом. — Садись.

— Она не хочет обращаться в полицию, потому что дура, потому что свадьба и все такое… Я решила действовать сама. Возможно, вы тоже меня не поддержите, но этого парня, Олега, надо наказать по всей строгости закона, понимаете? То, что вы с ним сделали, — это ерунда. Это обозлит его еще больше, понимаете? Сколько искалеченных судеб… Сколько абортов, незаконнорожденных детей?! Да и у вас тоже будут неприятности.

— Зачем она вам все это рассказала? — удивилась Нина. — Вот дура! Я ей сейчас позвоню…

— Не вздумай! — девушка взмахнула руками, возмущаясь. — Ни в коем случае! Сделаем все официально… Во-первых, надо найти хорошего адвоката, это я беру на себя. Да и денег попрошу у родителей, мать мне точно даст… Сначала расскажем все адвокату, и он посоветует, как лучше поступить. Причем адвокат должен быть не местный, а из Саратова, независимый, понимаете? Я сама найду его и обо всем расскажу. Но мне нужны детали. Расскажите все, что вам известно об Олеге, о том, что произошло с Валей… Она мне, честно говоря, толком ничего не объяснила, все ревела… Кстати говоря, у нее еще есть время все исправить.

— Что исправить? — Нина с недоверием посмотрела на девушку.

— У меня есть визитка одного гинеколога, который сможет ее зашить. Это обыкновенная платная и законная операция. И будет Валя как новенькая. Я намекнула ей, а она снова в слезы… Я оставлю вам визитку, но позже. Сначала расскажите мне все, что знаете.

Нина оглянулась на Юлю. Та слегка пожала плечами.

— Да о Майстренко можно рассказывать часами… — сказала Нина. — Я согласна — его должны наказать так, чтобы ему неповадно было.

— Вот и я о том же! — воскликнула девушка. — В тюрьме ему будет ох как несладко!

— Значит, так, — Нина собралась. — Три дня тому назад к нам сюда постучали, это была Валя…

13. Золотой тоннель: Жорж

Когда ближе к вечеру Маковский заставил себя войти через шкаф в свою святая святых — комнату с сейфами, ему до последнего мгновения казалось, что труп Лены — это плод болезненной, подогретой алкоголем фантазии. Плотно поужинав и крепко выпив, он порой видел во сне и не такое… Вся его жизнь, разные события и декорации, на фоне которых они происходили, искажались предельно, расплывались, переносились в другую реальность. Знакомые городские пейзажи он видел в географической плоскости одного и того же, принадлежащего миру фантазий и сновидений, города с пустынными улицами и несуществующими в реальности домами. Возможно, эти дома и переулки, которые образовывались в его подсознании, существовали многие столетия назад и проступили бледными размытыми акварельными пятнами в его снах, словно напоминая о себе и о тех жителях, которые давно уже умерли и призраки которых можно было увидеть в окнах призрачных же домов, полупрозрачных, фантастических, однако с налетом провинциальности. Снились ему какие-то мертвые старухи, лежащие в странных позах где-то под лестницами, и страх сковывал его, когда он понимал, что этих старух убил он, Жорж Маковский. Откуда взялись эти старухи, он не понимал, поскольку в реальной жизни ни с одной из них он не был знаком и уж, конечно же, никого не убивал.